Мария Жиглова - Сталину
Саркома
Вы садитесь в черное такси.Не торгует табаком киоск.А саркома, как ни попроси,Молча разъедает костный мозг.
Кажется уже, что бога нет.Что же мне теперь еще сказать?Милая, Гагарин из ракетБога видел? – А пошел летать.
Вы садитесь в черное такси,А в киоске нету табака.Что со мною будет, не спросив,Пробивает час. Пока-пока.
Бьют часы двенадцать. Ночь молчит.Нет меня уже, и мира нет.И к тебе когда-то постучит,Взяв перо, A.C. Кабриолет
Уезжает. Взяв перо, пишуО болезни. Душно. ЧеловекУ подъезда, я еще дышу:Бесконечно лишь искусство, краток век.
Я из московского ада…
Я из московского ада,Сижу в сибирском аду.Накрашу губы помадойЛиловой – другой не найду.Я ведь в аду, однако.Странен сибирский ад.Да и в Москве я собакойВыла; а кто виноват?И на столе с лиловымБлеском – печатный листВсе ж перевода. НовымГодом, скажи, родились.Вот я петлю свивала,Я для себя вила.Я ведь из ада? Мало,Мало, видать, смогла.Я ведь из ада – развеЯ не туда идуПод пугачевскую разностьС томиком на виду?
Подражание Блоку
Непозволительно любитьтак безотрадно…А кто любви не видел, тот простец.И тел неласковых струитсябеспощадныйСвет. Очи я потуплю наконец.
Тебя. Тебе. Я по ручью тоскуюИз жарких глаз. Ликуя и скорбя,Мне кажется, что я тебя целуюВ объятьях этих. Но, как лето без дождя,
Все бедная душа моя истертаО труд и прах. Смотрю, дивлюсь наРусь.Россия, облаков крылатых стеклаВ окне моем. Я, милый мой, боюсь,
Что без тебя не будет мне отрады.Не знаю, Русь, куда ведома ты.Ты, бедная, не ведаешь награды.Приветствую Тебя. Твои черты,
Как в зеркале испорченном, ломая,Я вижу в сотнях, тысячах людей.Любовь – печать, с которой умирают.Любовь страшнее тысячи смертей.
О, безнадежный взор твой из Эдема.Писать стихи ты, милый, не горазд.Не можется. Упрямая морфема,Где ты, красавица? И рифма, верно, даст
Опять пробой. Но – сани на снегу.Осталась я в Сибири. Не сбегу.
Хатка
Ах, какая убогая хатка,Что в моей голове-голове.Как живет эта девушка Натка,Разделившая бога на двеЧасти? Знала, вишь ты, и демонас богом…Справедливости нету и нет.Моя хатка была так убога,Когда я появилась на свет.Черт дери, если воет разруха,Если нет впереди ни черта,Ежедневно смурная старухаКосит сено и чешет кота.Числа, числа казенные эти —Я сходила, наверно, с ума,И, пока живу я на свете,То со мною сума да тюрьма,Или хаты? – В дворцах ведь звереют;Обгоняют машины людей.И смурной ветерок чуть левееОт кошмара всей жизни моей.
Под венский вальс
Комната засижена,Мухами загажена.Вот и рожа Ирода,Сверху напомажена.
Рядом – мистер Воланд,Пляшет баба Ланская.Миша ходит с молотком,Забивает «Венское».
Пьете пиво, государь?Тут Арина морщится.Слушай, тут Сашко-кобзарь.Пушкин ли? Топорщится
Наш редактор тут и там.Черти едут по судам.И сидит Алешка,Что с фальшивой трешкой.
Нет, поэмкам нет конца,Самосаду – тоже.И бесовка без концаПьет вино с Сережей.
Мне ведь скоро сужденоИз Москвы уехать —Все равно? Сибирь давно,Сильно чешешь репу.
Прелесть. Бог, а вот порог.Баба с пирогами.Если б йог да выпить мог,Русь была б с врагами
На главе и на Москве.Едет с храпом витязьК Лукоморью. Сто за две?Год за два, и выжить.
Вот Высоцкий кинул в стихДве блатные рифмы:Что ж ты, милый, мя скрутил?Fin de siècle. И мирты.
Держава гнева
(стихи в военный альбом)
Избавь от этих влажных глаз,Жемчужных слез не лей.– А сердце твердо, как алмаз.– Струятся из очей
Заплаканных, как хрусталиВсе в каплях от вина,Твои простые слезы. – Пли! —И началась война.
Ушли на фронт, и в тыл пошлиС усатым старикомВсе революцьонные земли,В эваквагоны. Дом —Театр приехал в НовосибИз Ленинграда – вот.Мою прабабку пригласилПриехать «Скороход».
Журнал – и тот в Новосибирск.Но с «Черной кошкой» – пли!И умерли. И умер лишьНарод всея земли.
Гестапо, лагерь и «наказ»От Сталина потом.И новой партии указ —Считать тебя жидом.
В прекрасноденный майский деньПисали, как во сне,Что орденских колодок теньМы отдали войне —
Тебе, война. И комиссар,Как Блюмкин, говорит:Тебе, гражданка, прописалПять лет – и срок открыт.
Уже был год 53.И вновь – 10-й год.И мельник нам сказал «Пошли!»,И ангел воду льет.
Петр
Струился дождь – как видим, ледяной,Что Данту в шиворот попал во аде.Мы знаем, что закончится веснойСтроительство адов в громаде
Всемирной. Уж ли – грянетСтрашный Суд,Тогда дома разрушатся с печалью,И дети вновь друг друга не поймут,Идя с отцами под венец венчальный.
И ты громадой ада станешь, Русь,И заговорщик выйдет из злодея.Царь Петр новый, ты с Алешкоюне трусь,И строй в лесах, о жизнях не радея,
Свой Петергоф. Светило из светил,Отец науки, Мишка Ломоносов,Себя сегодня Музам посвятилСреди афинских «памятей» безносых.
Твоя планета, Русь, к тебе пришла.И строит Петр, о жизнях не радея,И все ж Екатерина не смоглаУйти домой от царского лакея.
Мой Петр, надень сюртук,скажи «пойдем»И со змеею этой ФальконетаКрести свой город молодым трудомИ горб на плечи надевай за это.
Крепи стропила. Город так хорош,Что и с Венецией венчаться может.И памятник стоит в осенний дождь,И на главе его – три голубя. Прохожий
Уж Пушкина про «Памятник» твердит.Неясно мне цыганка погадала,Но жаловаться совесть не велит —И Петр поныне сходит с пьедестала.
Осень
Я живу на бульваре осени.Осени меня, осени…На бульваре срубленной просекиКак копеечка, дар звенит,Нерастраченный, даром данный,Как копеечка – все дела.И иду я Москвой раздолбáннойТам, где раньше Россия была.
Киев
По брусчатке, по брусчаткеБашмачки —Словно со стальной печаткойКаблучки.Это Киев, оперетта —Выбирай.Сторожит святой ВладимирВходы в Рай.И играет на КрещатикеОркестр.Почему-то запечатанВход в подъезд.За любовь-то нету платы —Все слова.Это Киев —закружится голова.Это Киев, и Крещатик,И Платон.Платонической любовьюКрасен он.Я люблю Вас, милый друг мой,Только Вас.Но устал, от слов кружитсяГолова.Уезжаю, уезжаюЯ в Москву.Здесь София с синей маковкой —Живу.Жизнь – как бегство, и отчаянныйОтъезд.Почему-то запечатанВход в подъезд.
13 апреля 13 года
Молитва позднего Фауста
Ты здесь, Боженька, стой, пожалуйста —Приведу тебя, приведу —Всё от этой-то моей жалостиК люду бедному на беду.Береги себя, стой спокойненько,Ты не можешь уже помочь —Эту мелочь старуха ГусейновнаВсё считает… – Поди ж ты прочь!Мы не ладили, Бог, не ладили,Ухожу – но не ровен час,Загорится на перекладинеУ Креста голубой фугас.Боже правый, что же Ты делаешь?Твои люди пойдут в Сибирь.Воздух чист, и как Ты, с уделамиНе торопится твой визирь.Пусть Никола, что на Владимирской,Охраняет мой добрый дом,Но когда мы придем на суд мирской,То уже не будет «потом».Смерти нет, как и жизни не было —Не учи меня, как прожить.И от пепла и дыма белогоНе уйти, не дышать, не быть.
Листья и лес
(поэма)
Это только шепот листьев,А не свист змеи —Так бегут они небыстро,Беглые ручьи,И за маем этим страшнымВысится октябрь.Это, впрочем, и неважно —Воду льет в когтяхОсень. Между нами дело,Дело про любовь:Как умело-неумелоПомириться вновь.Мне не надо, мне не надоБыть с тобой, покаХодит перепелок стадоВ песне ямщика.Между нами будет дело,Дело про Москву.Что ты, милая, хотела?Я ведь там живу.И когда за нами входитВ сизой куртке мент,То и мак, и опий бродит —В чаде дне и лент.Мы поехали за город,Спали на траве.А над нами – Бог, и гордоНебо в синеве.Он не любит нас, конечно,Жизни нам не даст.Только ты и я, и нежноРжет шальной Пегас.Опий, мак, кукнар, сегодняЯ впервые здесь.Но от ночи новогоднейЭтот парень есть.Рождество, прически, Кира —Ты один, как есть.Я влюбилась, эта дураСпит с ним – тоже здесь.Общежицкая квартира,Старый добрый ДАС.Две кровати – дам полмира,Чтобы вспомнить вас.Стол, в окне – самоубийцаДавится в петле.Я курю, вяжу на спицах;Кошка на столе.И идет-гудет подземка,Тянется январь.Новый год. Красива Ленка —Рыжая. Не жаль:Ревность, дурочки, обидаНа любовь его.Не теряй меня из виду,Дорогой Егор.И в окне самоубийцаВ петлю лезет вновь.Он сорвался, он убился,Он пропал. ЛюбовьЛи иль старуха злаяКолдовала тут?Вот инфляция шальная,Месяцы идут.И с деньгами от министраЯ к тебе иду.Я совсем не морфинистка,Просто я в аду.Покупаю телевизорИ магнитофон.Ревизор или провизор —Кто же будет он?Я пишу, стихи читаюИ перевожуПисьма; и пернатых стая —Пестрая, как жуть.Вспоминала? ВспоминаюСкверные слова.И опять иду по краю —Сладкий как халва,Слаще меда, краше рая,Он сказал тебе:«Я влюбился, дорогая,Не в тебя. В судьбеЯ твоей себя не вижу,Я опять гадалНа кофейной гуще, ижеС ними, проигралЯ тебя в рулетку, в картыПроиграл, кляня.Ты, Машуня, мне не карта,Не вини меня».Позабыла все, что былоИ любви конец.Вышла замуж. Восемь билоНа часах. ПодлецМуж, как водится, в московскойКомнате зажил.Что с тобой, мой друг чертовский?Я в быту, не милМне мой муж, постыли ласки,Я опять к нему.– Маша бедная, что, развеСразу не пойму?Ты с ребенком; вроде няниСтала у детей.Скоро, милый друг, застанетНас мой муж-злодей.И опять ищу в подъездеЯ твои глаза:Нет ли счастья мне в отъезде,Как цыган сказал.И опять, как восемь било,Снова в самый раз —Бог закрепит на стропилахСвой иконостас.Нет венчания, подружки,Нет – как смерти нет.«Выпей с нами, где же кружка?»Выстрел. Пистолет.И Егорка закрутилсяС пулею в виске.Что со мной – да чёрт глумилсяНадо мной в тоске.Перепелок этих стая,Пестрых, как листва,И в Кремле, как пес усталый,Ельцин и Москва.Я москвичкою не стала,Еду на Восток.Через 10 лет отсталаПамять, как листокОт страничек черно-белыхНа календаре.Милый, что же ты наделалВ мокром октябре?Я хорошею не стала,Мужа отвела.А в Сибирь весна с вокзалаСолнце принесла.В новый год, и снова в осень,В лето красное —Я жива. И дух твой просит —Бог, прости прекрасное.
Амур
