Николай Тарусский - Знак земли: Собрание стихотворений

ПЕРВЫЙ МОРОЗ

Раскурился, прошелся по лужам и кладкамДров, разлегся в ветвях над крыльцом,На репьях и дворе, где замерзшая кадкаВ солнце кажется нам леденцом.

Первый снег и мороз. День светлее и чище,Чем вчера. Неожиданно, вдругОн синицей в открытую форточку свищетИ качает серебряный сук.

Тишина воскрешает забытое детство.Пусть в углах на душе еще хлам,Нынче радость светлей от такого соседстваИ метлою грозится углам.

ПОСЛЕ ЛИВНЯ

Сквозь ставни, в щели – елкой,Сиренью и малиной –Несчитанный, без толкуЛьет запах за гардины.

В ночной и смутной спальне,Когда замолкнул ливень,Углы и умывальникТемней и молчаливей.

Не спится. НевозможноЗаснуть, когда чернильныйСад в щель неосторожноДохнет зеркальной пылью,

Когда свистит по вьюшкам,Когда в свинцовом светеБежит через подушкиРосистый острый ветер.

ОСЕНЬ

Здесь дни, что в граненом ручье потонули,Как листья из глины с нищих веток.Что дашь ты взамен, если дремлет улейИ пчелы на спячку ушли из лета?

Что дашь ты взамен, о сестра колосьев?Тугими снопами поломан воздух.Но буковых листьев не жаль колесам,Кленовые – в красных зубцах – как звезды.

Зачем Георгики, как Виргилий,Ты вновь сочиняешь на жнивьях русых?Репьи кузнечиков похоронилиЗеленострунных и остроусых.

Уж заяц слинявший перебегаетДорожку, весь в искрах бересклета,И голавли идут берегамиВ стеклянных столбах водяного света.

И в сердце стучится весть потери,Как почтальон листком телеграммы,И сердце все открывает двериИ настежь распахивает рамы.

Эй, листья, сюда! В сквозняке оконномОглядывать книги, упасть в ладони,Осыпаться в клетках паркета кленом,Лечь мертвыми крыльями на подоконник!Август 1929 Ока

БАБУШКА

Ты стареешь Рублевской иконой,Край серебряных яблонь и снега,Край старушек и низких балконов,Теплых домиков и почтальонов,Разъезжающих в тряских телегах.

Там, в просторе уездного дома –Никого. Только бабушка бродит.Так же выстланы сени соломой,Тот же липовый запах знакомый,Так же бабушка к утрене ходит.

С черным зонтиком – даже в погоду.Зонтик. Тальма. Стеклярус наколки.Хоть за семьдесят, – крепкого роду:Только суше, темней год от году,Только пальцы не держат иголки.

Мир – старушкам! Мы с гордым презреньемНе глядим на старинные вещи.В наши годы других поколений,В наши годы борьбы и сомненийЖадны мы до любви человечьей.1929

* * *

Что на свете вышеСветлых чердаков?А. Блок

Мы живем не по плану. Не так,Как хотелось. Мы гибнем в ошибках...Я такой же глупец и чудак:Мне по-прежнему дорог чердакИ твоя молодая улыбка.

Ты всё так же легка и светла,И полна откровений мгновенных.Я не знаю, как ты пронеслаСтолько света и столько теплаСквозь сумятицу лет незабвенных.

Ищешь ты человека в любом,Как и прежде, забыв про обличье.Как тогда, баррикадным огнемНе смущаясь, за каждым угломТы забытых и раненых ищешь.

Только хватит ли воли твоей?Грея каждого светлым участьем,В шуме быстрых и уличных днейТы забыла о жизни своейИ на улицу вынесла счастье.

И – в ошибках своих глубока,Без креста оставаясь сестрою, –Ты, как прежде, светла и легкаДаже ночью, в огнях чердака,Где живешь и сгораешь со мною.1929

КРЯКУШИ

Отстали крякуши. Глядят в тростникахНа озеро, – шире пустыни, –На утренний ветер в стеклянных кустах,На синие льдинки в крутых берегах,На белое утро, на иней.Лететь бы!.. От стаи не сыщешь следа, –Его не оставили птицы...Как будто бы утром пришли навсегдаХолодное небо, нагая водаИ зимняя песня синицы...

ЗИМОЙ

В квартире пахнет яблоком осеннимИ рыжиком, и медом, и сосной.Холодный день заглядывает в сениИ гонится за речкой ледяной.

Недавний друг, уехавший знакомый,Мерещится по вечерам, в тени...Она идет с медлительной истомой,Такая же прозрачная, как дни.

Ключами глаз струится на поляны,И что ни шаг, то слаще и грустнейИдти в снегах, под облаком румяным,И слушать красногрудых снегирей.

Затих погост, и примелькались зайцы,И лисий хвост в оврагах зачастил.Она дыханьем согревает пальцыИ переходит хрустнувший настил.

Короткий день с зимою расстается,И поворот записан на столбе.Она стоит у белого колодцаИ думает: – «Я друга жду к себе».

ЛЕТО

Дом, как флакон, – хоть пробкой запечатай, –Сухим цветочным запахом налит.В браслетах желтых шершень полосатый,Кружась, по светлой комнате звенит, –И плавают лучистые квадраты.

Над кафельною печкой, поперекПросторной этой комнаты протянутТугой струною бронзовый шнурок:На нем грибы коричневые вянут, –Да сыплет штукатурку потолок.

Какое счастье: этот летний дом,Где каждый угол наши думы помнит.О, дачный месяц! Мы опять вдвоемВдыхаем запах перегретых комнат –И молодости молимся тайком.

ШИНЕЛЬ

Пусть на двоих одна шинель,Мы спали под одной.Мы вместе множество недельШли по земле степной.Земля была сыра, тепла,А нам по двадцать лет.Нас обгоняла, с нами шлаВесна, которой нет.Благополучно избежавОсколков, пуль, штыков,Мы в пыльный ЕкатеринославВошли без башмаков.Но тут холера догнала,Забрали в лазарет.И утром от него ушлаВесна, которой нет.А после множество недель –Поход и степь вокруг.И одному пришлась шинель,Что одевала двух.

ДЕВЧОНКА

Девчонка,Вся в махорочномГолубоватом дыме.И точечки зеленыеВ прищуренных глазах.Я долго помнил легкоеПриветливое имя.Да позабылИ помню лишьПлаточек на плечах.

Армейская редакция.Газета фронтовая.Не брился больше месяца.Наган через плечо.Она была корректоршей.Ночей не досыпая,Работала без устали,Старалась горячо.

Мы спорили о будущем,Питались воблой горькою,Ходили в драных ватниках,Мотались по степям.Она, склонясь над гранками,Похрустывала коркоюИ, молча, карандашикомВодила по строкам.

И ей не посчастливилось.На фронте под ЦарицыномШальным осколком в головуУбило наповал.Дул резкий ветер с севера.И ветром било в лица нам.Остановиться некогда:Весь корпус наступал.

ЗООТЕХНИК

В зырянской малице, в меховых пимах,Ремнем перетянут, на ремне – нож,И лишь не по-здешнему в роговых очкахДа не по-здешнему про себя поешь.

Вот уже два года, как ты ЛенинградПокинул, закончив учебу свою.Вот уже два года среди оленьих стадТы под ветром носишься в ледяном краю.

И от ветра полярного смолянойСмуглотой покрыло скулы твои.Ты помнишь, что послан сюда странойНе затем, чтоб раздумывать о той любви.

Ты не раскисаешь, когда в пастуший чумНорд-ост врывается загасить костер.Ты не раскисаешь от легких думПро тот в виноградных искорках взор.

Ты ночуешь «чикумбакушки», когда метельБьет быкам в морды – и нарты стоят.Ты в снег зарываешься (холодна постель!А ветры ходят, а ветры свистят!).

Ты, недавний студент, зоотехник, ужеЗакалился, развился, поздоровел, окреп,Ты позабыл, как на пятом этажеЗубрил и крошил на учебнике хлеб.

Ты просто делаешь дело свое,Ты оленей узнал, как мы – людей,И совсем не беда, когда в твое житьеВдруг врывается песенка о той, о ней.

И она отдает чуть-чуть грустнотцой,Той печалинкой, от которой зудят глаза.Не стыдись, мой товарищ, не бойся, герой,Если даже нет-нет и взблеснет слеза!

Я знаю тебя хорошо-хорошо!Ты друзей не продашь и ружье возьмешь,Ты в самый мелкий-мелкий порошокВсех врагов республики разотрешь.

ИОКАНЬГА