Антология - Поэзия Африки
Сеть
Перевод Н. Воронель
Мы подходили к перекрестку,Где поджидала нас разлука…
Я медлил с выбором дороги.Вдруг в сумраке моих сомненийЗажегся свет твоей любви, —
И ярко осветил мне путьЕдинственный…
Мольба о сострадании
Перевод Н. Воронель
О мать-земля,Мы в храм к тебе пришли,Мы сыновья земли.Босой пастух,Пригнав домой коров,Стоит безмолвно с дудкой тростниковой,Не стряхивая капель дождевых, —Так ждут рассвета для неспетых песенРосою окропленные птенцы.Толпятся у реки ночные тениИ ласково склоняются к земле…У очагов усталые крестьянеРассказывают небылицыО давних-давних днях…Зачем мы просим милости покорно,Мы, сыновья земли?Кого мы молим робко и смиренно,Когда сердца поют, а губы плачут,Костер пылает, как земное солнце,Взлетают искры,Затмевая звезды,И в гулких тыквах плещется вода,Вода могущей Вольты.А мы, босые нищие в лохмотьях,К хозяину приходим за подачкой.
ДЖУ ДЕ ГРАФТ[52]
Платиновая Лу
Перевод А. Ибрагимова
Заходите, ребята.Ровно в семь.Посидим, поболтаем за рюмкой вина,Вспомним старые времена.
И вотРовно в семьВваливаемся толпою к Сэму.«То-то, думаем, будет веселье,Ведь он у нас заводной».
Заходите, дорогие, все заходите:Коротышка Ди, и Кобина,И Джон со своею женой,И Офори вместе с женой.А это моя половина —Лу.Познакомились с ней в Колумбийском колледже,Когда я был в США.Правда же, хороша?
И верно, женщина — первый класс.Ослепительна, как певица.Ноги —хоть выставляй на витрине.Изумительный бюст.А волосы —не оторвешь глаз.
Располагайтесь, ребята, как дома.
Уселись.Лу взболтала коктейльтемно-алый —Такие пьют на восточном побережье, —Сэмразносил бокалы.
Приятный был вечерок.Болтали мы, пили вино,Наворачивали котлетыИ лихо отплясывали рокПод магнитофонные ленты.
Тем временем Лу изводила нассвоею заботой.
Хотите еще вина?Бурбонского виски с содовой?Угощайтесь.Пейте в свое удовольствие.Спасибо друзьям из посольства:Напиткиу насв избытке.
Сэм сидел у окнаИ, усталоглядя в ночную мглу,Осушал бокал за бокалом.Ни слова.Ни взгляда на Лy.
Его женамежду темблистала.
Мы лихо отплясывали рокИ еливсе, что онаподавала,До отвала.
А Сэм сидел у окна —И ни слова.
Странно было смотреть на него —Такого прилизанного и лощеного,ОхолощенногоАнгеломс платиновым мечом.
Мы простились с ними под утро.Они стояли, держась за руки,У открытой двери,в подъезде;Сэм не сводил взглядаС бледнеющих созвездий.
Сейчас он войдет в домИ, закатав рукава,Примется устранять беспорядок,Оставленный нами,духами,Которых вызвал из прошлогоОпрометчивым приглашеньем.Что поделаешь?Жизнь такова.
Потом они улягутся спать.НазавтраПосле привычных объятий —Пятнадцать летих жизни брачной —Сэм проснетсятакой же мрачный,Сделает две-три затяжкиИ выпьет свое молоко с медомИз тончайшейфарфоровойчашки.
Потом —Благо отпуск еще не кончен —Свернется клубком на кушеткеИ будет читать заметкиВ журнале «Тайм»(Свежий номер, только что из Штатов).Даже не взглянет на снимкиЧерных девушек — своих землячек.Только со старческим вздохомУронит:«Вот потаскухи!»
Скажи нам, милый Сэм(Хоть шепотком) —Куда подевался твой огонек?Твой огонек былой?Отчего ты все время не в духе?А может, спросить у нее,Какая в душе у тебярана?Может, спросить у нее, Сэм,У платиновой ЛуИз Нью-Орлеана?
ДЖ.-В.-Б. ДАНКВЕ[53]
Голоса моря
Перевод Андрея Сергеева
По косматой траве я сошел к очертаньям НептунаИ вошел в оживленные струи, ища покоя,Охлаждал свое сердце в объятиях моря,Ибо тяжесть ненастья, свинцом давившая плечи,Отступала у легких стежков прибоя.
Я виделБело-зеленую голубизну Атланта,Охранителя неба и знатока глубин,Который дыханьем колышет легчайшие руна раздумийИ возвышает мысль.
Но в этом ли только твое волшебство, о море?Твоя необъятная красотаОтступает от скудных прибрежий далеких стран,Где безутешная Афродита склонилась над прахом Адониса.Плещется, хлещет, плачет море,Стонут, ревут и бормочут его голоса;Вздохи и песне подобные жалобы,Посвисты, стоны, протяжные крики,Необъяснимые грохоты, громы и гулыВ сладчайших песнях, лишенных мелодии,Сливаются в рокоты-вздохи и шепоты-громы,Сплетаются, глохнут, уносятся,И замирают,И замирают,И мягкая тишина обнимает море.Но вот носовые звукиПолных бегущих октавБряцают тяжелыми струнами.Сверкают под пальцами клавиши:Многоголосая, многоголосаяНеуверенная мелодияНачинается вновь —Гром, шипенье и плеск,Высокогорные ноты несутся лавиной,А вдалеке — прохладные, спелые, как плоды,Мирно дремлют округлые волны.
Шорох, шорох, поспешный шорох:Небо вступает в борение звуков.Острые рыбки стучат по дробящейся глади —Дождь над Атлантом,Дождь над Атлантом.
Но вслушайся,Только внимательно вслушайся:Сквозь хаос внезапный и четкий порыв,Подобный мысли, порвавшей оковы,Волны катятся вечно,Волны катятся вечно.
В острых ритмах, лишенных мелодии,Разве чайка нам не приносит вести с соленого неба?Разве гром не выносит жемчужин со дна океана?Разве на своде небесном бессмысленны туч письмена?Но этого нам не услышать.Но этого нам не увидеть.Но этого нам не узнать.
Разве смертный греческий бог,Превращающий наши земные созвучьяВ высокие песни,Не свидетельство нашей земной высоты,Не слушатель наших жалоб,Не наш сосед по жилищу?А может быть, боги, принявшие образ людской,Нисходят сюда ослеплять нас, смертных,И вечно бряцать на немолчных струнах?
Разве бесчисленные чудотворцы,Чтецы и отгадчики тайн природы,Мы, сыновья большелобых муз,Частицы бескрайней души человечества,Не вбираем в себя ужасную силу играющих звуков,Когда под нависшим небомПляшут атомы моря?
МАЙКЛ ДЕЙ-АНАНГ[54]
Куда ты, Африка?
Перевод А. Симонова
Под звездным куполом небесСидел я, наблюдая,Как тихая,Спокойная луна,Расправив паруса,Плыла своей дорогой.
Ей словно было все равно,Какой удел назначен ей природой…Она плыла,Не ведая сомнений,И молчаливо улыбаласьЧуть свысока.
И тут,О Африка,Земля великих фараоновИ пирамид, чье сотвореньеПодчинено неведомым законам,О Африка, отечество мое,Тут я подумал о тебе:Ты, как луна, плывешь,Вознесши парус.Но край обетованный —Где он?Ответь мне, Африка,Куда плывешь ты?Вспять?
Туда, где барабан будил зарю,Где пальмы, исцелованные солнцем,Отбрасывали тень на хороводы;Вспять, к тем наивным временам,Когда, из страха пред богами,Девицы бережно хранили честь своюИ юноши пороков избегали;Назад,Под крыши тростниковых хижин,Где среди тьмы царили доброта,И утешительство,И суеверье?
Или вперед?А впереди?Трущобы,Дома и люди — мусорная свалка,Где нищета с бездольем свилиСебе гнездо,Где все — тоска и мрак.Вперед! А впереди?Проклятье фабрики,Чудовищная мельница,Которая стальными жерновамиСтирает в прах отпущенный нам срок.
Вперед? А впереди?Вонючий духСредневековых зверств,Там ястребы арийского происхожденьяПод жадный клекот своих бомб и пушекДоказывают миру превосходствоНад низшей расой.Вперед, к цивилизации?
К грохочущим машинамИ беспардонным барышам —Залогу неизбежностиСмертельной схватки?
Вперед,В хитросплетения законовАдама Смита,Которые переворачивают рынки,А сердцамДают такую крепкую закалку,Что люди могут сжечь и утаитьТо, чем полмира можно прокормить.И пусть полмира с голоду сдыхает.
Назад?К источнику всех нравственных начал,Любви ко ближнемуИ страху перед богом,Которые живут в непросвещенных душах,Свободных, радостных,Открытых для добра?
Луна плыветСпокойно и безмолвноПо звездами усыпанному небуИздревле предначертанным путем;Плыви и ты, отечество мое!Изведаны дороги. Парус поднят.Плыви, о Африка…Но край обетованный —Где он?
Ашанти котоко[55]
