Николай Доризо - Избранные произведения. В.2-х томах. Т. 1. Стихотворения. Песни
Но бывает, правда, и так, что в ином лирическом стихотворении не хватает точной и ясной мысли или она разжижена вот той самой благостью, которой чаще всего Доризо ходу не дает. Это происходит тогда, когда сильное поэтическое чувство уступает место чувствительности и стихотворение, утрачивая обычно свойственную ему упругость, начинает казаться вялым. Но, к счастью, примеров подобного рода мы находим у нашего поэта сравнительно мало. Как правило, он зорко следит за «дистанцией» и редко сходит с нее.
В поэзии Н. Доризо заключен большой воспитательный заряд. Она вся сочится добротой, улыбкой, чувством товарищества, дружбы. И все это — без назиданий и холодной дидактики. Мягко, весело, непринужденно и незаметно воздействует поэт на своего читателя.
В его книгах много места занимают стихи о любви. Легко ли назвать имя поэта, который не писал бы о ней и не прославлял ее! У Николая Доризо, можно сказать, свой подход к этой теме. Его любовная лирика в высшей степени сдержанна и целомудренна. Лирический герой Доризо выражает свое чувство робко, осторожно, стесняясь, словно озираясь по сторонам: не подсматривает ли и не подслушивает ли кто?
В сознании Доризо, любовь — святое чувство, и его не положено мелочить, говорить о нем надо трепетно и голосом тихим. Обычно свойственная поэту ораторская, трибунная интонация здесь уступает место совершенно другой — доверительной. Стихотворение как бы адресуется лишь одному человеку, и каждому читателю сдается — именно ему лично стремится автор передать частицу своего душевного опыта. Такая интонация рождает атмосферу особого доверия к автору, личного интереса к его лирическому герою.
Недаром многие стихи Доризо положены на музыку. И это скорее даже не песни, а именно стихи, в которых спелое, полновесное слово совершенно равноправно с музыкой. Такие стихи, как «Взрослые дочери», «Огней так много золотых», «Помнишь, мама?», «Давно не бывал я в Донбассе», «На тот большак, на перекресток…» и многие другие, вместе с сопровождающей их музыкой давно стали крылатыми и вошли едва ли не в каждый дом.
Стихи-песни Доризо несут на себе отпечаток индивидуальности их автора: они раздумчивы и задушевны, им присущ юмор и афористический склад речи, а главное — в них есть та искренность и достоверность чувства, которые вернее всего выражают притягательную силу искусства.
3Поэтическое дарование Николая Доризо емко и разнообразно. Ему подвластны не только лирическая миниатюра и песня, но и более просторные формы отражения действительности, — например, поэма («В России Ленин родился»), историческая трагедия в стихах («Место действия — Россия»), психологическая драма («Утром после самоубийства»), комедия в стихах («Конкурс красоты»), наконец, даже повесть («Измена»), Во всех этих жанрах мы ощущаем голос писателя, пытливо ищущего ответы на острые нравственные вопросы жизни.
Важное место занимает в творчестве Доризо жанр поэмы Она представлена у него, кажется, во всех своих разновидностях — здесь и лирическая поэма, и драматическая; одни написаны на современном материале, другие — на историческом.
У Н. Доризо глубокий и прочный интерес к истории. Он много читает и размышляет. Он образован.
В живой шеренге вековойНе первый я и не последний…История, ты возраст мой,Ты разум мой тысячелетний.
Поэт обращается к прошлому не в поисках занимательных сюжетов или драматических эпизодов. История для него отнюдь не самоценна, она интересна ему своими социальными и нравственными уроками. «Былое пророчествует», — мудро сказал некогда Герцен. История обладает громадным познавательным и нравственным потенциалом. Тем она и привлекает поэта. Он ищет в веках минувших истоки и объяснение тех процессов, которые происходят в веке нынешнем. Прошлое и современное в сознании Доризо нерасторжимы. Это определяет историзм его мышления и придает существенную окраску его поэмам.
В иных из них — например, «Берестяном слове» — история предстает, как форма лирической исповеди поэта. Он обращается мысленным взором к давней старине, ибо видит в ней изначальные корни национального характера и культуры своего народа.
У нас была своя Эллада —Младая Киевская Русь.
Обнаруженные учеными берестяные грамоты позволили воскресить одну из самых древних страниц народной культуры, когда впервые
Вошло берестяное словоНе токмо в терем, но в избу,
и из седой старины впервые дохнула на нас «живая речь простого люда». По ассоциации вспоминает поэт киевскую Софию — «Собор, чья белизна крылата,// И полноводной песни грусть…», и иконы Рублева с характерным для них тяготением к земному восприятию человека: «Русинка грустная таится// В живых глазах его святых,// С икон глядят не лики — лица// Воскресших прадедов моих.// Не в том ли сила кисти гения,// Что даже в древние века// Ее земное притяжение// Искало в боге мужика».
Вся поэма искрится острыми и неожиданными метафорами, выражающими главную мысль произведения — о нерасторжимой связи времен, о том, как неодолимо прошлое продолжает жить в настоящем и как эта живая диалектика знаменует вместе с тем никогда не прекращающееся движение истории.
Философическое раздумье — характерная примета поэм Доризо. Исторический сюжет создает в них некое магнитное поле, на котором скрещиваются история, современность и цепкая, аналитическая мысль автора.
Николая Доризо особенно привлекают в прошлом такие конфликты и ситуации, которые позволяют выявить значение исторического разума народа, его роль в развитии истории.
Обращает на себя внимание драматическая поэма «Место действия — Россия». Перед нами развертывается обширная панорама событий, в центре которой — образ Пугачева. Поэту удалось воссоздать некоторые очень достоверные приметы характера народного вожака. Это сильный и вместе с тем сложный человеческий характер, мужественный и умный, хотя и с немалым грузом наивных иллюзий. Он чувствует свою кровную слиянность с народом. И что особенно существенно отметить, в поэме этой показана историческая неизбежность и, можно сказать, неотвратимость появления Пугачева. В этом образе воплощена вся накипевшая ненависть народа против вековых его угнетателей.
Менее впечатляюще нарисованы образы Екатерины и ее окружения. Здесь автор оказался слишком привержен схеме и хрестоматийной традиции. Между двумя противостоящими сторонами высится еще одна фигура — Алексея Орешина. Это образ вымышленный. Дворянский интеллигент, проникшийся сочувствием к трагической участи порабощенного народа, он яростно ненавидит самовластье, в котором находит воплощение дьявола. В обход цензуры он тайно издает книгу, наполненную крамолой, и за нее тяжко расплачивается. В образе Алексея Орешина угадываются некоторые реальные черты Радищева, его духовного облика и его судьбы.
Едва избежав плахи, отправленный по повелению царицы в далекую ссылку, Орешин, однако, не склонил головы своей, не изменил своим убеждениям. Он продолжает страстно верить в грядущую свободу народа:
Бунт, грянет бунт!.. Но сможет ли народВ своих рядах, в своем крестьянском станеНайти вождя и выдвинуть вперед?..Я верую — народ его найдет.Ведь родился в отечестве у россовВ самих низах Михайло Ломоносов!..
Волевой, упругий стих, которым написана вся поэма, вполне соответствует энергии ее мысли.
Век за веком осваивает поэзия Доризо важнейшие события отечественной истории. Небольшая поэма посвящена Андрею Желябову. Правда, она написана несколько бегло, торопливо. Мы не успеваем заглянуть в сердце героя. Его характер силуэтен. Но все же есть и в этой поэме места сильные, выразительные, позволяющие рассматривать ее, как необходимое звено в общей исторической панораме, воссоздаваемой поэтом.
Особое место в этом цикле занимает поэма «В России Ленин родился».
В ней два ключевых образа — Александр Ульянов и Владимир Ленин. Два брата, две вехи в историческом самосознании России, две эпохи в развитии русской революции — эта общая мысль выражена с тем лирическим воодушевлением и той проникновенностью, которые позволяют воспринимать это произведение как значительное явление в творчестве Николая Доризо.
Семидесятый год.Но года было мало,Чтобы в России Ленин родился!Так где ж начало,Где оно, начало?В котором векеЛенин начался!
Таким лирическим монологом открывается движение сюжета поэмы. Впрочем, строго говоря, сюжета в ней и нет. Лирическое повествование развертывается в форме свободных исторических ассоциаций, вызываемых памятью поэта и призванных обозначать как бы движение человеческой мысли к высотам ленинских идей. Ленин «начинался в сердце Спартака», потом какой-то гранью он откликнулся в «ярости пугачевского сраженья» и пророческом слове Радищева, а затем — в подвиге Пестеля и отважном порыве Александра Ульянова и других мучеников «Народной воли». Но то еще был не Ленин. «Он к нам пришел// Как раз в тот самый срок,// Когда История была к тому готова». Истерия подготовила Ленина, Ленин своей мыслью и своей деятельностью гигантски ускорил движение истории.
