Николай Заболоцкий - Не позволяй душе лениться: стихотворения и поэмы
2. Пир в доме Бомбеева
Лесной чертог блистает, как лампада,Кумиры стройные стоят, как колоннада,И стол накрыт, и музыка гремит,И за столом лесной народ сидит.На алых бархатах, где раньше были панны,Сидит корявый дуб, отведав чистой ванны,И стуло греческое, на котором ЗинаСвивала волосы и любовалась завитушками,Теперь согнулося: на нем сидит осина,Наполненная воробьями и кукушками.И сам Бомбеев среди пышных креселСидит один, и взор его невесел,И кудри падают с его высоких плеч,И чуть слышна его простая речь.
Бомбеев
Послушайте, деревья, речь,Которая сейчас пред вами встанет,Как сложенная каменщиком печь.Хвала тому, кто в эту печь заглянет,Хвала тому, кто, встав среди камней,Уча другого, будет сам умней.
Я всю природу уподоблю печи.Деревья, вы ее большие плечи,Вы ребра толстые и каменная грудь,Вы шептуны с большими головами,Вы императоры с мохнатыми орлами,Солдаты времени, пустившиеся в путь!А на краю природы, на границеЖивого с мертвым, умного с тупым,Цветут растений маленькие лица,Растет трава, похожая на дым.Клубочки спутанные, дудочки сырые,Сухие зонтики, в которых налит клей,Все в завитушках, некрасивые, кривые,Они ползут из дырочек, щелей,Из маленьких окошечек вселеннойСплошною перепутанною пеной.Послушайте, деревья, речьО том, как появляется корова.Она идет горою, и багроваУлыбка рта ее, чтоб морду пересечь.Но почему нам кажется знакомымВсё это тело, сложенное комом,И древний конус каменных копыт,И медленно качаемое чрево,И двух очей, повернутых налево,Тупой, безумный, полумертвый быт?Кто, мать она? Быть может, в этом телеМы, как детеныши, когда-нибудь сидели?Быть может, к вымени горячему прильнув,Лежали, щеки шариком надув?А мать-убийца толстыми зубамиРвала цветы и ела без стыда,И вместе с матерью мы становились самиУбийцами растений навсегда?
Послушайте, деревья, речьО том, как появляется мясник.Его топор сверкает, словно меч,И он к убийству издавна привык.Еще растеньями бока коровы полны,Но уж кровавые из тела хлещут волны,И, хлопая глазами, головаЛетит по воздуху, и мертвая короваЛежит в пыли, для щей вполне готова,И мускулами двигает едва.А печка жизни все пылает,Горит, трещит элементал,И человек ладонью подсыпаетВ мясное варево сияющий кристалл.В желудке нашем исчезают звери,Животные, растения, цветы,И печки-жизни выпуклые двериДля наших мыслей крепко заперты.Но что это? Я слышу голоса!
Зина
Как вспыхнула заката полоса!
Бомбеев
Стоит Лесничий на моем пороге.
Зина
Деревья плачут в страхе и тревоге.
Лесничий
Я жил в лесу внутри избушки,Деревья цифрами клеймил,И вдруг Бомбеев на опушкеВ лесные трубы затрубил.Деревья, длинными главамиНыряя в туче грозовой,Умчались в поле. Перед намиВозникнул хаос мировой.Бомбеев, по какому праву,Порядок мой презрев,Похитил ты дубраву?
Бомбеев
Здесь я хозяин, а не ты,И нам порядок твой не нужен:В нем людоедства страшные черты.
Лесничий
Как к людоедству ты неравнодушен!Однако за столом, накормлен и одет,Ужель ты сам не людоед?
Бомбеев
Да, людоед я, хуже людоеда!Вот бык лежит – остаток моего обеда.Но над его вареной головойКлянусь: окончится разбой,И правнук мой среди домов и грядокВоздвигнет миру новый свой порядок.
Лесничий
А ты подумал ли о том,Что в вашем веке золотомЛюбой комар, откладывая сто яичек в сутки,Пожрет и самого тебя, и сад, и незабудки?
Бомбеев
По азбуке читая комариной,Комар исполнится высокою доктриной.
Лесничий
Итак, устроив пышный пир,Я вижу: мыслью ты измерил целый мир,Постиг планет могучее движенье,Рожденье звезд и их происхожденье,И весь порядок жизни мировойЕсть только беспорядок пред тобой!Нет, ошибся ты, Бомбеев,Гордой мысли генерал!Этот мир не для злодеев,Ты его оклеветал.В своем ли ты решил уме,Что жизнь твоя равна чуме,Что ты, глотая свой обед,Разбойник есть и людоед?Да, человек есть башня птиц,Зверей вместилище лохматых,В его лице – миллионы лицЧетвероногих и крылатых.И много в нем живет зверей,И много рыб со дна морей,Но все они в лучах сознаньяБольшого мозга строят зданье.Сквозь рты, желудки, пищеводы,Через кишечную тюрьмуЛежит центральный путь природыК благословенному уму.Итак, да здравствуют сраженья,И рев зверей, и ружей гром,И всех живых преображеньеВ одном сознанье мировом!И в этой битве постояннойЯ, неизвестный человек,Провозглашаю деревянный,Простой, дремучий, честный век.Провозглашаю славный векБольших деревьев, длинных рек,Прохладных гор, степей могучих,И солнце розовое в тучах,А разговор о годах лучшихПусть продолжает человек.Деревья, вас зовет природаИ весь простой лесной народ,И всё живое, род от родаНе отделяясь, вас зоветТуда, под своды мудрости лесной,Туда, где жук беседует с сосной,Туда, где смерть кончается весной, —За мной!
3. Ночь в лесу
Опять стоят туманные деревья,И дом Бомбеева вдали, как самоварчик,Жизнь леса продолжается, как прежде,Но всё сложней его работа.
Деревья-императоры снимают свои короны,Вешают их на сучья,Начинается вращенье деревянных планетокВокруг обнаженного темени.Деревья-солдаты, громоздясь друг на друга,Образуют дупла, крепости и завалы,Щелкают руками о твердую древесину,Играют на трубах, подбрасывают кости.Тут и там деревянные девочкиВыглядывают из овражка,Хохот их напоминает сухое постукивание,Потрескивание веток, когда по ним прыгает белка.Тогда выступают деревья-виолончели,Тяжелые сундуки струн облекаются звуками,Еще минута, и лес опоясан трубами чистых мелодий,Каналами песен лесного оркестра.Бомбы ли рвутся, смеются ли бабочки —Песня все шире да шире,И вот уж деревья-топоры начинают рассекать воздухИ складывать его в ровные параллелограммы.Трение воздуха будит различных животных.Звери вздымают на лестницы тонкие лапы,Вверх поднимаются к плоским верхушкам деревьевИ замирают вверху, чистые звезды увидев.Так над землей образуется новая плоскость:Снизу – животные, взявшие в лапы деревья,Сверху – одни вертикальные звезды.Но не смолкает земля. Уже деревянные девочкиПляшут, роняя грибы в муравейник.Прямо над ними взлетают деревья-фонтаны,Падая в воздух гигантскими чашками струек.Дале стоят деревья-битвы и деревья-гробницы,Листья их выпуклы и барельефам подобны.Можно здесь видеть возникшего снова Орфея,В дудку поющего. Чистою лиственной грудьюЗдесь окружают певца деревянные звери.Так возникает история в гуще зеленыхСтарых лесов, в кустарниках, ямах, оврагах,Так образуется летопись древних событий,Ныне закованных в листья и длинные сучья.Дале деревья теряют свои очертанья, и глазуКажутся то треугольником, то полукругом —Это уже выражение чистых понятий,Дерево Сфера царствует здесь над другими.Дерева Сфера – это значок беспредельного дерева,Это итог числовых операций.Ум, не ищи ты его посредине деревьев:Он посредине, и сбоку, и здесь, и повсюду.
1933
Стихотворения 1932—1958
50. Я не ищу гармонии в природе
Я не ищу гармонии в природе.Разумной соразмерности началНи в недрах скал, ни в ясном небосводеЯ до сих пор, увы, не различал.
Как своенравен мир ее дремучий!В ожесточенном пении ветровНе слышит сердце правильных созвучий,Душа не чует стройных голосов.
Но в тихий час осеннего заката,Когда умолкнет ветер вдалеке,Когда, сияньем немощным объята,Слепая ночь опустится к реке,
Когда, устав от буйного движенья,От бесполезно тяжкого труда,В тревожном полусне изнеможеньяЗатихнет потемневшая вода,
Когда огромный мир противоречийНасытится бесплодною игрой, —Как бы прообраз боли человечьейИз бездны вод встает передо мной.
И в этот час печальная природаЛежит вокруг, вздыхая тяжело,И не мила ей дикая свобода,Где от добра неотделимо зло.
И снится ей блестящий вал турбины,И мерный звук разумного труда,И пенье труб, и зарево плотины,И налитые током провода.
Так, засыпая на своей кровати,Безумная, но любящая матьТаит в себе высокий мир дитяти,Чтоб вместе с сыном солнце увидать.
1947
