Василий Молодяков - Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников

Поэтические отклики на смерть Брюсова по благожелательности явно превосходили прозаические некрологи и первые мемуарные очерки. Смерть примирила с ним если не врагов, то оппонентов. Вячеслав Иванов из Рима откликнулся на просьбу вдовы поэта сложить «современную молитву» его памяти. Внешне незатейливо, но искренне и с глубокой душевной болью написал Сергей Есенин: «Валерий Яклевич, мир праху твоему». Торжественным, «брюсовским» стихом помянул его Георгий Шенгели: «В дубовом гробу костенеет поэт, и костью над гробом ломается ямб». Наконец, Игорь Северянин гневно ответил хулителям: «Как жалки ваши шиканье и свист над мертвецом, бессмертием согретым». Сказали «последнее прости» и многие безвестные стихотворцы.

Пятый и последний круг – стихи современников, запечатлевшие его литературную «жизнь после смерти» (поэтов позднейших поколений я не рассматриваю). С каждым годом Брюсова вспоминали все реже, но память о нем «в буднях советской недели» выглядела знаком своеобразного «посвящения». Символом этой памяти стало «имя брюсовского дома на Мещанской 32», где жила его вдова и хранительница наследия Иоанна Матвеевна. Здесь часто бывал Георгий Шенгели, вместе с хозяйкой работали над архивом Игорь Поступальский и Александр Ильинский, а Борис Зубакин и Макс Кюнерт дописали неоконченные произведения Валерия Яковлевича. И все они посвящали ему стихи. В стихах, а теперь и в мемуарах продолжал бороться с «черным магом» Андрей Белый. И даже когда Брюсов стал «историей», его – кумира далекой юности – вспоминали филолог-классик Моисей Альтман и альтист Вадим Борисовский.

Поэты русского зарубежья в любви к Брюсову почти не признавались, хотя, конечно, знали его стихи. «“Тень несозданных созданий…” – готовы мы были повторить как пропускной пароль», – заметил в начале 1960-х годов Георгий Адамович, и после этого признания уже не кажется неожиданным его довоенное стихотворение «Ничего не забываю, ничего не предаю…» с концовкой из брюсовского «Творчества»:

И как прежде, с прежней силой,В той же звонкой тишинеВозникает призрак милыйНа эмалевой стене.

Настоящий сборник – только часть поэтической «брюсовианы», но, смею надеяться, лучшая часть – произведения, не просто формально посвященные Брюсову, но адресованные ему, повествующие о его личности и стихах, об отношениях с авторами посланий, великими и малыми поэтами-современниками. Большинство имен говорит само за себя, а некоторые новые, надеюсь, запомнятся читателям. Брюсов – это не история литературы, но сама литература, сама живая жизнь.

Вот поэтому в перечне длинномДорог мне средь сокровищ земныхПровозвестник удачи старинной —Нестареющий брюсовский стих!

Василий Молодяков

Венок Брюсову

К 140-летию со дня рождения

Сергей Поляков

Валерию Брюсову, Императору рифм

Грустью мировПовеяло вдругОт этих строф,Где брезжет духГрядущих снов.Смущенный умНе ищет в нихЗначений дум.Их бьющий стих —Природы шум.Ты пробудилВо мне мечтыО силе сил…Ты —Победил!

7 августа 1899

Константин Бальмонт

«Только ты в мой ум проник…»

Только ты в мой ум проник,В замок, спрятанный за рвами.Ты увидел тайный лик,С зачарованными снами.

Что нам этот бледный мир?Есть у нас с тобой примета.В каждом схимнике – вампир.В каждом дьяволе – комета.

Только ты поймешь меня.Только ты! На что мне люди?Мы от духа и огня,Мы с тобою чудо в Чуде.

1 мая 1902

Виктор Гофман

Валерию Брюсову

Могучий, властный, величавый,Еще не понятый мудрец,Тебе в веках нетленной славыГотов сверкающий венец!В тебе не видит властелинаВзор легкомысленной толпы:Что им бездонных дум пучина,Мечты победные тропы?Пусть будет так, пускай донынеТвой вдохновляющий призыв —Глас вопиющего в пустыне.О, верь! О, верь! Ты будешь жив!Напевных слов твоих могучестьПрожжет упорные сердца…О, обольстительная участь!О, блеск, о, слава без конца!Твои предчувствия и думыПостигнув, в сердце я таю,И пред тобой, мудрец угрюмый,Склоняю голову свою!

1902

А.Л. Миропольский

Великому брату

Учитель! Жрец предания седого,Вновь письмена твои меня живят.Твой взор меня ласкает снова,И узнаю я свой магический наряд.Мы в строгой комнате, мы в строгом мраке,Не слышен город за цветным стеклом.Круг сомкнут, выставлены знаки…И в круге мы с тобой вдвоем!Жезлом моя рука к земле гнетется,Но ты хранишь бессилие мое…Чу! всадник огненный во весь опор несется,Нам в сердце устремив копье.Чу! тысячи встают бесформенных, безликих,И малых, сильных множеством своим…Но мы пройдем сквозь сонм до тайн великих,И дикий мир развеется, как дым.Да, я стою с тобою рядом,Такой же древний, как и ты.И я горжусь магическим нарядом:Мы одиноки и чисты!

<1902>

Константин Бальмонт

Валерию

Тебе, единственный мой брат,С которым демоны и феиВо мгле прозрачной говорят, —Тебе, в чьих мыслях вьются змеиИ возникает КрасотаНедвижным очерком камеи, —Тебе, чьи гордые устаСлагают царственные строки,Где сталь и жесткие цвета, —Тебе воздушные намекиНа то, что в замысле моем.Смотри: хоть мы с тобой далеки, —С тобою вечно мы вдвоем.

Январь 1903

Москва

Андрей Белый

Маг

В.Я. Брюсову

Я в свисте временных потоков,мой черный плащ мятежно рвущих.Зову людей, зову пророков,о тайне неба вопиющих.

Иду вперед я быстрым шагом.И вот – утес, и вы стоитев венце из звезд упорным магом,с улыбкой вещею глядите.

У ног веков нестройный рокот,катясь, бунтует в вечном сне.И голос ваш – орлиный клекот —растет в холодной вышине.

В венце огня над царством скуки,над временем вознесены —застывший маг, сложивший руки,пророк безвременной весны.

1903

Александр Койранский

В. Брюсов

В немую даль веков пытливо ты проник,Прислушался к их звукам отзвучавшимИ тайный разговор расслышал и постиг.

Ты очертанья дал теням, едва мелькавшим,Ты начертил свой круг и встал в нем, вещий маг!Ты подал дивный знак, – и нет конца восставшим.

В сухих штрихах гравюр, в шуршании бумаг,Ты уловил, что в них необычайно.Ты разгадал их смысл, – и ожил каждый знак.

Ты явным сделал то, что прежде было тайно,И в глубине увидел ряд глубин.Так быть должно, так было не случайно.

<1903>

Зинаида Гиппиус

«Валерий, Валерий, Валерий, Валерий!…»

Валерий, Валерий, Валерий, Валерий!Учитель, служитель священных преддверий!Тебе поклонились, восторженно-чисты,Купчихи, студенты, жиды, гимназисты…И, верности чуждый – и чуждый закона,Ты Грифа ласкаешь, любя Скорпиона.Но всех покоряя – ты вечно покорен,То красен – то зелен, то розов – то черен…Ты соткан из сладких, как сны, недоверий,Валерий, Валерий, Валерий, Валерий!

Валерий, Валерий, Валерий, Валерий!Тебя воспевают и гады и звери.Ты дерзко-смиренен – и томно-преступен,Ты явно-желанен – и тайно-доступен.Измена и верность – все мгла суеверий!Тебе – открываются сразу все двери,И сразу проникнуть умеешь во все ты,О маг, о владыка, зверями воспетый,О жрец дерзновенный московских мистерий,Валерий, Валерий, Валерий, Валерий!

1903

Зинаида Гиппиус

Сообщники

В. Брюсову

Ты думаешь, Голгофа миновала,При Понтии Пилате пробил час,И жизнь уже с тех пор не повторялаТого, что быть могло, – единый раз?

Иль ты забыл? Недавно мы с тобоюПо площади бежали второпях,К судилищу, где двое пред толпоюСтояли на высоких ступенях.

И спрашивал один, и сомневался,Другой молчал, как и в былые дни.Ты все вперед, к ступеням порывался…Кричали мы: распни Его, распни!

Шел в гору Он – ты помнишь? – без сандалий…И ждал Его народ из ближних мест.С Молчавшего и там одежды снялиИ на веревках подняли на крест.

Ты, помню, был на лестнице, направо…К ладони узкой я приставил гвоздь.Ты стукнул молотком по шляпке ржавой,И вникло острие, не тронув кость.

Мы о хитоне спорили с тобою,В сторонке сидя, у костра, вдвоем…Не на тебя ль попала кровь с водою,Когда ударил я Его копьем?

И не с тобою ли у двери гробаМы тело сторожили по ночам?Вчера, и завтра, и до века, оба —Мы повторяем казнь – Ему и нам.

<1903>