Григорий Кошечкин - Военные приключения. Выпуск 2

Курилкин спас ему жизнь. Случилось это прошлым летом. Жара стояла обычная: зашкаливало за сорок в тени. Взвод еле плелся, воду давно выпили, последняя фляга, НЗ, висела у Читаева на поясе. По пути был кишлак. Возле колодца он объявил привал. Тут же все кинулись наполнять фляги, побросали туда, как водится, таблетки пантоцида и стали ждать, пока растворятся. Самые мучительные минуты… Потом все произошло так быстро и неожиданно, что Читаев не успел ничего толком понять. Курилкин, стоявший рядом с радиостанцией за плечами, вдруг как-то резко и судорожно повернулся, Читаев еще не успел удивиться его сгорбленной позе, гримасе на лице, как грохнул выстрел. Курилкин пошатнулся, но удержался. Тут же раздался крик: «Душманы!», защелкали затворы. Все стали бить очередями по дувалу, по каждому отверстию в нем, пока Читаев наконец не заорал: «Отставить!» Душман-одиночка наверняка давно скрылся в кяризе[6]. А искать его там — дело гиблое.

Пуля застряла в железных внутренностях радиостанции. Ее потом выковыряли. Знатоки определили: из английского карабина.

— Возьми на память, — предложил Читаев, протягивая пулю.

На ладони лежал кусочек сплющенного желтого металла. «Мертвая пуля»…

Но Курилкин, прищурившись, усмехнулся:

— Оставьте себе. Она ведь вам предназначалась.

Читаев потом размышлял: заслонил бы его Курилкин, если бы радиостанции за спиной не оказалось? И вообще, закрыл он его как командира — как требует соответствующий устав, или сержант рисковал конкретно ради лейтенанта Читаева? Так и не смог разобраться. Он как-то сказал своему спасителю: «Будем в обращении на «ты». Ведь теперь мы как братья. И возрастом почти ровесники». Курилкин не удивился такому предложению, молча кивнул большой стриженой головой. Но по-прежнему был строго официален и обращался только на «вы».

…Тяжелым шагом подтягивались отставшие. От Читаева не укрылось, что коренастый Цыпленков с длинными, как весла, руками нес уже два автомата, а Братусь, хоть и был теперь налегке, едва волочил ноги.

— Привал пять минут, — объявил Читаев.

Братусь тут же повалился. Цыпленков не спеша снял с себя автоматы, вещмешок, после чего аккуратно уселся. Он все делал аккуратно.

Подошел Водовозов, молча опустился рядом с Читаевым.

— Как самочувствие?

— Порядок, — не открывая глаз, ответил тот.

Курилкин вернулся с плохими новостями: пропасть обойти невозможно, выше — отвесные скалы. А возвращаться, чтобы искать обходный путь, значит, терять время.

— Скала высокая?

— То ли три метра, то ли четыре, а может быть, еще больше. В темноте не разберешь.

— Возьми веревку. Пойдем посмотрим. Цыпленков, за мной.

Картина открылась неутешительная: внизу чернела пропасть, вверху — почти отвесная стена. В темноте было неясно, можно или нет зацепиться за нее, чтобы забраться выше.

— Вот тебе и бабушкин компот, — ощупывая скалу, удрученно пробормотал Читаев. — Придется посветить.

Неожиданно яркий луч выхватил сырой сланец скалы, Читаев посветил выше. Там виднелся уступ, а еще выше — площадка.

— Надо попробовать. Значит, так. Ты меня подсаживаешь, я становлюсь тебе на плечи. Потом подтолкнешь руками. В случае чего Цыпленков поможет.

— Может быть, я полезу? — предложил Курилкин.

— Нет, я полегче.

Читаев скинул бушлат, быстро обвязался альпинистским узлом. Курилкин, опустив руки, сцепил пальцы, чтобы лейтенанту сподручней было забраться ему на плечи.

— Погоди, ботинки сниму.

Читаев решительно стащил ботинки, затем — шерстяные носки и перчатки.

— Ну, все. Теперь, как снежный человек.

Сержант довольно легко подкинул его, в следующую секунду Читаев был на его плечах, нащупал какой-то выступ на скале, ухватился, в этот момент Курилкин подставил ладони, он встал на них и подтянулся. Сержант выпрямил руки. Читаев почувствовал, как они дрожали. В следующую секунду он уже нашел выступ для ноги, оторвался от ладоней сержанта. В этом положении и замер, стоя на левой ноге и держась за выступ одной рукой. Мучительно долго он пытался найти опору для второй ноги, но лишь скользил по сланцевым морщинам. В какой-то миг Читаеву показалось, что он теряет опору. Внутри захолонуло. Если сейчас рухнет, то не удержится на узкой тропке, полетит вниз. И все. Конец. Обезображенный труп в расщелине между камнями. Он попытался успокоиться. Только без паники. Из последних сил потянулся и тут же нащупал ногой выступ, который находился выше. Страх прошел, только сердце еще напоминало о нем учащенным ритмом. Распластавшись по стене, он прошел чуть вправо и здесь влез на ровную площадку.

— Ну, как? — услышал он тревожный шепот снизу.

— Давай, — сказал Читаев, дернув свой конец веревки.

— Держите крепче, лезу.

— Да нет, сначала ботинки, автомат и бушлат…

Читаев закрепил веревку. Первым залез Курилкин. Вдвоем они быстро вытащили наверх сначала снаряжение, затем всю группу. Читаев пересчитал людей и объявил краткий привал, а сам связался по радиостанции с Хижняком. У него все было в порядке.

Поднимались по команде трудно, и Читаев, подгоняя солдат, не сдерживал злости. «Пусть обозлятся, хотя бы и на меня, — думал он. — Со злостью идти легче». Хуже всего было то, что промокли бушлаты. Они стали тяжелыми, и тело неприятно прело. Читаев изредка светил фонариком в карту. Только бы не сбиться с пути. «Кажется, все правильно. Идем вдоль хребта. И скоро должен быть еще один подъем».

Сколько они шли? С каждым шагом мысли, словно по кругу, возвращались к одному и тому же: «Сколько мы идем? Сколько мы идем?» Будто приноравливались к темпу шага. Мокрая щебенка гадко хрустела под подошвами: хруп, хруп, хруп… Сзади пыхтел Щекин, вконец измученный пулеметом. Впереди — широкая спина Курилкина, он по-прежнему идет как заведенный, легко перенося свое сильное, как у волка, тело. Вещмешок и автомат только подпрыгивают за спиной.

Читаев подсчитал. Они шли уже целых восемь часов! Странно, но это открытие не только не расслабило, а, наоборот, подстегнуло Читаева, он почувствовал прилив новых сил. Так бывает, когда при недомогании вдруг узнаешь, что температура у тебя под сорок, и это приносит некое протестующее облегчение.

Все чаще приходится останавливаться: надо ждать отставших. Щекин — тот сразу же падает на камни. Пока подтягивается хвост, есть две-три минуты передохнуть. Впереди всегда идти легче. Читаев и Курилкин на камни не ложатся и даже не садятся — чтобы не расслабляться.

— Пойду замыкающим, — говорит Читаев. Глаза его привычно считают людей. Солдаты идут, понурив головы. Даже самые выносливые на пределе. Кроме Цыпленкова два автомата несет Мдиванов — невысокий стройный кавказец. Братусь идет предпоследним, покачивается на полусогнутых ногах, цепляется руками за выступы, словно пьяный. Каждый шаг ему дается с огромным трудом, он продолжает идти уже не на усилии воли, а на какой-то биологической способности организма самоисчерпать себя, прежде чем упасть замертво. Сзади идет Водовозов и время от времени подталкивает Братуся в спину. Эти толчки сотрясают его, и кажется, что вот-вот он потеряет равновесие и рухнет плашмя. Но Братусь делает более широкий шаг вперед. Он часто падает и не встает до тех пор, пока Водовозов не начинает трясти его и подымать. Тогда он с мученическими усилиями, безнадежно, встает на колени, затем выпрямляется. Падает же он в обратной последовательности: сначала на колени, затем — пластом. Водовозов вымотался не меньше от этих безуспешных попыток заставить человека идти.

— Полностью деморализован, — сообщает он таким тоном, что неясно, к кому это относится.

— Иди вперед. Будешь вести колонну.

«Впереди легче. Пусть передохнет», — равнодушно думает Читаев.

— Братусь, ты почему в конце? Ты же был в середине колонны.

— Отстал, — хрипло выдавливает солдат.

— Зря.

Братусь останавливается, надеясь на передышку, но лейтенант безжалостно командует: «Вперед!» Минут десять солдат идет, спотыкается и беспрестанно падает и наконец валится замертво.

— Вставай, черт бы тебя побрал, — Читаев зло ругается, хватает Братуся за шиворот.

— Все, не могу больше, лучше оставьте меня, — хрипит он.

— Я тебе оставлю, сволочь! — Читаев резко дергает Братуся за воротник, рискуя оторвать его. — Останешься здесь — подохнешь.

Колонна уходит вперед, и Читаев окликает последнего:

— Передай Водовозову, пусть остановится… Вставай! Я приказываю! — снова начинает трясти Читаев. — Боевую задачу срываешь.

Подходят Водовозов и Курилкин.

— Готов? — мрачно спрашивает Алексей.

— Не ори… — Читаев снова наклоняется: — Рядовой Братусь, встать!

— Не могу… идти… Лучше убейте… — бормочет он нечленораздельно.