Саша Черный - Стихотворения
Радость
По балке ходит стадоМедлительных коров.Вверху дрожит прохладаИ синенький покров.
На пне – куда как любо!Далекий, мягкий скат…Внизу кружит у дубаКомпания ребят.
Их красные рубашкиНа зелени холмов,Как огненные чашкиТанцующих цветов…
Девчонки вышивают,А овцы там и сямСбегают и взбегаютПо лакомым бокам.
Прибитая дорожкаУходит вдаль, как нить…Мышиного горошкаИ палки б не забыть!
Шумит ракитник тощий,Дыбятся облака.Пойти в луга за рощей,Где кротко спит Ока?
Встаю. В коленях дрема,В глазах зеленый цвет.Знакомый клоп ЕремаКричит: «Заснул аль нет?»
Прощай, лесная балка!Иду. Как ясен день…В руке танцует палка,В душе играет лень.
А крошечней мизинцаМалыш кричит мне вслед:«Товарищ, дай гостинца!»Увы, гостинца нет.
<1911>КривцовоРазгул
Буйно-огненный шиповник,Переброшенная аркаОт балкона до ворот,Как несдержанный любовник,Разгорелся слишком яркоИ в глаза, как пламя, бьет!
Но лиловый цвет глициний,Мягкий, нежный и желанный,Переплел лепной карниз,Бросил тени в блекло-синийИ, изящный и жеманный,Томно свесил кисти вниз.
Виноград, бобы, горошекЛезут в окна своевольно…Хоровод влюбленных мух,Мириады пьяных мошек,И на шпиле колокольном —Зачарованный петух.
1907ГейдельбергАпельсин
Вы сидели в манто на скале,Обхвативши руками колена.А я – на земле,Там, где таяла пена, —Сидел совершенно одинИ чистил для вас апельсин.
Оранжевый плод!Терпко-пахучий и плотный…Ты наливался дремотноПод солнцем где-то на югеИ должен сейчас отправиться в ротК моей серьезной подруге.Судьба!
Пепельно-сизые финские волны!О чем она думает,Обхвативши руками коленаИ зарывшись глазами в шумящую даль?
Принцесса! Подите сюда,Вы не поэт, к чему вам смотреть,Как ветер колотит воду по чреву?Вот ваш апельсин!
И вот вы встали.Раскинув малиновый шарф,Отодвинули ветку сосныИ безмолвно пошли под смолистым навесом.Я за вами – умильно и кротко.
Ваш веер изящно бил комаров —На белой шее, щеках и ладонях.Один, как тигр, укусил вас в пробор,Вы вскрикнули, топнули гневно ногойИ спросили: «Где мой апельсин?»Увы, я молчал.Задумчивость, мать томно-сонной мечты,Подбила меня на ужасный поступок…Увы, я молчал!
<1911>Утром
Бодрый туман, мутный туманТак густо замазал окно —А я умываюсь!Бесится кран, фыркает кран…Прижимаю к щекам полотноИ улыбаюсь.Здравствуй, мой день, серенький день!Много ль осталось вас, мерзких?Всё проживу!Скуку и лень, гнев мой и леньБросил за форточку дерзко.Вечером вновь позову…
<1910>Тифлисская песня
Как лезгинская шашка твой стан,Рот – рубин раскаленный!Если б я был турецкий султан,Я бы взял тебя в жены…
Под чинарой на пестром ковреМы играли бы в прятки.Я б, склонившись к лиловой чадре,Целовал твои пятки.
Жемчуг вплел бы тебе я средь кос!Пусть завидуют люди…Свое сердце тебе б я поднесНа эмалевом блюде…
Ты потупила взор, ты молчишь?Ты скребешь штукатурку?А зачем ты тихонько, как мышь,Ночью бегаешь к турку?
Он проклятый мединский[193] шакал!Он шайтан[194]! Он невежа!Третий день я точу свой кинжал,На четвертый – зарррежу!..
Искрошу его в мелкий шашлык…Кабардинцу дам шпоры —И на брови надвину башлык,И умчу тебя в горы.
<1921>Прибой
Как мокрый парус, ударила в спину волна,Скосила с ног, зажала ноздри и уши.Покорно по пестрым камням прокатилась спина.И ноги, в беспомощной лени, поникли на суше.Кто плещет, кто хлещет, кто злитсяв зеленой волне?
Лежу и дышу… Сквозь ресницы струится вода.Как темный Самсон[195], упираюсь о гравий рукамиИ жду… А вдали закипает, белеет живая гряда,И новые волны веселыми мчатся быками…Идите, спешите, – скорее, скорее, скорее!
Mотаюсь в прибое. Поэт ли я, рыба иль краб?Сквозь влагу сквозит-расплывается бок полосатый,Мне сверху кивают утесы и виллы, но, ах, я ослаб,И чуть, в ответ, шевелю лишь ногой розоватой.Веселые, милые, белые-белые виллы…
Но взмыла вода. Ликующий берег исчез.Зрачки изумленно впиваются в зыбкие скаты.О, если б на пухнущий вал, отдуваясь и ухая, влезПодводный играющий дьявол, пузатый-пузатый!..Верхом бы на нем бы – в море…далеко… далеко…
Соленым, холодным вином захлебнулись уста.Сбегает вода, и шипит светло-пепельный гравий.Душа обнажилась до дна, и чиста и пуста —Ни дней, ни людей, ни идей, ни имен,ни заглавий…Сейчас разобьюсь – растворюсьи о берег лениво ударю.
1912КаприНад морем
Над плоской кровлей древнего храмаЗапели флейты морского ветра.Забилась шляпа, и складки фетраВ ленивых пальцах дыбятся упрямо.
Направо море – зеленое чудо.Налево – узкая лента пролива.Внизу – безумная пляска приливаИ острых скал ярко-желтая груда.
Крутая барка взрезает гребни,Ныряет, рвется и всё смелеет.Раздулся парус – с холста алеетПетух гигантский с подъятым гребнем.
Глазам так странно, душе так ясно:Как будто здесь стоял я веками,Стоял над морем на древнем храмеИ слушал ветер в дремоте бесстрастной.
1912Porto Venere. Spezia[196]Человек
Жаден дух мой! Я рад, что родилсяИ цвету на всемирном стволе.Может быть, на Марсе и лучше,Но ведь мы живем на Земле.
Каждый ясный – брат мой и друг мой,Мысль и воля – мой щит против «всех»,Лес и небо – как нежная правда,А от боли лекарство – смех.
Ведь могло быть гораздо хуже:Я бы мог родиться слепым,Или платным предателем лучших,Или просто камнем тупым…
Всё случайно. Приятно ль быть волком?О, какая глухая тоскаВыть от вечного голода ночьюПод дождем у опушки леска…
Или быть безобразной жабой,Глупо хлопать глазами без векИ любить только смрад трясины…Я доволен, что я человек.
Лишь в одном я завидую жабе, —Умирать ей, должно быть, легко:Бессознательно вытянет лапки,Побурчит и уснет глубоко.
<1912>Призраки
Неспокойно сердце бьется, в доме всё живое спит,Равномерно, безучастно медный маятник стучит…За окном темно и страшно, ветер в бешенствеслепомНалетит с разбега в стекла – звякнут стекла,вздрогнет дом,И опять мертво и тихо… но в холодной тишинеКто-то крадучись, незримый, приближается ко мне.Я лежу похолоделый, руки судорожно сжав,Дикий страх сжимает сердце, давит душу,как удав…Кто неслышными шагами в эту комнату вошел?Чьи белеющие тени вдруг легли на темный пол?Тише, тише… Это тени мертвых, нищих, злыхнедельСели скорбными рядами на горячую постель.Я лежу похолоделый, сердце бешено стучит,В доме страшно, в доме тихо, в доме всё живоеспит.И под вой ночного ветра и под бой стенных часовИз слепого мрака слышу тихий шепот вещих слов:«Быть беде непоправимой, оборвешься, упадешь —И к вершине заповедной ты вовеки не дойдешь».Ночь и ветер сговорились: «Быть несчастью,быть беде!»Этот шепот нестерпимый слышен в воздухевезде,Он из щелей выползает, он выходит из часов —И под это предсказанье горько плакать я готов!..Но блестят глаза сухие и упорно в тьму глядят,За окном неугомонно ставни жалобно скрипят,И причудливые тени пробегают по окну.Я сегодня до рассвета глаз усталых не сомкну.
1906* * *
Замираю у окна.Ночь черна.Ливень с плеском лижет стекла.Ночь продрогла и измокла.Время сна.Время тихих сновидений,Но тоска прильнула к лени,И глаза ночных виденийЖадно в комнату впились.Закачались, унеслись.Тихо новые зажглись…Из-за мокрого стеклаСмотрят холодно и строго,Как глаза чужого бога, —А за ними дождь и мгла.Лоб горит.Ночь молчит.Летний ливень льнет и льетсяЕсли тело обернется —Будет свет.Лампа, стол, пустые стены,Размышляющий поэтИ глухой прибой вселенной.
1907ГейдельбергНа кладбище