Валерий Брюсов - Том 1. Стихотворения 1892-1909
18 декабря 1900
Флоренция Декамерона
Вы, флорентинки прошлых дней! — о васТак ясно я мечтал в обманах лунных,О быстром блеске ваших крупных глаз.
Сады любви в тиши оград чугунных,Певучий говор и жемчужный смех,Рассказы с перебоем песен струнных.
Принцессы, горожанки — здесь у всехВеселость, острый ум, и взор лукавый,И жажда ненасытная утех.
Красавца видя, все полны отравой,И долго жадный взор его следит.Для вас любовь всегда была забавой!
Вам было непонятно слово «стыд»!Среди земных красот, земных величийМне флорентинки близок лживый вид,
И сладостно мне имя Беатриче.
21 июля 1900
Астролог
Звездное небо плывет надо мной.Чистым сияньем сверкают планеты.
Вкруг меня движется сумрак ночной…Тени ли мертвые светом согреты?Вот проступают телесней, яснейТвердые бедра и полные плечи,Смотрят глаза из-под черных кудрей…Сдержанный хохот, чуть слышные речи.Вот обозначился белый хребет,Груди повисли, согнулись колени…
В небе холодном мерцанье планет,В небе порядок кругов и движений…
29 декабря 1899
Баязет
Тимур, прочтя оскорбительное письмо Баязета, воскликнул: «Сын Мурата сошел с ума».
Нет! не с ума сошел Муратов сын,Ошибся ты, хромец надменный!Но он взревел, как вольный лев долин,Узнав, что в мире есть еще один,Что дерзких двое во вселенной.
И степи дрогнули под звон копыт,И шум от сшибки замер в небе.Покой пустыни воплями был сыт,Багряной кровью сумрак был залит,И верен был случайный жребий.
Февраль 1899
Дон Жуан
Да, я — моряк! искатель островов,Скиталец дерзкий в неоглядном море.Я жажду новых стран, иных цветов,Наречий странных, чуждых плоскогорий.
И женщины идут на страстный зов,Покорные, с одной мольбой во взоре!Спадает с душ мучительный покров,Всё отдают они — восторг и горе.
В любви душа вскрывается до дна,Яснеет в ней святая глубина,Где все единственно и неслучайно.
Да! я гублю! пью жизни, как вампир!Но каждая душа — то новый мирИ манит вновь своей безвестной тайной.
12 мая 1900
Мария Стюарт
О, если б знала ты, что пред тобою было,Когда бежал корабль к туманной полосе,От милой Франции к Шотландии немилой,Все беды, весь позор и униженья все!
Любила ты балы и пышный чин обеден,И отдалась стране, где властвует туман,Где в замках дедовских строй жизни хмур и беденИ где звучат псалмы угрюмых пуритан.
Ты страсти жаждала, как неба жаждут птицы,Вся подчинялась ей, тонула в ярких снах, —И слышала в ответ название блудницы,И твой возлюбленный погиб в твоих руках.
Потом, захвачена соперницей надменной,В тюрьме ты провлекла семнадцать гордых лет,И, наконец, без сил, к ее ногам, смиренно,Припала ты рабой… И смерть была ответ.
О! ты ждала ее! ты, с сердцем омертвелым,У плахи слушала последних верных плач.Но солгала и смерть: твоим безглавым теломВ последний раз насытился палач.
1901
Разоренный Киев
Четыре дня мы шли опустошенной степью.И вот открылось нам раздолие Днепра,Где с ним сливается Десна, его сестра…Кто не дивится там его великолепью!
Но было нам в тот день не до земных красот!Спешили в Киев мы — разграбленный, пустынный,Чтоб лобызать хоть прах от церкви Десятинной,Чтоб плакать на камнях от Золотых ворот!
Всю ночь бродили мы, отчаяньем объяты,Среди развалин тех, рыдая о былом;Мы утром все в слезах пошли своим путем…Еще спустя три дня открылись нам Карпаты.
3 ноября 1898
О последнем рязанском князе Иване Ивановиче
Ой вы, струночки — многозвончаты!Балалаечка — многознаечка!Уж ты спой нам веселоСвою песенку,Спой нам нонче ты, нонче ты, нонче ты…
Как рязанский князь под замком сидит,Под замком сидит, на Москву глядит,Думу думает, вспоминает он,Как людьми московскими без вины полонен,Как его по улицам вели давеча,Природного князя, Святославича,Как глядел на него московский народ,Провожал, смеясь, от Калужских ворот.
А ему, князю, подобает честь:В старшинстве своем на злат-стол воссесть.Вот в венце он горит, а кругом — лучи!Поклоняются князья — Мономаховичи.По и тех любить всей душой он рад,В племени Рюрика всем старший брат.
Вот он кликнет клич, кто горазд воевать!Па коне он сам поведет свою ратьПа Свею, на Литву, на поганый Крым…(А не хочет кто, отъезжай к другим!)Споют гусляры про славную брань,Потешат, прославят древнюю Рязань.
Но кругом темно — тишина, —За решеткой в окно Москва видна,Не услышит никто удалый клич,За замком сидит последний Ольгович.Поведут его, жди, середи воровНа злую казнь на кремлевский ров.
Ой вы, струночки — многозвончаты!Ой подруженька — многознаечка!Спой нам нонче ты, спой нам нонче ты,Балалаечка!
27 ноября 1899
Наполеон
Да, на дороге поколений,На пыли расточенных лет,Твоих шагов, твоих движенийОстался неизменный след.
Ты скован был по мысли РокаИз тяжести и властных сил:Не мог ты не ступать глубоко,И шаг твой землю тяготил.
Что строилось трудом суровым,Вставало медленно в веках,Ты сокрушал случайным словом,Движеньем повергал во прах.
Сам изумлен служеньем счастья,Ты, как пращой, метал войска,И мировое самовластьеБросал, как ставку игрока.
Пьянея славой неизменной,Ты шел сквозь мир, круша, дробя.И стало, наконец, вселеннойНевмоготу носить тебя.
Земля дохнула полной грудью,И ты, как лист в дыханье гроз,Взвился, и полетел к безлюдью,И пал, бессильный, на утес, —
Где, на раздольи одичалом,От века этих дней ждалаТебя достойным пьедесталомСо дна встающая скала!
26 апреля 1901
У моря
Крым 1898–1899 г, Ревель (Катериненталь) 1900 г
«Волны взбегают и пенятся…»
Волны взбегают и пенятся,Волны на шумном прибое;Встанут и странно изменятся,Гаснут в минутном покое.
Только что в дали сверкающейВидел волны зарожденье,Миг — и с волной отбегающейТихо грохочут каменья.
18 апреля 1898
«Звезда затеплилась стыдливо…»
Звезда затеплилась стыдливо,Столпились тени у холма;Стихает море; вдоль заливаРедеет пенная кайма.
Уже погасли пятна светаНа гранях сумрачных вершин, —И вот в селеньи с минаретаЗапел протяжно муэдзин.
20 апреля 1898
«У перекрестка двух дорог…»
У перекрестка двух дорогЖурчанье тихое фонтана;Источник скуден и убог;На камне надпись из Корана.
Здесь дышит скромный кипарис,Здесь дремлет пыльная олива,А ручеек сбегает внизК прибрежью вольного залива.
21 апреля 1898
