Вера Камша - Герои на все времена
Противники закончились, и я оглядел поле боя. Студент сидит на асфальте и недоуменно таращится в мою сторону. Один из бандитов с тихими стонами баюкает изувеченное клыками запястье. Второй молча приподнялся на локтях и снова рухнул лицом в асфальт. Еще двое удирают в сторону дороги. Прошло меньше трех секунд с того момента, как они завернули за угол, когда с той стороны раздался истерический визг тормозов. Надеюсь, ребятки не попали под машину. Похоже — нет. Звука удара не было. Но зато секунд через пять оттуда раздалась крякалка милицейской сирены. Пора рвать когти. Дальше тут разберутся без меня.
Я лизнул в нос ошалевшего студента и помчался дворами к Тимирязевскому парку.
— Ни хрена себе! Волк! — раздалось откуда-то сверху. — Алло, ноль-два…
Рассмотрели! Вот же ядрена кочерыжка… Узнаю, кто по ТВ передачи о животных спонсирует, — загрызу… Теперь придется, как зайцу, следы путать. Я резко изменил направление и прибавил скорости.
Завернув за угол, снова помчался к парку. Других вариантов у меня и не было. Там им придется оставить машины у забора, и я получу преимущество в скорости. Звуки сирен постепенно стихли. Правильно, они ж меня теперь у окружной[4] искать будут, если последнее сообщение получили. Ну что ж, тем лучше! Можно сбавить скорость.
Внимательно поглядывая по сторонам, я неторопливо трусил по газону, размышляя о том, что еще можно предпринять для поисков песцовой шубки. И вдруг почудилось, что в воздухе снова пахнуло итальянскими сапожками. Я закрыл глаза и стал внимательно принюхиваться. Все органы чувств, кроме обоняния, я постарался максимально отключить…
И в эту секунду в левом ухе взорвалась Вселенная. Я подпрыгнул и открыл глаза. Тут же последовал второй выстрел.
— Ты чего, Коля?
— Волк, тот самый! Не видишь, что ли!
Вот и попробуй сосредоточиться! А тем временем получишь дулю! Патрульная машина остановилась метрах в двадцати от меня. Лейтенант целился, держа пистолет двумя руками, как герой американского боевика. Стой я на месте, он бы уже попал. Но волк — не рисованная мишень в тире. По нему палить — специально учиться надо. Я неторопливо уходил скачками по дуге в сторону дороги. А вот когда пистолет достал из кобуры выскочивший с водительского места пожилой сержант, мне стало не до смеха. Выцеливал он одной рукой от бедра и смотрел при этом не на голову, а на движения волчьих лап. Вот же невезуха. Чтобы мастер стрельбы из пистолета, да еще и спец по животным. Таких на всю московскую милицию — десятка два, не больше. И один — всего в сорока метрах от меня! У него две обоймы, по восемь патронов каждая. Всего, значит, семнадцать. Это с учетом «чекистской заначки»[5] в стволе. Я мчался в сторону дороги, постоянно меняя ритм прыжков и направление движения. Комья земли летели во все стороны. Да, «качающий маятник»[6] волк — сильное зрелище. Но мне уже не до маскировки под животное. До дороги оставалось всего двадцать метров, их нужно было проскочить как можно быстрее. Там сержант остановит стрельбу — рикошеты от асфальта непредсказуемы, пули могут попасть в случайных прохожих.
— Стой, Коля, пусть до обочины добежит…
Ага, щ-ща-а-а-с! Я рванул на максимальной скорости вдоль улицы. Дырка в заборе! Мне — сюда. Я заскользил по шершавому асфальту. Подушечки лап обжигало огнем. Продолжить «раскачку маятника» пришлось еще до схода на землю, потому что стрельба возобновилась раньше, как только исчезла опасность рикошета. Ничего, перекинусь в человека, все раны исчезнут. Зато, заметив кровь, они будут гнать меня по Тимирязевке до посинения. Лейтенант, может, и не стал бы. А сержант знает, что раненого волка в черте города оставлять нельзя.
Стоило мне запрыгнуть в дыру забора, они прекратили бесполезную пальбу и побежали по следу. Сержант на ходу сменил обойму. После восьмого выстрела! Значит, было шестнадцать пуль, осталось восемь. Неплохо! У смазанных пятен крови на краю асфальта они немного притормозили.
— Подранок, нужно догнать, вызывай подмогу, пусть парк оцепят! — прокричал на бегу сержант. — Потом догоняй!
Лейтенант рванул к машине. Вот это — уже лучше. Когда стреляет один пистолет, от пуль уворачиваться проще. Я шуршал и поскуливал в кустах, почти все время находясь вне пределов видимости преследователя. Лапы жгло при каждом движении, но я запретил себе думать об этом. Не до них сейчас! Выстрелы периодически разрубали тишину ночного парка. Сержант понимал, что уступает волку в скорости, и торопился. Упустить боится! Знай он, что я нарочно сохраняю дистанцию, поберег бы патроны!
Отрываться мне пока рано. Погоню нужно затащить в глубь парка. На полкилометра, не меньше. Потом я их оставлю и вернусь к своей машине. Одежда-то в ней! Не в волчьей же шкуре мне домой идти. Да еще во время милицейской облавы. Сержант замер на месте. Он потерял зверя из виду и пытался на слух определить направление. От забора послышался топот лейтенантских сапог. Я сверкнул глазами в сторону сержанта и тут же сделал боковой отскок на полшага. Выстрел, шестнадцатый по счету. Ну вот, теперь можно расслабиться, патроны — только у лейтенанта. Я сделал шаг в сторону и обернулся. Можно больше не напрягаться с отскоками. И вдруг в правый бок с грохотом ударила кувалда. Меня сшибло с ног и бросило плашмя на прелую листву. Черт, у сержанта все-таки была закладка. Просто он сменил обойму, имея один патрон в стволе.
Я поднял голову к убывающей луне и завыл от боли и огорчения. Перед глазами сверкали разноцветные круги, в ушах звенели колокола погребального перезвона. Я собрал в кулак последние силы и рванул в глубь парка, оскальзываясь на собственной крови. Сейчас все решала скорость. Отбежав метров сто, я, уже теряя сознание, перекинулся в человека. И тут же врезался головой в некстати подвернувшийся клен. Перед глазами запрыгали мелкие звездочки, из носа потекла кровь. Зато исчезли все звериные раны. Я отбежал еще немного и снова превратился в волка. Ну а теперь по дуге к другому выходу. И побыстрее! Там недалеко моя «пятнашка» припаркована. Ключи под задним бампером. Во всяком случае, я на это надеюсь. Хотя с моим сегодняшним везением — все может быть!
Машина — на месте. Я огляделся. Никого! Снова став человеком, быстро отпер дверь и, накинув плащ на голое тело, прыгнул за руль. Но успел только включить габариты и запустить двигатель, когда по ушам саданул вой сирены и в задний бампер уперся милицейский «Форд».
Я схватил мобильник и прижал к уху.
— Добрый вечер, милая! — громко сказал я молчащей трубке. — Ты там не сильно соскучилась? Я немного задержался, но скоро должен освободиться.
В окно постучали. Я опустил стекло.
— Лейтенант Мошкин. Ваши документы.
Я протянул ему всю стопку.
— Извини, дорогая, позже перезвоню.
Я спрятал телефон в карман. Лейтенант сверил мою физиономию с фотографией в водительском удостоверении и задумчиво произнес:
— А здесь вы что делаете?
— По телефону разговариваю. Жена позвонила, вот я в этом закутке и остановился.
— А почему не на ходу?
— Так вы же за это штрафуете.
— Блютус купите.
— Такой? — спросил я, доставая его из кармана. — Купил, вот только не всегда вспоминаю, что его с вечера зарядить нужно. — Я виновато развел руками.
— Проезжайте.
Фуф. Слава богу! Попроси он открыть багажник, возникли бы определенные проблемы. Объяснить отсутствие на теле иной одежды, кроме плаща, было бы несколько затруднительно. Но это мелкое везение не перекрывало общей неудачи. Песец исчез навсегда, и теперь вернуться к нам он мог только чудом. И все же шанс оставался. Ведь иногда вещи возвращаются в магазин. Так что все маршруты у меня теперь проходили через этот отдел. Двое суток Лена подлетала к двери каждый раз, когда я входил в дом. Горящие глаза внимательно обшаривали прихожую, выискивая обмотанный бумагой сверток. На третий день надежда оставила ее.
Зато сколько же было радости, когда спустя еще двое суток шубка в магазине появилась снова! Причем та же самая! Очевидно, взяли кому-то без примерки, а потом, когда не подошла, вернули обратно. Я снял песца с вешалки, погладил шелковистый мех и достал мобильник. Не прошло и пяти минут, как Лена влетела в магазин верхом на собственном визге. Глаза сверкают, реснички веером, щечки алые, ушки торчком — все как полагается. На улицу Их Кошачье Величество вышло уже в обнимку со свертком, в котором покоился тщательно упакованный песец.
Что ж, удача улыбается упорным — учтем на будущее! Но, как всякая разумная женщина, она любит осмотрительных. И потому от греха подальше я стал с тех пор гораздо внимательнее следить за временем. Ведь это из-за лишнего часа, проведенного за компьютером, возникли тогда сразу две «шкурных» проблемы: Лена чуть песцовую шкуру не упустила, а я своей волчьей мог запросто лишиться!
