Уильям Шекспир - Монолог «Быть или не быть…» в русских переводах XIX-XX вв.
А. Московский
Жизнь или смерть, вот дело в чем:Достойней ли претерпеватьМятежного удары рокаИль отразить их и покончитьСо всею бездною терзаний.Ведь смерть есть только сон – не боле,И если знать, что с этим сномПридет конец врожденным мукам,Как не стремиться нам к нему,Покончить с жизнью… и заснуть…Заснуть и сны, быть может, видеть,Вот преткновенье… Сны какиеНас в вечном сне тревожить будут,Когда с себя мы свергнем этоЯрмо житейской суеты.Да, вот что понуждает насТерпеть до старости невзгоды.Иначе кто переноситьРешился бы все то, что сталоПосмешищем, бичом веков:Тиранов дерзкий произвол,Людей заносчивых нахальство,Отвергнутой любви мученья,Судилищ наших проволочки,Надменность властью облеченных,Пренебрежение к заслугам, —Когда один укол иглыНас в состоянье успокоить.Кто помирился бы иначеСо всеми тягостями жизни –Лишь страх пред чем-то после смертиПред той неведомой страной,Отколь никто не возвращался,Смущает нас, и мы скорееИз двух зол выбираем то,Что нам известно. Совесть нашаБыть трусами нас побуждает,Под гнетом мысли блекнет смелость,И замыслы с огнем и силой,Невольно сбившись с колеи,Делами названы не будут.(Замечает Офелию.)Прелестная Офелия, тише…Ах, нимфа, помяни моиВ своих молитвах прегрешенья…
К. Р.
Быть иль не быть, вот в чем вопрос.Что выше:Сносить в душе с терпением ударыПращей и стрел судьбы жестокой или,Вооружившись против моря бедствий,Борьбой покончить с ним? Умереть, уснуть –Не более; и знать, что этим сном покончишьС сердечной мукою и с тысячью терзаний,Которым плоть обречена, – о, вот исходМногожеланный! Умереть, уснуть;Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот оно!Какие сны в дремоте смертной снятся,Лишь тленную стряхнем мы оболочку, – вот чтоУдерживает нас. И этот довод –Причина долговечности страданья.Кто б стал терпеть судьбы насмешки и обиды,Гнет притеснителей, кичливость гордецов,Любви отвергнутой терзание, законовМедлительность, властей бесстыдство и презреньеНичтожества к заслуге терпеливой,Когда бы сам все счеты мог покончитьКаким-нибудь ножом? Кто б нес такое бремя,Стеная, весь в поту под тяготою жизни,Когда бы страх чего-то после смерти,В неведомой стране, откуда ни единыйНе возвращался путник, воли не смущал,Внушая нам скорей испытанные бедыСносить, чем к неизведанным бежать? И вотКак совесть делает из всех нас трусов;Вот как решимости природный цветПод краской мысли чахнет и бледнеет,И предприятья важности великой,От этих дум теченье изменив,Теряют и названье дел. – Но тише!Прелестная Офелия! – О нимфа!Грехи мои в молитвах помяни!
П. Гнедич
Быть иль не быть – вот в чем вопрос.Что благороднее: сносить ударыНеистовой судьбы – иль против моряНевзгод вооружиться, в бой вступитьИ все покончить разом… Умереть…Уснуть – не больше, – и сознать – что сномМы заглушим все эти муки сердца,Которые в наследье бедной плотиДостались: о, да это столь желанныйКонец… Да, умереть – уснуть… Уснуть.Жить в мире грез, быть может, вот преграда. —Какие грезы в этом мертвом снеПред духом бестелесным реять будут…Вот в чем препятствие – и вот причина,Что скорби долговечны на земле…А то кому снести бы поношенье,Насмешки ближних, дерзкие обидыТиранов, наглость пошлых гордецов,Мучения отвергнутой любви,Медлительность законов, своевольствоВластей… пинки, которые даютСтрадальцам заслуженным негодяи, —Когда бы можно было вековечныйПокой и мир найти – одним ударомПростого шила. Кто бы на землеНес этот жизни груз, изнемогаяПод тяжким гнетом, – если б страх невольныйЧего-то после смерти, та странаБезвестная, откуда никогдаНикто не возвращался, не смущалиРешенья нашего… О, мы скорееПеренесем все скорби тех мучений,Что возле нас, чем, бросив все, навстречуПойдем другим, неведомым бедам…И эта мысль нас в трусов обращает…Могучая решимость остываетПри размышленье, и деянья нашиСтановятся ничтожеством… Но тише, тише.Прелестная Офелия, о нимфа –В своих святых молитвах помяниМои грехи…
П. Каншин
Жить иль не жить – вот в чем вопрос. Что честнее, что благороднее: сносить ли злобные удары обидчицы-судьбы или вооружиться против моря бед, восстать против них и тем покончить с ними… Умереть – уснуть – и только… Между тем, таким сном мы можем положить конец и болям сердца, и тысячам мучительных недугов, составляющих наследие нашей плоти, – такой конец, к которому невольно порывается душа… Умереть, уснуть. Быть может, видеть сны. – Вот в чем затруднение. Ибо какие же сны могут нам грезиться во время этого мертвого сна, когда мы уже сбросили с себя все земные тревоги? Тут есть перед чем остановиться, над чем задуматься. Из-за такого вопроса мы обрекаем себя на долгие-долгие годы земного существования… Кто, в самом деле, захотел бы переносить бичевания и презрение времени, гнет притеснителей, оскорбления гордецов, страдания отвергнутой любви, медленность в исполнении законов, наглость власти и все пинки, получаемые терпеливым достоинством от недостойных, когда он сам мог бы избавиться от всего этого одним ударом короткого кинжала. Кто согласился бы добровольно нести такое бремя, стонать и обливаться потом под невыносимою тяжестью жизни, если бы боязнь чего-то после смерти, страх перед неизвестною страною, из которой не возвращался ни один путник, не смущали нашей воли, заставляя нас покорно переносить испытанные уже боли и в трепете останавливаться перед неведомым… Итак, совесть превращает всех нас в трусов. Так природный румянец решимости сменяется бледным отливом размышления; так размышление останавливает на полпути исполнение смелых и могучих начинаний, и они теряют название «действия»… Но тише. Вот хорошенькая Офелия. О нимфа, в своих святых молитвах помяни и меня, и все мои грехи.
Д. Аверкиев
Жизнь или смерть – таков вопрос;Что благородней для души; сносить лиИ пращу, и стрелу судьбы свирепой,Иль, встав с оружьем против моря зол,Борьбой покончить с ними. Умереть –Уснуть, – не больше. И подумать только,Что сном окончатся и скорби сердца,И тысячи страданий прирожденных,Наследье плоти… Вот исход, достойныйБлагоговейного желанья… Умереть –Уснуть… Уснуть… Быть может, видеть сны…Вот в чем препятствие. Что мы, избавясьОт этих преходящих бед, увидимВ том мертвом сне, – не может не заставитьОстановиться нас. По этой-то причинеМы терпим бедствие столь долгой жизни, —Кто снес бы бичеванье и насмешкиЛюдской толпы, презренье к бедняку,Неправду притеснителя, томленьеОтверженной любви, бессилье права,Нахальство власть имущих и пинки,Что терпеливая заслуга сноситОт недостойного, – когда он можетПокончить с жизнью счетыПростым стилетом. Кто бы стал таскатьВсе эти ноши, и потеть, и охатьПод тягостною жизнью, если б страхЧего-то после смерти, той страныНеведомой, из-за границ которойНе возвращаются, – не путал воли,Уча, что лучше нам сносить земные беды,Чем броситься к другим, нам неизвестным.Так в трусов превращает нас сознанье;Так и решимости природный цветОт бледного оттенка мысли тускнет.И оттого-то также предприятия,Великие по силе и значенью,Сбиваясь в сторону в своем теченье,Не переходят в дело, – Успокойся…Прекрасная Офелия… О нимфа,В своих святых молитвах помяниМои грехи.
Н. Россов
Быть иль не быть? Вот в чем вопрос. Что глубже:Сносить безропотно удары стрелБезжалостной судьбы иль стать лицомПред морем бедствий и окончить ихБорьбою? Умереть – уснуть, не больше,И знать, что с этим сном исчезнут всеВолненья сердца, тысячи страданий –Наследье праха. О, такой конецЖеланный! Умереть – уснуть. Уснуть?А сновиденья? Вот она – преграда:Какие грезы скрыты в смертном сне,Когда освободимся мы от плоти?Вот почему так долговечно горе.Иначе кто б переносил насмешкиИ кровожадность века, гнет тиранов,Высокомерье гордецов, тоскуОтвергнутой любви, судей бесстыдство,Законов медленность, презренье тлиК заслуге скромной, ежели одинУдар кинжала успокоить может?Кто б, обливаясь потом и стеная,Бродил под бременем земных невзгод,Когда б не страх чего-то после смерти,Перед таинственной страной, откудаНе возвращался ни единый путник?Вот отчего слабеет наша воляИ заставляет нас скорей терпетьЗло жизни, чем бежать к безвестным бедам.Так всех нас трусостью объемлет совесть,Так вянет в нас решимости румянец,Сменяясь бледным цветом размышленья,И замыслов великих начертаньяЧрез то не облекаются в деянья.Прелестная Офелия! О нимфа,Меня в своих молитвах не забудь.
М. Морозов
