Николай Асеев - Булань
Декабрь 18, Москва
Александр Кусиков
Рубаият
1.Есть миг неуловимо гибкий,Полосонет бесследно кнут….Плывите золотые рыбкиНеперехваченных минут.
27/XII/19
2.В небе осень треугольником.Журавлиный клин тоски,Сердце — куст без листьев, голенький.Молоточками виски.
17/XI/19
3.Есть в миге пробудном ленивая нега,Сладчайшая нега в ресничной пыли,Занеженность радости первого снега.Бели, мое сердце, бели.
18/XI/19
4.Эта черная ночь, эта черная кошка,Этот замысел черный, как кошка и ночь.А ведь надо «так мало», «совсем немножко.»Чтоб безлунную кошку в душе превозмочь.
21/III/20
5.Топот тишины по стенам конницей.Скалы скул оскалом из-за туч…Мне бы только в крях, моей бессонницы,Голубой иглой просунуть лунный луч.
25/XII/19
6.Что ждет меня в нигде веков — не знаю,Иль Аль-Хотама, иль Твой Сад — не знаю.Пророк с крестом не убивал я — знаю,С мечем Пророк не раз казнил — я знаю.
18/XII/19
7.Я силюсь тоской напряженной.Упалое солнце поднять…Трепещет в душе обнаженнойЖелтый лист догорелого дня.
26/III/20
8.Печаль моих недостиженийПодчас милей пронзенных строк. —Священное самосожжениеВ бессильном пламени тревог.
26/III/20
9.Незримый ключ души моей,О, разомкни мне Двери, —Хочу увидеть тайну дней.Чтобы себе поверить.
26/III/20
Кони Безногие
Отзвук ночи — и звон зари,Полусон переломанных лилий,С неба ссыпались звезд газыри,В дали кони безногие плыли.
Липкий взгляд сквозь ресничный пробудВ высь арканом: «О, стойте кони!»…Но безногие в дали плывут,Их никто, никто не нагонит.
Бенедикт Лившиц
Адмиралтейство (I)
«Благословение даю вам…»Простерши узкие крыла,Откинув голову, ты клювомЗлатым за тучу отошла.И — вековое фарисейство! —Под вялый плеск речной волныК земле крыла АдмиралтействаШтандартами пригвождены.Но кто хранит в гнезде стеклянномСкорлупу малого яйца,Издалека следя за рьянымПлесканьем каждого птенца?И если ты не здесь, на бреге, —Над Балтикою замерла.Кто остановит в легком бегеПтенцов безумных вымпела?..
Адмиралтейство (II)
Речным потворствуя просторам,Окликнут с двух концов Невой,Не мог не быть и стал жонглеромИ фокусником зодчий твой.Речным потворствуя просторам,Окликнут с двух концов Новой,Не мог не быть и стал жонглеромИ фокусником зодчий твой.Угасшей истины обидаВ рустах глубоко залегла:Уже наперекор ЭвклидаТвои расправлены крыла,И два равнопрекрасных шараСлепой оспаривают куб,Да гении по-птичьи яроБлюдут наличника уступ.И разве посягнет лунатикИль пятый в облаке солдатНа воинохранимый аттик,Навеки внедренный в закат,Когда вдали, где зреет пена,Где снов Петровых колыбель,Единственна и неизменнаИглы арктическая цель?
Новая Голландия
И молнии Петровой дрожи,И тросы напряженных рук,И в остро пахнущей рогожеО землю шлепнувшийся тюкЗаморские почуяв грузыИ тропиками охмелев,Как раскрывался у медузыНовоголландской арки зев!Но слишком беглы очерк суденИ чужеземных флагов шелк:Пред всей страною безрассуденПетром оставленный ей долг.Окно в Европу! ПроработавСвой скудный век, ты заперто,И въезд торжественный Ламотов —Провал, ведущий нас в ничто!Кому ж грозить возмездьем скорымИ отверзать кому врата,Коль торг идет родным просторомИ светлым именем Христа?
Борис Пастернак
Два стихотворения из Фаустова цикла
Маргарита
Разрывая кусты на себе, как силок,Маргаритиных стиснутых губ лиловей,Горячей, чем глазной Маргаритин белок,Бился, щелкал, царил и сиял соловей.
Он как запах от трав исходил. Он как ртутьОчумелых дождей меж черемух висел.Он кору одурял. Задыхаясь, ко ртуПодступал. Оставался висеть на косе.
И когда, изумленной рукой проводяПо глазам, Маргарита влеклась к серебру,То казалось, под каской ветвей и дождяПовалилась без сил амазонка в бору.
И затылок с рукою в руке у него,А другую назад заломила, где лег,Где застрял, где повис ее шлем теневой,Разрывая кусты на себе, как силок.
Мефистофель
Из массы пыли за заставыПо воскресеньям высыпали,Меж тем как, дома не застав их,Ломились ливни в окна спален.Велось у всех, чтоб за обедомХотя б на третье дождь был подан,Меж тем как вихрь — велосипедомЛетал по комнатным обоям.Меж тем как там до потолков ихВзлетали шелковые шторы,Расталкивали бестолковыхПруды, природы и просторы.Длиннейшим поездом линеекПозднее стягивались к валу,Где тень, пугавшая коней их,Ежевечерне оживала.В чулках как кровь, при паре бантов,По залитой зарей дороге,Упав, как лямки с барабана,Пылили дьяволовы ноги.Казалось, захлестав из низкойЛиствы струей высокомерья,Снесла б весь мир надменность дискаИ терпит только эти перья.Считая ехавших, как вехи,Едва прикладываясь к шляпе,Он шел, откидываясь в смехе,Шагал, приятеля облапя.
Григорий Петников
Поле песен
На вышней темной тополиЗапутав ветра бег,Вскипел синейшей обыльюЛюбимец буйных нег
Разоблачить улыбчивое племя,В затонах потонувших травОдра золоторыжей нови,Где дремлют ярые утра.
О, пусть по складу даровитых зорьЗальется багрецами злато,И пусть дремляный и единый борТысячесердной двинет радой
И пусть черезполосиц следЗабьется в изумрудных рудах —Пора порушенной землиСвершилась в хлебородных грудах.
И ветры ржаного запеваВзнесли осенсющий путь —Это туга и тяга посеваВзбороздила живой лепоту.
И тронув струны тростниковых устПо устью солнечных артерий —Сольется берегами грусть,Таемный дых речных имений.
Ветвь летнего ветра
Как летний раскинулся ветерНа гор закипевших стадах,Как встали повстанцами недра,Как пела ручьями вода
Что в былях поводьями всталиЕе сребролистые тучи,Что взоры в речаные далиТолпой голубою кочуют —
В талях воздушно немых,В пророслях росных купинДух окрылен голубыхРостом певучих глубин.
Райна
Ближе держась к ветруРайной, повернутой вкосьЗнаки печали внедритТвой верблюжонок сосновый
Тот же отреянный нордомПенный устав на заре,Мачтовый строится городВысью, прозрачной сестроюВоздуха сонная одурьДолгим серпом высинеетСвесок небесных морей —
Глотая бортами дремучую водуИ помня обычай проснувшийся давечьИсчертишь в граверне блеснувшего годаРезцами помолний лазурную затишь,И за стаей восходов плывущихС былинного тяжкого моряВ просиневшую пущу
Взмахнувши ветвями зариЯ в цвету, я пою,Я певчее яблони плесоВ серебряный лес облаков,Облетевших цветовРоняю снега марииТо летней грозы наливается жаркийВ высинях поспевающий гром
Виктор Хлебников
