Ирина Одоевцева - Собрание стихотворений
«В чужой стране…»
Я во сне и наяву
С наслаждением живу.
И.О.
В чужой стране,В чужой семье,В чужом автомобиле…При чем тут я?
Ну да, конечно, было, былиИ у меняМоя страна,Мой дом,Моя семьяИ собственный мой черный пудель Крак.Всё это так.Зато потом,Когда февральский грянул гром –РазгромИ крах,И беженское горе, иМоря – нет – океаны слез…И роковой вопрос:Зачем мы не остались дома?Давно наскучивший рассказО нас,Раздавленных колесами истории.Не стоит вспоминать о том,Что было. Было, да прошлоИ лопухом забвенья поросло…… Хрустальный воздух Пиренеи.Всё безрассудней, всё нежнейВздыхает сердце.На высоте трехтысячеметровой –Где снег небесно-голубой —Жизнь кажется волшебно новой,Как в девятнадцать летНа берегах Невы.
Орел бесшумно со скалыВзметнулся ввысьИ полетелК Престолу Божьему,Должно быть.
— Мгновение, остановись!Остановись и покатисьНазад:В Россию,В юность,В Петроград!Крик сердца,До чего банальный крик,Лишенный волшебстваИ магии
Ведь знаю я,Что этот мигНе остановитсяИ не покатится назад,
И не вернутся мнеМоя страна,Моя семья,Мой дом,Мой черный пудель Крак.
Я не многострадальный Иов,Который после всех утратСтал снова славен и богат –Славнее и богаче во сто крат.Не будет у меня, как у него,Ни сыновей, ни дочерей,Ни сказочных дворцов,Ни рощ оливковых,Ни аравийских скакунов,Верблюдов, коз, овечьих стад,Ни шелковых ковров,Ни слуг покорных,Ни драгоценностей библейских…
Не будет ровно ничегоИ никого.Не будет даже канарейки,Герани на окне,Зеленой лейки —То, что доступно каждой швейке,Но недоступно мне.
И все-таки наперекор всему –Сама не понимая почему, –Наперекор безжалостной судьбеИ одиночеству,По-прежнему во сне и наявуЯ с наслаждением живу.
1962«Ожиданье Страшного Суда?..»
Ожиданье Страшного Суда?Страшный суд происходит всегда –Завтра, сегодня, вчера,С вечера и до утра.
Дальше нечего ждать –Ни ангелов, ни чертей,Ни райских, ни адских затейДальше нет ничего.Дальше лишь торжество,Дальше лишь благодатьВечности и бессмертия.
Всё же поверьте,Ангелы и черти,Встретить хотела бы я васХоть мимоходом, случайно, на час,Хоть на минутку крылато-хвостатую.
1961«Да, бесспорно, жизни начало…»
Да, бесспорно, жизни началоМного счастья мне обещалоВ Петербурге над синей Невой –То, о чем я с детства мечтала,Подарила судьба мне тогда,Подарила щедро, сполна,Не скупясь, не торгуясь: — На!Ты на это имеешь право. —Всё мне было удача, забава,И звездой путеводной — судьба,Мимолетно коснулась славаМоего полудетского лба…
«Сияли фонари. Текла спокойно Сена…»
Что связывает нас, всех нас?
Взаимное непониманье.
Георгий Иванов
Сияли фонари. Текла спокойно Сена.Я не предчувствовала зла.И вдруг…Нет, это не любовная измена,Не африканской ревности недуг.Нет, это проще и больней во много раз.Я плачу. Слезы катятся из глаз:– Прощай – прощайте, мой последний.Сомкнулся навсегда порочный кругОбиды, одиночества и тьмы,И больше «я» и «вы» не составляем «мы».
Взаимное непониманье,Смущенное пожатье рук.Прощенье это иль прощанье?Не всё ль равно, ведь навсегда.Без обещанья: – До свиданья.
Что делать мне теперь? Идти куда?О если б зло предчувствовать заранее.
Сократ когда-то говорил(Сократ? А может быть, Эсхил?):«Друзья мои, нет на земле друзей».И с этим надо помириться.
«Неволя ты, невольница…»
Неволя ты, невольница,Разлука ты, разлучница,Чужая сторона!Так еженощно мучитьсяУ лунного окна.
Царапается, колетсяБесовская бессонница,Бесовская тоска.Хоть на луну завой,Хоть закричи совой,Взлети до потолка!
Но нет, постой, постой,Постой и помолчи —«В муку всё перемелется»(Не мука, а мука,Та, что нужна для хлеба) –Ты видишь там, в ночи,В апофеозе неба,Скрестились, как мечи,Победные лучи.
За лунною оконницей,За городской околицейНесутся тучи конницейВ июньском небе вскачь,В победоносном шелесте,В победоносной прелестиВсех будущих удач.Играй зарю, трубач!
1961«Волшебная, воздушная весна…»
Георгию ИвановуВолшебная, воздушная весна.На глади золотисто-голубойЛуна,Как лотос на воде.Звезда поет, звезда летит к земле…
Не всё ли мне равно, весна или зима?О, Господи, что делать мне с собой,Чтоб не сойти с ума?
Совсем не то. Не то, не тоИ не о том.Тревожно спит усталый домКряхтящим, стариковским сном.На вешалке висит пальто.Не помню где,Не помню ктоСравнил висящее на вешалке пальтоС повешенным.Но надо быть слегка помешаннымДля этакого вот сравненья.
Ах, вспомнила. Ведь это я самаВ моем стихотворенииС названьем «Ночь в вагоне».В нем всё качанье и движенье,В нем о кукушке и вороне,О фантастической погонеЗа призрачным оленем,В нем волны вдохновения с волнением,С тоской железнодорожнойСмешаны.В нем о веронской пересадкеИ о моей потерянной перчатке –Ее искать придется мнеВо тьме кромешной и огнеВ аду,Как предсказал мне критик и поэт.Но нет,Не ада я, а рая жду:Я твердо верю, что в раюЯ родину найду свою,Что там, в раю, я буду дома.
Я на земле всегда была изгнанницей,Бездомной босоножкой-странницей,Ходившей – весело – по мукам.
1961«“Островом может стать каждый!”…»
Островом может стать каждый.
Имп. Елизавета Австрийская
«Островом стать может каждый!»Это сказала однаждыВ час огорченья и гнева —Странствований королева —Елизавета Австрийская.«Островом стать может каждый…»Островом? Что это значит?Сердце вздыхает и плачет,Слезы по ветру летятИ улетают назадБрызгами волн океанскихНа океанское дно.Знать никому не надоТо, что судьбой суждено.… Нож. И смертельная рана…
Стройность прекрасного тела,Нежная прелесть лица…Плана она не имела,Счастья найти не умелаВ долгих скитаньях своих,Вечно томимая жаждойДальних, чужих горизонтов,Очень боялась конца.И умерла, не поняв, не заметив,Что умирает.
Может ли каждыйОстровом стать?Вряд ли мне это удастся узнать –Вряд ли я островом стану.
1961«За прозрачной сквозной занавеской окна…»
И опять в романтическом Летнем саду
