Всем нам, в безвременье летающим… - Юрий Валентинович Смольянов
Есть у меня большое дело -
Планету обойти, её воспев.
В стихах волнительных и в прозе
Хочу возвысить этот мир,
И в поэтическом обозе
Стереть ботинки аж до дыр…
Мечтал, покинем вместе этот мир…
Ушел из жизни милый пекинес,
Стремглав умчался в высоту небес.
В моей душе незаживающая рана,
Не думал, что расстанемся так рано.
Мечтал, покинем вместе этот мир.
Пускай земной другие правят пир.
А ты со мной уйдешь, не бросив папу,
В мою ладонь вложив свою родную лапу.
Слеза прокатится, смахну ее рукой.
Видать не время уходить мне на покой.
Но срок придет, и в высоту небес
К тебе примчусь, мой милый пекинес…
И в дальний путь шагни без сожаления…
Я лавры жизни отдаю другим,
Ничуть об этом не жалея.
Жаль что знакомою аллеей
Уж не пройдусь под дождиком седым.
А голубки с соседского балкона
Все также будут устремляться ввысь.
В ушах моих их песнь звучит со звоном.
И разреветься хочется. Но требую, держись!
Припомни всё, что было так прекрасно,
Все самые счастливые мгновения,
Что жизнь свою ты прожил не напрасно.
И в дальний путь шагни без сожаления…
О перестройке…
Написать хочу поэму
На знакомую нам тему.
Как сорвали всех нас с койки
Заниматься перестройкой.
И хромых, убогих, сирых,
Кого палкой, кого мирно
Попросили в дружный строй
С целью славною одной.
Заявили громко, зычно
– Жить придется непривычно.
Поначалу на помойке
Путь расчистим перестройке.
Несогласных быть не может,
Даже если совесть гложет.
В руки взяв плетеный веник,
Начинайте со ступенек.
Ведь по чистому пути
Легче будет нам идти.
К тем высоким идеалам,
Что сказал нам зазывала.
Он сумел страну увлечь
На великий бой, на сечь.
Призывал бороться с мразью,
С недостатками и грязью.
Принимал решенья круто…
Но случилась только смута.
Ведь, кто верил в перестройку,
Не покинули помойку.
Не под силу им свернуть
Многолетней грязи жуть.
Как ни тужились, ни рвались,
Только дружно надорвались.
И спустя не дни, а годы
Перестройке нету хода.
Те "верхи" лишь чистят перья,
А "низы" уже не верят,
Что увидят в жизни этой
В темном царстве лучик света.
Хватит баснями кормить,
И народ простой мутить…
За кремлевскою стеной
Обещания рекой
Льются денно-нощно.
Потоком сильным, мощным…
И моей поэмы суть -
Пора фонтан такой заткнуть.
Будем жить, как прежде
С улыбкою, с надеждой.
Пусть придет в страны обитель
Только праведный правитель,
У которого слова не разойдутся с делом.
И напишем "Пусть живет!"
На кремлевской, на стене
И чернилами, и мелом!
Пролетая над гнездом кукушки
Пролетая над гнездом кукушки,
Кукушонка вижу под мамашей.
И ему сейчас весь мир не страшен,
У него теперь свои игрушки.
Пара бусинок блестящих.
Их катает клювом по гнездовью.
Вырастет, дождётся настоящих.
Верится, что только малой кровью…
На женщин смотрим снизу вверх
На женщин смотрим снизу вверх,
Считая ноги главным раритетом.
И озаряет нас небесным светом,
Коль осенью, весной, зимой и летом
Они даны нам для утех.
Но будь внимателен, мой друг.
Повыше ножек – в отдалении
Есть голова. Её явление
Важней прекрасных растопырок,
И выступов крутых, и дырок.
Эскалатор жизни не безграничен
Эскалатор жизни не безграничен.
Хоть и длинный, но есть граница.
Чтоб продолжить путь, расплатиться нечем,
Невзирая на высокие звания и лица.
Сей расклад я усвоил смолоду.
И старался дела не откладывать.
Не пытался ответы без повода
На последней странице подглядывать.
По проторенной шёл дорожке.
А дорожка была не мёд.
Спотыкался, но крепкие ножки
Уносили меня вперёд.
И дойдя почти до границы,
Сам себе говорю: "Крепись!"
Пусть закроют мои глазницы,
Если взгляд устремится ввысь…
Живу спокойно и взвешенно…
Зарабатывая сущие крохи,
Налоги плачу бешенные.
В рамках данной эпохи
Живу спокойно и взвешенно…
Крутятся колесики…
Крутятся колесики
Катится коляска.
Хочется, чтоб плавно,
А на деле – тряско.
Тропинка вся в ухабах
И в дерьме собачьем.
Колясочка бабахает,
И трясет, и скачет.
Но дорожкой ровненькой
Нас никто не балует.
Радуйтесь ка родненькие
Тем, что власть вас жалует!
***
Как процесс одежды смены
Не приемлю перемены.
Новоделы перестройки
Мне всю жизнь переломали.
Словно я с большой помойки
Вдруг шагнул в златые дали…
Я сам был рождён при жизни вождя…
Вот мужчина стоит – представитель новой страны.
Так похож он на всем нам знакомого Кобу.
И лицо, и одежда, и даже обувь
Возрождают не всеми любимый образ.
Раньше был для народов советских отцом. Но враз
Всеми проклятый лежит у кремлёвской стены.
Разве в том виноват пассажир-иудей,
Что тот, на кого он похож,
Не человек, а сущий злодей,
И на совести Кобы кровь тысяч людей.
И сердце рефреном – злодей, злодей, злодей!
Я сам был рождён при жизни вождя.
Спасибо, не видел из крови дождя…
Поэты тоже хочут пить
Поэты тоже хочут пить.
И выпивают часто.
Из них веревки надо вить,
Но важно не перекрутить.
Они ведь наша каста.
По ним равняем жизни путь.
Пусть не на всех, но всё же.
Как фильтр убирает муть,
Они дают нам жизни суть.
Пусть даже с пьяной рожей.
***
В Шарм-эль-Шейхе акулы
Напали на русских туристов.
Грызли не медленно, быстро,
Невзирая на туристические пулы.
Трудно пришлось и простым, и нудистам,
Кстати, не только российским туристам.
Спасся один, показавший дулю
Лидеру стаи акульей.
***
В морские походы меня провожала
Моя небольшая семья.
Жена, прижимаясь, как листик дрожала.
Сын с дочкой смеялись. Смеялся и я.
Им весело было, что строгий их папа
В море уйдёт на длительный срок.
Будет неслышно тяжёлого храпа,
И пропустить не зазорно урок…
И невдомёк дорогим пацанятам,
Что их папа за тысячу миль
Делает всё, чтоб их сказка когда-то
Превратилась в спокойную, мирную быль.
Стихи мои – набор лишь слов простых
Стихи мои – набор лишь слов простых.
Нет в них ни изыска, ни витиеватости
Так, заметки о судьбы превратности,
Проблемы стариков и молодых.
Не изощряюсь в поиске метафор,
Синонимов, антонимов и рифм.
Но в строчках бьётся сердца ритм,
И, верится, что слышен автор.
Я хочу быть твоей нескончаемой музой
Я хочу быть твоей нескончаемой музой.
Или
