Ирина Одоевцева - Собрание стихотворений
«Лунный блик и горсточка пыли…»
Лунный блик и горсточка пыли,Иль точней – уголек в золе.Все мы пишем, чтоб нас не забыли,Чтоб оставить след на земле.
Но в конце двадцатого векаБыть поэтом почти что грешноИ, пожалуй, даже смешно –Этот склад авангардных затей,Эти помехи новых путейС белой палкой, как нищий-кале!«Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…»Так теперь не напишет никто.Современники, братья-поэты, –Сколько ни было б нас, хоть сто, –Все ж мы канем в медлительность ЛетыНа земле не оставив следа.
1973«Я поэт и вдова поэта…»
Я поэт и вдова поэта.Это очень важно. За этоМне, наверно, простятся грехиИ за то, что пишу я стихи,Те, что сводят людей с ума,Как с ума я схожу сама,
Я — поэт и вдова поэта –Беззаконнейшая комета,У которой в поющей кровиМало шариков красных, но много любви,А свободы хоть отбавляй
Мой читатель, мой почитатель,Друг неверный, прощай, прощай!Да, прощай, а не до свиданья.Что мне слава и что почитанья,Что мне Англия или Китай?
Я слагаю в стихи словаТак, что кругом идет голова,Как волчок,И, кружась меж рифмованных строк,Поднимаясь все выше и выше,Вот пробив головой потолок,Разбросав черепицы крыши,Превращаюсь я вдруг в сиянье,В крылья ласточки, в Древо познаньяМирового добра и зла,В длинноухую тень осла.
1972«Я с юности всегда умела…»
Я во сне и наяву
С наслаждением живу.
И.О.
Я с юности всегда умелаВ улыбку и веселье превращатьОтчаяньеИ в праздники —Безрадостные будни.И всей вокруг меня —И даже мне самой —Казалось, невозможно бытьСчастливее меня.И долго на земле я так жила,Добра не делая, не помня зла,Гордясь собою и своим уменьемВо сне и наявуЖить с наслажденьем.И вот теперь,Оглядываясь, как с горы,На прошлое мое,Я вижу ясно,Что нет в нем дня,Нет даже часа,Который бы хотелаЯ заново, вторично пережить,И, значит, я всегда была несчастна.Ни в книгах, ни в людских сердцахСледа я не оставлю по себе.И, значит, жизнь я прожила напрасноИ лучше бы мне вовсе не родиться.Да, это так, и это очень больно.И все-таки наперекор всему —Сама не понимая почему —Я продолжаю улыбатьсяИ в праздник будни превращать.
«Как это летний вечер тих…»
Как это летний вечер тих,Как этот летний вечер тих,Как нежно стелится и вьетсяТень будущего здесь, у ног моих.Луна плывет по легким облакам,В ее магическом сияньи,Где будущее стало прошлым,А прошлое воркует голубком,Жасминовым кустом цветут, благоухаяМои надежды и мечты —Те, что меня так горько обманули,Но обернулись все-таки победой,Восточной засияв звездойНад неудавшейся моей судьбой.
– Но погоди, постой, постой!А как же я, а как же ты,Теперь, когда мы встретились с тобойНе в прошлом-будущемА в настоящем?Не там когда-нибудьИ не когда-то там,А здесь — сегодня и сейчас?
О, неужели и для насЕще не кончена играИ будут завтра и вчера —Дни лучезарныеИ ночи до утраНа самом деле?..
1969«В рассветный час метаморфоз…»
Георгию ИвановуВ рассветный час метаморфозШиповник, что здесь ночью рос,Орлицей в тучи улетел,И лепестки ширазских роз —Душистой прелести предел —Как рифмы, падают попарноНа волны озера Локарно,Вернее, на Лаго Маджоре,Вдруг превратившееся в море.
А я — не знаю я иль ты? —С междупланетной высоты,Волнуясь, мучась и любя,Твоими жадными глазамиГляжу, прищурясь, на себя,Как на портрет в зеркальной раме.
1968«Я в руку камушек беру…»
Я в руку камушек беруИ согреваю его своим дыханьем,И вот он исчезает, он превращается в змею,Свисающую с гибкой ветки ивы,В благоуханное дыханье сонных роз,В прозрачное очарованьеИюльской лунной ночи иШирококрылым вдохновеньемПерелетает океан,Чтоб звёздной музыкой наполнить слухМне незнакомого поэта.А я испуганно гляжуНа узкую свою ладоньИ начинаюВзволнованно, как в полусне,Ритмично повторять слова,Слова, что прозвучатВ ещё никем не созданных стихах,ПреображаяДо дыр и вдрызг изношенную темуО жизни,смертии любви.
1968«Луна качается на облаках…»
Луна качается на облаках,То умирая, то воскресая.Нет, я в жизни совсем другая,Чем в стихах.Так, скажите, с какой же статиСтану вам я, мой друг читатель,Под обманчивою лунойНазначать свидание с собой?
1967«Нежданно, хоть, пожалуй, зря…»
Ирине СабуровойНежданно, хоть, пожалуй, зря,В ночь на восьмое октябряОткрылся мне и стал понятенТот хрупкий параллельный мир,Где вздохи муз, и всплески лир,И много звездных пятен,Где все пути ведут к добру,Где жизнь похожа на игру,На зеркало в хрустальной раме,Где нет ни дерева, ни пня,Три тигры смотрят на меняПочтительно, зелеными глазами.
Мюнхен. 1967«Но была ли на самом деле…»
Георгию ИвановуНо была ли на самом делеЭта встреча в Летнем садуВ понедельник, на Вербной неделе,В девятьсот двадцать первом году?
Я пришла не в четверть второго,Как условлено было, а в пять.Он с улыбкой сказал: – ГумилёваВы бы вряд ли заставили ждать.
Я смутилась. Он поднял высоко,Чуть прищурившись, левую бровь.И ни жалобы, ни упрёка.Я подумала: это любовь.
Я сказала: – Я страшно жалею,Но я раньше прийти не могла.Мне почудилось вдруг – на аллеюМуза с цоколя плавно сошла.
И бела, холодна и прекрасна,Величаво прошла мимо нас,И всё стало до странности ясноВ этот незабываемый час.
Мы о будущем не говорили,Мы зашли в Казанский соборИ потом в эстетическом стилеМы болтали забавный вздор.
А весна расцветала и пела,И теряли значенья слова,И так трогательно зеленелаМеж торцов на Невском трава.
1964«Дни лучезарней и короче…»
Георгию ИвановуДни лучезарней и короче,Полны тревогой звездной ночи,И снова наступает осеньЗолототканным торжеством.О, до чего же мир несносенВ однообразии своем!Однообразье красоты,Однообразье безобразья,Однообразные чертыВсех этих «я» и этих «ты»,Однообразие веселья,Однообразие тоски,Круговращенье карусели,Взлет и падение качелей,Часы, минуты, дни, неделиГорят, как ночью мотыльки,На белом пламени тоски,На черном пламени похмельяВоспоминаний.
1953-1963«В чужой стране…»
Я во сне и наяву
С наслаждением живу.
И.О.
