Душа любовью пленена… Полное собрание стихотворений - Джованни Боккаччо
А он к тебе еще суровей стал,
Зачем, надеждой соблазнен обманной,
Бежишь за ним вдогонку неустанно?
Зачем от злой привычки не отстал?
Зачем не отступил, а лишь роптал?
Ведь зажила б, как знать, на воле рана.
Потерянное время не вернуть,
Теряя время втуне, и не сбросить
Груз боли болью – истина стара.
Весну Амору, встав на этот путь,
Бедняга, отдал ты, но белит проседь
Виски – и взять свое тебе пора.
LXXXVIII
Львы, змеи, тигры, грифы и драконы,
Медведи, вепри, волки, что поджары,
Быки, что дики, неуки, что яры,
Псы бешеные, бури, аквилоны,
Грома́, и ураганы, и циклоны,
Стрелки, головорезы и корсары,
Лавины, наводнения, пожары, —
Спасается от них люд устрашенный.
Я не из них, но, вижу, отчего-то
Бежит она меня и не вернется,
Не убедясь, что нет меня, назад.
Не бес ли я из адского болота?
Она в таком испуге, что придется
Себе признаться: я уже рогат.
LXXXIX
Глупец, кто злой Фортуне верит свято
И чает жалость вызвать в ней к себе;
Еще глупее, кто пред ней в мольбе
Заискивает, чтобы жить богато.
Глупец, кто верит звездам небоската,
Тревожа небо в суетной божбе;
Еще глупей, кто мнит в слепой алчбе
Забрать в могилу скопленное злато.
Но всех глупей, кто честь и дни свои
Доверит женщине непостоянной,
А также драгоценную свободу.
Без милости, без веры, без любви,
Нет, не себя – других терзает раной,
Рабов страданье в радость ей, в угоду.
XC
«Всё ко́снее твой разум с каждым днем,
И память слабой, помутненной стала,
Любезная душа твоя устала
Искать покоя в лживом мире сем;
Воспламененная моим огнем,
На миг лишь доблесть в сердце заблистала,
Так доведен ты мною до финала,
Что всем отвагам служит рубежом.
Пора в дорогу, ум свой заостри,
За мною. Из листвы, тобой любимой,
Тебе венок заветный я плету.
Что медлишь?» Говорит во мне внутри
Глас донны, шпорит и Амор незримо,
А я стою, мне всё невмоготу.
XCI
К возвышенному хору Геликона
Вчерашним днем увлек меня мой пыл,
Где пребывая, слух я навострил,
Внимал беседам вышним просветленно.
Спартанская представилась мне донна
С Парисом вместе; нимфу там я зрил:
Из леса вышла, что был светел, мил,
А на кудрях – из зелени корона.
Сказала, подойдя ко мне: «Я та,
От коей вам бессмертие – награда,
Пришла вознаградить любовь твою;
Восстань, иди!» В меня ее уста
Вдохнули жар, и вышел я из ада
И вот в любовном нахожусь раю.
XCII
О справедливость, ты царица мира,
Земной закон и всё, что в небе свято,
Но хладной дымкой праздности объята.
Яви же, всколыхнув ветрами воздух,
Отважный лик, благой и горделивый,
Чтоб добрые вели к добру порывы.
Взмахни мечом, как прежде, чтобы кара
Постигла тех, кто заслужил удара.
XCIII
В Италии, господствовавшей прежде
Над миром, добродетели мертвы;
Кастальский хор безмолвствует, увы,
А кто остался – в нищенской одежде.
Увяли лавры, места нет надежде,
Царит порок, а люди таковы —
Стяжательством задавлены, черствы;
Везде почет богатому невежде.
В стихах и прозе лучшими из нас
Утерян лад, когда-то величавый,
Прозрений новых ожидаем втуне.
Оплачь со мною нашу участь, раз
Пришли в упадок нынешние нравы
В угоду вздорной, ветреной Фортуне.
XCIV
Апиция читают в нашей школе,
Сарданапала чтят, от тех учений
Залеплен слух для горних откровений
У лодырей, обжор в земной юдоли.
В поступках и в речах нет правды боле,
И каждый преклонить готов колени
Пред Жадностью, царицей помышлений,
Что может всё в своей могучей воле.
А Благочестье с Щедростью ушли
Средь прочих добродетелей в изгнанье,
На небо вознеслись они с земли,
Невежество умов попрало знанья;
Но сколько власть свою Порок ни дли,
Всё видит Бог с вершины мирозданья.
XCV
В Сатурна век возделывали нивы
С великим тщанием, Паллада нам
Дала орудья к праведным трудам,
И Геркулес для славы, не наживы,
Свершал деянья, что в преданьях живы;
Усердьем славен Македонец сам,
И римляне империю, как храм,
Воздвигли через доблести порывы.
Достигли философией небес
Платон, и Аристотель, и другие;
Вергилия, Гомера чтит потомство.
А нынче и баран в верхи пролез
И променял учения благие
На суетность богатств и скопидомство.
XCVI
Сегодня золото – кумир толпы,
Что о наживе думать лишь способна
И, как в безумца, пальцем тычет злобно
В того, кто не избрал дурной тропы.
Сегодня к злу не обратит стопы
В порочном мире, в пре междоусобной
Лишь тот служитель Феба бесподобный,
Кому священный лавр как дар судьбы.
