Тимур Кибиров - Стихи
Лето – осень 1992
II ИЗ ЦИКЛА «ПАМЯТИ ДЕРЖАВИНА»
1. ПАРАФРАЗИС
Блажен, кто видит и внимает!Хотя он тоже умирает.И ничего не понимает,и, как осенний лист, дрожит!
Он Жириновского страшится,и может скурвиться и спиться,и, по рассказам очевидцев,подчас имеет бледный вид.Блажен озлобленный пиит.
Незлобивый блажен тем паче!В террасе с тещею судача,над вымыслами чуть не плача,блажен – хотя и неумен.Вон ива над рекой клонится,а вон химкомбинат дымится,и все физические лицаблаженны – всяк на свой фасон,хотя предел им положен.
Блажен, кто сонного ребенкаукрыв, целует потихоньку,полощет, вешает пеленкии вскакивает в темноте,дыханья детского не слыша,и в ужасе подходит ближеи слышит, слава Богу, слышитсопенье! И блаженны теи эти вот. И те, те, те.
А может быть, еще блаженней,кто после семяизверженьяво мгле глядит на профиль женини курит. И блажен стократмуж, не входящий ни в советы,ни в ССП, ни в комитеты,не вызываемый при этомв нарсуд или военкомат.Блажен и ты, умерший брат.
Блаженны дядьки после пьянки,играющие в футболянку.Блажен пацан, везущий санкина горку и летящий вниз.Блажен мужик с подбитым глазом —легко отделался, зараза!Поэтому и маршал Язовблажен, и патриот Алкснйс(ему же рифма – Бурбулис).
Блажен закончивший прополку,блажен глазеющий без толкув окно на «Жигули» и «Волги»,блажен, на утренней заре,поеживаясь и зевая,вотще взыскующий трамвая,блажен, кто дембельнулся в мае,кто дембельнулся в ноябре!Блажен и зверь в своей норе.
Блажен вкусивший рюмку водки,закусывающий селедкой,притискивающий молодку.Кино, вино и домино —блаженство тоже! Шуры-муры,затеянные нами сдуру,дают в итоге Шуру, Муру,а это – чудо, и онозовется благом все равно!
А малосольный огуречик?А песня, слышная далече?А эти очи, перси, плечи?А этот зад? А этот свет,сквозь туч пробившийся? А эти,горящие в потоке света,стекляшки старого буфета?А этот комплексный обед?Ужели мало? Вовсе нет!
Блаженств исполнен мир гремучий.Почто ж гнездится страх ползучий,и ненависть клубится тучейв душе несмысленной твоей?И что ты рек в сердцах, безумец?Однообразно, словно зуммер,гудит привычная угрюмость.Взгляни на птиц и на детей!Взгляни на лилии полей.
Твой краткий век почти что прожит.Прошедшее томит и гложет.Кто жил и мыслил, тот не можетв душе не презирать себя.Претензий с каждым годом меньше.Долги растут. Детей и женщинучитывай. Еще блаженьшеты станешь, боль и стыд стерпя,гордыню в сердце истребя.
Найди же мужество и мудрость,чтоб написать про это утро,про очи женщины-лахудры,распахнутый ее халат,про свет и шум в окне раскрытом,бумагой мокрою промытом,про Джойса на столе накрытом(и надо бы – да лень читать).Блажен, кто может не вставать.
Водопровод – блаженство тоже!Упругий душ утюжит кожу.Клокочет чайник. Ну так что же?Продолжим? – Ласковый Зефирлиству младую чуть колышет.Феб светозарный с неба пышет.Блажен, кто видит, слышит, дышит,счастлив, кто посетил сей мир!
Грядет чума. Готовьте пир.
2
Столь светлая – аж золотая! —весенняя зелень сквозит.Вверху облака пролетают,а снизу водичка блестит.
Направо, налево – деревья.Вот тут – ваш покорный слуга.Он смотрит направо, налевои вверх, где плывут облака.
Плывите! Я тоже поплыл бы,коль был бы полегче чуть-чуть,высокому ветру открыл быуже поседевшую грудь!
И так вот – спокойный и чистый,лениво вертя головой,над этой землей золотистой…Такой вот, простите, херней,
такою вот пошлостью вешней,и мусорной талой водой,и дуростью клейкой и нежнойнаполнен мой мозг головной!
Спинной же сигналит о том, чтокирзовый ботинок протек,что сладко, столь сладко – аж тошно,аж страшно за этот денек.
Август 1993
3
Отцвела-цвела черемуха-черемуха,расцвела, ой, расцвела-цвела сирень!У Небесного Царя мы только олухи.Ах, лень-матушка, залетка моя лень!
По поднебесью шустришь, моя касаточка,в теплом омуте, ой, рыбка ты моя,змейка тихонькая в травушке-муравушке,лень-бесстыдница, заступница моя.
Ой, сирени мои, яблони-черемухи,ой ты дольче фар ниентишко мое!А чего? – да ничего – да ничегошеньки,ну ей-богу, право слово, ничего!
Зелень-мелень, спирт «Рояль» разбавлен правильно.Осы с мухами кружатся над столом.Владислав Фелицианович, ну правда же,ну ей-богу же, вторая соколом!
Как я бу… ой, и вправду как же буду яотвечать и платить за это всё?Ой сирень, ой ты счастьишко приблудное,лоботрясное, ясное мое.
4
Не умничай, не важничай!Ты сам-то кто такой?Вон облака вальяжныепроходят над тобой.Проходят тучи синиенад головой твоей.А ты-то кто? – Вот именно!Расслабься, дуралей!
Не важничай, не нагличай!Чего тебе еще?Пивко в литровой баночкес солененьким лещом,с лучом косым сквозь стеклышко,сквозь пыльную листву.Уймись, мое ты солнышко!Ой, сглазишь – тьфу-тьфу-тьфу!
Не нагличай, не подличай!Гляди, разуй глаза!Ах, сколько тайной горечив спокойных небесах!С какой издевкой тихоюони глядят на нас.А ты все небу тыкаешь!Заткнулся б хоть сейчас!
Не подличай, не жадничай!Ишь цаца ты какой!..Блестит платформа дачнаяпод летнею грозой.И с голубой каемочкойстоит весь Божий мир,опасный и беспомощный,замызганный до дыр
такими вот – не ерничай! —такими вот, как ты!..Дождись июльской полночьюмалюсенькой звезды.Текут лучи бесшумныемильоны лет назад.Они велят не умничать.И хныкать не велят.
Июль 1993
5
Слишком уж хочется жить. Чересчурхочется жить. Стрекоза голубая,четырехкрылая, снова дрожитнад отраженьем своим… Я не знаю…
Пахнет шиповник. Трещит мотоцикл.А над Перхуровым синие тучи.А в магазин завезли дефицит.Слишком уж хочется. Было бы лучше,
было бы проще, наверно, закрытьэти глаза, задремать потихоньку,правила неумолимой игрыне выяснять, не кидаться вдогонку
за пустяками летучими, вследза мимолетным намеком на что-то,не проверять эту мелочь на свет…Завтра суббота. О, как же охота
жить!.. Трясогузка трепещет хвостом.Вновь опоздал воскресенский автобус.Спорит Гогушин с соседом о том,прав или нет Хасбулатов… Попробуй
свыкнуться с мыслью, что ты никогда,о, никогда!.. Приближается ливень.В речке рябит и темнеет вода.Ивы шумят. И жена торопливо
с белой веревки снимает белье.Лист покачнулся под каплею тяжкой.Как же мне вынести счастье мое?С кем там ругается Лаптева Машка?
Осень 1993
6. ВЕЧЕРНЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
На самом деле все гораздо проще.Не так ли, Вольфганг? Лучше помолчим.Вон филомела горлышко полощетв сирени за штакетником моим.
И не в сирени даже, а в синели,лиющей благовонья в чуткий нос.Гораздо все сложней на самом деле.Утих совхоз. Пропел электровоз
на Шиферной – томительно и странно,как бы прощаясь навсегда. Поверь,все замерло во мгле благоуханной,уже не вспыхнет огнь, не скрыпнет дверь.
И может, радость наша недалечеи бродит одиноко меж теней.На самом деле все гораздо легче,короче вздоха, воздуха нежней!
А там вдали химкомбинат известныйдымит каким-то ядом в три трубы.Он страшен и красив во мгле окрестной,но тоже общей не уйдет судьбы,
как ты да я. И также славит Богалягушек хор в темнеющем пруду.Не много ль это все? Не слишком ль многов конце концов имеется в виду?
Неверно все. Да я и сам неверен.То так, то этак, то вообще никак.Все зыблется. Но вот что характерно —и зверь, и злак, и человечек всяк,
являлся загадкой и символом,на самом деле дышит и живет,как исступленно просится на волю,как лезет в душу и к окошку льнет!
Как пахнет! Как шумит! И как мозолитглаза! Как осязается перстом,попавшим в небо! Вон он, дядя Коля,а вон Трофим Егорович с ведром!
А вон – звезда! А вон – зарей вечернейзажжен парник!.. Земля еще тепла.Но зыблется уже во мгле неверной,над гладью вод колышется ветла.
На самом деле простота чревата,а сложность беззащитна и чиста,и на закате дым химкомбинатаподскажет нам, что значит Красота.
Неверно все. Красиво все. Похвальнопочти что все. Усталая душасачкует безнадежно и нахально,шалеет и смакует не спеша.
Мерцающей уже покрыты пленкойрастений нежных грядки до утра.И мышья беготня за стенкой тонкой.И ветра гул. И пенье комара.
Зажжем же свет. Водой холодной телогудящее обмоем кое-как…Но так ли это все на самом деле?И что же все же делать, если так?
1995
