Эдгар По - Ворон(переводы)

Отвечай: узрю ли скоро образ умершей Леноры?

Может, там, в Эдеме, взору он откроется светло,

В звуках ангельского хора он придет ко мне светло?"

Ворон каркнул: "Все прошло!"

"Хватит! Птица или бес ты – для тебя здесь нету места!-

Я вскричал. – В Аид спускайся, в вечно черное жерло!

Улетай! Лишь так, наверно, мир избавится от скверны,

Хватит этой лжи безмерной, зла, рождающего зло!

Перестань когтить мне сердце, глядя сумрачно и зло!"

Ворон каркнул: "Все прошло!"

Вечно клювом перья гладя, вечно адским взором глядя,

Когти мраморной Палладе навсегда вонзив в чело,

Он застыл, и тень ложится, и душе не возродиться

В черной тени мрачной птицы, черной, как ее крыло;

И душе из тени – черной, как простертое крыло,

Не воспрянуть… Все прошло!

Перевод Н. Голя, 1988

Вадим Вязьмин 1988

Очень вольный перевод ВАДИМ ВЯЗЬМИН "ЕГО ДОМ И ОН САМ" (Сказка для взрослых), Москва, "Художественная литература", 1988

Очень вольный перевод.

Раз под полночь дождик крапал,

Видно, черт погоду стряпал,

О, да так и не достряпал -

В стельку пьян лежит с тех пор.

Я корпел над старым томом…

Вдруг как будто нежно, томно

Зацарапал кто-то скромно,

Закорябал двери створ -

Только створ and nothing more* -

Только створ, ни на фиг мор.

Дверь открыл я – Черный Ворон,

Весь дверным пропитан створом,

Полуночный черный вор он,

Нагло начал разговор.

На наречье низкой черни

Подлый, злобный вран вечерний,

Каркнул гад, ругнувшись скверно,

Скрипнул, как ружья затвор:

"Фига с маслом, невермор!"

Я сказал: "Мне странно это,

Я скажу вам по секрету,

У меня терпенья нету

Слушать этот пошлый вздор!

Я шутить с тобой не стану,

Шутки мне не по карману.

Неприлично это врану

Нагло врать во весь опор -

Невер-невер-невермор!"

Но, блеснув отважно задом,

Ворон сел на бюст Паллады

И – откуда спесь у гада? -

Важно, всем наперекор,

Гонишь в дверь – в окно взлетает,

Сел на бюст и продолжает,

С идиотским видом грает,

Зол, коварен и хитер:

"Фига с маслом, невермор!"

В этом грае воронячьем,

Иногда как будто в грачьем,

То как в тявканье собачьем -

Бред сплошной, мура и вздор.

Я спросил: "Когда, паскуда,

Уберешься ты отсюда?"

И ответил мне иуда,

Полуночный черный вор.

Квакнул Ворон: "Невермор!"

И захрюкал по-свинячьи,

Загундел по-лягушачьи,

Пялясь на меня по-рачьи,

Важен, как тореадор…

Но не знал он, гадкий, злобный,

Что уже ворчать утробно

Не на век ему способно:

От террора за террор

Не уйдет он – невермор!

Уж в засаде кот мой верный,

Кот мой, что умен безмерно,

Кот, что всякой твари скверной

Не замедлит дать отпор!

Кот по полу распластался

И на гадкого бросался!

Каркнул Ворон: "Пощадите!

Отпустите на простор!"

Кот мурлыкнул: "Невермор!"

И когда меж мной и дверью

Полетели пух и перья -

Черный пух, такие ж перья,

Руки я к нему простер,

От кота его избавил

И на улицу отправил,

И ко мне уж больше в гости

Полуночный черный вор

Не заглянет – невермор!

____________________

* И более ничего (англ.).

В. Топоров 1988

По Э. А. Стихотворения. М., 1988

В час, когда, клонясь все ниже к тайным свиткам чернокнижья,

Понял я, что их не вижу и все ближе сонный мор, -

Вдруг почудилось, что кто-то отворил во тьме ворота,

Притворил во тьме ворота и прошел ко мне во двор.

"Гость, – решил я сквозь дремоту, – запоздалый визитер,

Неуместный разговор!"

Помню: дни тогда скользили на декабрьском льду к могиле,

Тени тления чертили в спальне призрачный узор.

Избавленья от печали чаял я в рассветной дали,

Книги только растравляли тризну грусти о Линор.

Ангелы ее прозвали – деву дивную – Линор:

Слово словно уговор.

Шелест шелковый глубинный охватил в окне гардины -

И открылись мне картины бездн, безвестных до сих пор, -

И само сердцебиенье подсказало объясненье

Бесконечного смятенья – запоздалый визитер.

Однозначно извиненье – запоздалый визитер.

Гость – и кончен разговор!

Я воскликнул: "Я не знаю, кто такой иль кто такая,

О себе не объявляя, в тишине вошли во двор.

Я расслышал сквозь дремоту: то ли скрипнули ворота,

То ли, вправду, в гости кто-то – дама или визитер!"

Дверь во двор открыл я: кто ты, запоздалый визитер?

Тьма – и кончен разговор!

Самому себе не веря, замер я у темной двери,

Словно все мои потери возвратил во мраке взор. -

Но ни путника, ни чуда: только ночь одна повсюду -

И молчание, покуда не шепнул я вдаль: Линор?

И ответило оттуда эхо тихое: Линор…

И окончен разговор.

Вновь зарывшись в книжный ворох, хоть душа была как порох,

Я расслышал шорох в шторах – тяжелей, чем до сих пор.

И сказал я: "Не иначе кто-то есть во тьме незрячей -

И стучится наудачу со двора в оконный створ".

Я взглянул, волненье пряча: кто стучит в оконный створ?

Вихрь – и кончен разговор.

Пустота в раскрытых ставнях; только тьма, сплошная тьма в них;

Но-ровесник стародавних (пресвятых!) небес и гор -

Ворон, черен и безвремен, как сама ночная темень,

Вдруг восстал в дверях – надменен, как державный визитер

На плечо к Палладе, в тень, он, у дверей в полночный двор,

Сел – и кончен разговор.

Древа черного чернее, гость казался тем смешнее,

Чем серьезней и важнее был его зловещий взор.

"Ты истерзан, гость нежданный, словно в схватке ураганной,

Словно в сече окаянной над водой ночных озер.

Как зовут тебя, не званный с брега мертвенных озер?"

Каркнул Ворон: "Приговор!"

Человеческое слово прозвучало бестолково,

Но загадочно и ново… Ведь никто до этих пор

Не рассказывал о птице, что в окно тебе стучится, -

И на статую садится у дверей в полночный двор,

Величаво громоздится, как державный визитер,

И грозится: приговор!

Понапрасну ждал я новых слов, настолько же суровых, -

Красноречье – как в оковах… Всю угрозу, весь напор

Ворон вкладывал в звучанье клички или прорицанья;

И сказал я, как в тумане: "Пусть безжизненный простор.

Отлетят и упованья – безнадежно пуст простор".

Каркнул Ворон: "Приговор!"

Прямо в точку било это повторение ответа -

И решил я: Ворон где-то подхватил чужой повтор,

А его Хозяин прежний жил, видать, во тьме кромешной

И твердил все безнадежней, все отчаянней укор, -