Антология - Серебряный век. Лирика

С. М. Соловьеву

Сердце вещее радостно чуетпризрак близкой, священной войны.Пусть холодная вьюга бунтует –мы храним наши белые сны.Нам не страшно зловещее оковеликана из туч буревых.Ах, восстанут из тьмы два пророка.Дрогнет мир от речей огневых.И на северных бедных равнинахразлетится их клич боевойо грядущих, священных годинах,о последней борьбе мировой.Сердце вещее радостно чуетпризрак близкой, священной войны.Пусть февральская вьюга бунтует –мы храним наши белые сны.

Блоку

Один, один средь гор. Ищу Тебя.В холодных облаках бреду бесцельно.Душа мояскорбит смертельно.

Вонзивши жезл, стою на высоте.Хоть и смеюсь, а на душе так больно.Смеюсь мечтесвоей невольно.

О, как тяжел венец мой золотой!Как я устал!.. Но даль пылает.Во тьме ночноймой рог взывает.

Я был меж вас. Луч солнца золотилпричудливые тучи в яркой дали.Я вас будил,но вы дремали.Я был меж вас печально-неземной.Мои слова повсюду раздавались.И надо мнойвы все смеялись.

И я ушел. И я среди вершин.Один, один. Жду знамений нежданных.Один, одинсредь бурь туманных.

Всё как в огне. И жду, и жду Тебя.И руку простираю вновь бесцельно.Душа мояскорбит смертельно.

Из-за дальних вершинпоказался жених озаренный.И стоял он один,высоко над землей вознесенный.

Извещалось не разо приходе владыки земного.И в предутренний часзапылали пророчества снова.

И лишь света потокнад горами вознесся сквозь тучи,он стоял, как пророк,в багрянице, свободный, могучий.

Вот идет. И венецотражает зари свет пунцовый.Се – венчанный телец,основатель и Бог жизни новой.

Суждено мне молчать.Для чего говорить?Не забуду страдать.Не устану любить.Нас зовутбез конца…Нам пора…Багряницу несути четыре колючих венца.

Весь в огнеи любвимой предсмертный, блуждающий взор…О, приблизься ко мне –распростертый, в крови,я лежу у подножия гор.

Зашатался над пропастью яи в долину упал, где поет ручеек.Тяжкий камень, свистя,неожиданно сбил меня с ног –тяжкий камень, свистя,размозжил мне висок.

Среди ландышей я –зазиявший, кровавый цветок.Не колышется больше от муквдруг застывшая грудь.

Не оставь меня, друг,не забудь!..

Бальмонту

В золотистой далиоблака, как рубины, –облака, как рубины, прошли, –как тяжелые, красные льдины.

Но зеркальную гладьпелена из туманов закрыла,и душа неземную печатьтех огней – сохранила.

И, закрытые тьмой,горизонтов сомкнулись объятья.Ты сказал: «Океан голубойеще с нами, о братья!»

Не бояся луны,прожигавшей туманные сети,улыбались – священной веснывсе задумчиво грустные дети.

Древний хаос, как встарь,в душу крался смятеньем неясным.И луна, как фонарь,озаряла нас отсветом красным.

Но ты руку воздел к небесами тонул в ликовании мира.И заластился к намголубеющий бархат эфира.

Огонечки небесных свечейснова борются с горестным мраком.И ручейчуть сверкает серебряным знаком.О поэт – говорио неслышном полете столетий.Голубые восторги твоиловят дети.

Говори о безумье миров,завертевшихся в танцах,о смеющейся грусти веков,о пьянящих багрянцах.

Говорио полете столетий.Голубые восторги твоичутко слышат притихшие дети.

Говори…

Поэт, – ты не понят людьми.В глазах не сияет беспечность.Глаза к небесам подними:с тобой бирюзовая Вечность.

С тобой, над тобою она,ласкает, целует беззвучно.Омыта лазурью, веснанад ухом звенит однозвучно.С тобой, над тобою она.Ласкает, целует беззвучно.

Хоть те же всё люди кругом,ты – вечный, свободный, могучий.О, смейся и плачь: в голубом,как бисер, рассыпаны тучи.Закат догорел полосой,огонь там для сердца не нужен:там матовой, узкой каймойпротянута нитка жемчужин.Там матовой, узкой каймойпротянута нитка жемчужин.

Солнце

Автору «Будем как Солнце»

Солнцем сердце зажженоСолнце – к вечному стремительность.Солнце – вечное окнов золотую ослепительность.

Роза в золоте кудрей.Роза нежно колыхается.В розах золото лучейкрасным жаром разливается.

В сердце бедном много зласожжено и перемолото.Наши души – зеркала,отражающие золото.

Путь к невозможному

Мы былое окинули взглядом,но его не вернуть.И мучительным ядомсожаленья отравлена грудь.Не вздыхай… Позабудь…Мы летим к невозможному рядом.Наш серебряный путьзашумел временным водопадом.Ах, и зло, и доброутонуло в прохладе манящей!Серебро, сереброомывает струей нас звенящей.Это – к Вечности мыустремились желанной.Засиял после тьмыярче свет первозданный.Глуше вопли зимы.Дальше хаос туманный…Это к Вечности мыполетели желанной.

Образ вечности

Бетховену

Образ возлюбленной – Вечности –встретил меня на горах.Сердце в беспечности.Гул, прозвучавший в веках.В жизни загубленнойобраз возлюбленной,образ возлюбленной – Вечности,с ясной улыбкой на милых устах.

Там стоит,там манит рукой…И летитмир предо мной –вихрь крутитсерых облак рой.

Полосы солнечных струй златотканыев облачной стае горят…Чьи-то призывы желанные,чей-то задумчивый взгляд.

Я стар – сребритсямой ус и темя,но радость снится.Река, что время:летит – кружится…

Мой челн сквозь время,сквозь мир помчится.

И умчусь сквозь века в лучесветную даль…И в очах старикане увидишь печаль.

Жизни не жальмне загубленной.Сердце полно несказанной беспечности –образ возлюбленной,образ возлюбленной –– Вечности!..

Жертва вечерняя

Стоял я дуракомв венце своем огнистом,в хитоне золотом,скрепленном аметистом –один, один, как столб,в пустынях удаленных, –и ждал народных толпколенопреклоненных…Я долго, тщетно ждал,в мечту свою влюбленный…На западе сиял,смарагдом окаймленный,мне палевый приветпотухшей чайной розы.На мой зажженный светпришли степные козы.На мой призыв завылвдали трусливый шакал…Я светоч уронили горестно заплакал:«Будь проклят, Вельзевул –лукавый соблазнитель, –не ты ли мне шепнул,что новый я Спаситель?..О проклят, проклят будь!..Никто меня не слышит…»Чахоточная грудьтак судорожно дышит.На западе горитсмарагд бледно-зеленый…На мраморе ланитпунцовые пионы…Как сорванная цепьжемчужин, льются слезы…

Помчались быстро в степьиспуганные козы.

Поэт

Ты одинок. И правишь бегЛишь ты один – могуч и молод –В косматый дым, в атласный снегПриять вершин священный холод.

В горах натянутый ручейСвоей струею серебристойПоет – тебе: и ты – ничей –На нас глядишь из тучи мглистой.

Орел вознесся в звездный деньИ там парит, оцепенелый.Твоя распластанная теньСечет ледник зеркально-белый.

Закинутый самой судьбойНад искристым и льдистым пиком,Ты солнце на старинный бойЗовешь протяжным, вольным криком.

Полудень: стой – не оборвись,Когда слетит туманов лопасть,Когда обрывистая высьРазверзнет под тобою пропасть.

Но в море золотого льдаПадет бесследно солнце злое.Промчатся быстрые годаИ канут в небо голубое.

ВЕСЕЛЬЕ НА РУСИ

Как несли за флягой флягу –Пили огненную влагу.

Д’накачался –Я.Д’наплясался –Я.

Дьякон, писарь, поп, дьячокПовалили на лужок.

Эх –Людям грех!Эх – курам смех!

Трепаком-паком размашисто пошли: –Трепаком, душа, ходи-валяй-вали:

Трепака да на лугах,Да на межах, да во лесах –

Да обрабатывай!

По дороге ноги-ноженьки туды-сюды пошли,Да по дороженьке вали-вали-вали –

Да притопатывай!

Что там думать, что там ждать:Дунуть, плюнуть – наплевать:Наплевать да растоптать:Веселиться, пить да жрать.

Гомилетика, каноника –Раздувай-дува-дувай, моя гармоника!Дьякон пляшет –– Дьякон, дьякон –Рясой машет –– Дьякон, дьякон –Что такое, дьякон, смерть?– «Что такое? То и это:Носом – в лужу, пяткой – в твердь…»……………………………………………………………

Раскидалась в ветре, – пляшет –Полевая жердь: –

Веткой хлюпающей машетПрямо в твердь.

Бирюзовою волноюНежит твердь.

Над страной моей родноюВстала Смерть.

«Пока над мертвыми людьми…»