Михаил Лермонтов - Демон
Тамара
О! кто ты? речь твоя опасна!Тебя послал мне ад иль рай?Чего ты хочешь?
Демон
Ты прекрасна.
Тамара
Но молви! кто ж ты? Отвечай…
Демон
Я тот, которому внималаТы в полуночной тишине,Чья мысль душе твоей шептала,Чью грусть ты смутно отгадала,Чей образ видела во сне.Я тот, чей взор надежду губит,Едва надежда расцветет,Я тот, кого никто не любитИ всё живущее клянет;Ничто пространство мне и годы,Я бич рабов моих земных,Я враг небес, я зло природы, —И, видишь, я у ног твоих.Тебе принес я в умиленьеМолитву тихую любви,Земное первое мученьеИ слезы первые мои;О, выслушай, из сожаленья!Меня добру и небесамТы возвратить могла бы словом.Твоей любви святым покровомОдетый, я предстал бы там,Как новый ангел в блеске новом;О! только выслушай, молю;Я раб твой, я тебя люблю!
Когда я в первый раз увиделТвой чудный, твой волшебный взор,Я тайно вдруг возненавиделМою свободу, как позор.Своею властью недовольный,Я позавидовал невольноНеполным радостям людей;В бескровном сердце луч нежданыйОпять затеплился живей,И грусть на дне старинной раныВдруг шевельнулася, как змей.Что без тебя теперь мне вечность,Моих владений бесконечность?Пустые, звучные слова;Обширный храм – без божества!
Тамара
Оставь меня, о дух лукавый!Молчи, не верю я врагу!Творец – увы! я не могуМолиться; тайною отравойМой ум слабеющий объят.Послушай, ты меня погубишь!Твои слова – огонь и яд…Скажи, зачем меня ты любишь?
Демон
Зачем, красавица? Увы,Не знаю. Полон жизни новой,С моей преступной головыЯ гордо снял венец терновый,Я всё былое бросил в прах:Мой рай, мой ад в твоих очах.Люблю тебя нездешней страстью,Как полюбить не можешь ты:Всем упоением, всей властьюБессмертной мысли и мечты!В душе моей с начала мираТвой образ был напечатлен;Передо мной носился онВ пустынях вечного эфира.Давно, тревожа мысль мою,Мне имя сладкое звучало —Во дни блаженства мне в раюОдной тебя недоставало!О! Если б ты могла понять,Какое горькое томленьеВсю жизнь, века, без разделеньяИ наслаждаться и страдать,За зло похвал не ожидатьНи за добро вознагражденья!Жить для себя, скучать собой,И этой долгою борьбойБез торжества, без примиренья;Всегда жалеть – и не желать;Всё знать, всё чувствовать, всё видеть;Стараться всё возненавидеть —И всё на свете презирать!Лишь только божие проклятьеИсполнилось, с того же дняПрироды жаркие объятьяНавек остыли для меня;Синело предо мной пространство,Я видел брачное убранствоСветил, знакомых мне давно:Они текли в венцах из злата!Но что же? прежнего собратаНе узнавало ни одно.Изгнанников, себе подобных,Я звать в отчаянии стал,Но слов и лиц и взоров злобных,Увы, я сам не узнавал.И в страхе я, взмахнув крылами,Помчался – но куда? зачем?Не знаю – прежними друзьямиЯ был отвергнут; как Эдем,Мир для меня стал глух и нем:По вольной прихоти теченьяТак поврежденная ладьяБез парусов и без руляПлывет, не зная назначенья;Так ранней утренней поройОтрывок тучи громовой,В лазурной вышине чернея,Один, нигде пристать не смея,Летит без цели и следа,Бог весть откуда и куда!Как часто на вершине льдистой,Один меж небом и землей,Под кровом радуги огнистойСидел я мрачный и немой,И белогривые метелиКак львы у ног моих ревели;Как часто, подымая прах,В борьбе с могучим ураганом,Одетый молньей и туманом,Я шумно мчался в облаках,Чтобы в толпе стихий мятежнойСердечный ропот заглушить,Спастись от думы неизбежнойИ незабвенное забыть!Что повесть тягостных лишений,Трудов и бед толпы людской,Грядущих, прошлых поколений,Перед минутою однойМоих непризнанных мучений?Что люди? Что их жизнь и труд?Они прошли, они пройдут —Надежда есть, – ждет правый суд:Простить он может, хоть осудит!Моя ж печаль бессменно тут,И ей конца, как мне, не будет;И не вздремнуть в могиле ей!Она то ластится, как змей,То жжет и плещет, будто пламень,То давит мысль мою, как камень, —Мечтаний прежних и страстейНесокрушимый мавзолей!
Тамара
Зачем мне знать твои печали?Зачем ты жалуешься мне?Ты согрешил…
Демон
Против тебя ли?
Тамара
Нас могут слышать!..
Демон
Мы одне.
Тамара
А бог?
Демон
На нас не кинет взгляда;Он занят небом – не землей!
Тамара
А наказанье – муки ада?
Демон
Так что ж? ты будешь там со мной.Мы, дети вольные эфира,Тебя возьмем в свои края;И будешь ты царицей мира,Подруга вечная моя.Без сожаленья, без участьяСмотреть на землю станешь ты,Где нет ни истинного счастья,Ни долговечной красоты;Где преступленья лишь да казни,Где страсти мелкой только жить,Где не умеют без боязниНи ненавидеть, ни любить.
Иль ты не знаешь, что такоеЛюдей минутная любовь?Волненье крови молодое, —Но дни бегут и стынет кровь.Кто устоит против разлуки,Соблазна новой красоты,Против усталости и скукиИ своенравия мечты?И пусть другие б утешалисьНичтожным жребием своим:Их думы неба не касались,Мир лучший недоступен им.Но ты, прекрасное созданье,Не в жертву им обречена;Тебя иное ждет страданье,Иных восторгов глубина.Оставь же прежние желаньяИ жалкий свет его судьбе;Пучину гордого познаньяВзамен открою я тебе.О! верь мне! Я один понынеТебя постиг и оценил:Избрав тебя моей святыней,Я власть у ног твоих сложил.Твоей любви я жду, как дара,И вечность дам тебе за миг:В любви, как в злобе, верь, Тамара,Я неизменен и велик!Толпу духов моих служебныхЯ приведу к твоим стопам,Прислужниц легких и волшебныхТебе, красавица, я дам;И для тебя с звезды восточнойСорву венец я золотой;Возьму с цветов росы полночной,Его усыплю той росой.Лучом румяного закатаТвой стан, как лентой, обовью,Дыханьем чистым ароматаОкрестный воздух напою.Всечасно дивною игроюТвой слух лелеять буду я;Чертоги пышные построюИз бирюзы и янтаря.Я опущусь на дно морское,Я полечу за облака,Я дам тебе всё, всё земное —Люби меня!И он слегкаКоснулся жаркими устамиЕе трепещущим губам,И лести сладкими речамиОн отвечал ее мольбам.Могучий взор смотрел ей в очи;Он жег ее; во мраке ночиНад нею прямо он сверкал,Неотразимый, как кинжал.Увы! злой дух торжествовал…Смертельный яд его лобзаньяМгновенно кровь ее проник;Мучительный, но слабый крикНочное возмутил молчанье.В нем было всё: любовь, страданье,Упрек с последнею мольбойИ безнадежное прощанье —Прощанье с жизнью молодой!..
В то время сторож полуночныйОдин вокруг стены крутой,Когда ударил час урочный,Бродил с чугунною доской;И под окошком девы юнойОн шаг свой мерный укротилИ руку над доской чугунной,Смутясь душой, остановил;И сквозь окрестное молчанье,Ему казалось, слышал онДвух уст согласное лобзанье,Чуть внятный крик и слабый стон.И нечестивое сомненьеПроникло в сердце старика;Но пронеслось еще мгновенье,И смолкло всё. ИздалекаЛишь дуновенье ветеркаРоптанье листьев приносило,Да с темным берегом унылоШепталась горная река.Канон угодника святогоСпешит он в страхе прочитать,Чтоб наважденье духа злогоОт грешной мысли отогнать;Крестит дрожащими перстамиМечтой взволнованную грудьИ молча скорыми шагамиОбычный продолжает путь.. . . . . . . . . .
Как пери спящая мила,Она в гробу своем лежала.Белей и чище покрывалаБыл томный цвет ее чела.Навек опущены ресницы —Но кто б взглянувши не сказал,Что взор под ними лишь дремалИ, чудный, только ожидалИль поцелуя иль денницы?Но бесполезно луч дневнойСкользил по ним струей златой,Напрасно их в немой печалиУста родные целовали —Нет, смерти вечную печатьНичто не в силах уж сорвать!И всё, где пылкой жизни силаТак внятно чувствам говорила,Теперь один ничтожный прах;Улыбка странная застылаЕдва мелькнувши на устах;Но темен, как сама могила,Печальный смысл улыбки той:Что в ней? Насмешка ль над судьбой,Непобедимое ль сомненье?Иль к жизни хладное презренье?Иль с небом гордая вражда?Как знать? для света навсегдаУтрачено ее значенье!Она невольно манит взор,Как древней надписи узор,Где, может быть, под буквой страннойТаится повесть прежних лет,Символ премудрости туманной,Глубоких дум забытый след.И долго бедной жертвы тленьяНе трогал ангел разрушенья;И были все ее чертыИсполнены той красоты,Как мрамор, чуждой выраженья,Лишенной чувства и ума,Таинственной, как смерть сама!
Ни разу не был в дни весельяТак разноцветен и богатТамары праздничный наряд:Цветы родимого ущелья(Так древний требует обряд)Над нею льют свой ароматИ сжаты мертвою рукоюКак бы прощаются с землею…
Уж собрались в печальный путьДрузья, соседи и родные.Терзая локоны седые,Безмолвно поражая грудь,В последний раз Гудал садитсяНа белогривого коня —И поезд двинулся. Три дня,Три ночи путь их будет длиться:Меж старых дедовских костейПриют покойный вырыт ей.
Один из праотцев Гудала,Грабитель путников и сёл,Когда болезнь его сковалаИ час раскаянья пришел,Грехов минувших в искупленьеПостроить церковь обещалНа вышине гранитных скал,Где только вьюги слышно пенье,Куда лишь коршун залетал.И скоро меж снегов КазбекаПоднялся одинокий храм,И кости злого человекаВновь успокоилися там.И превратилася в кладбищеСкала, родная облакам,Как будто ближе к небесамТеплей последнее жилище!
Едва на жесткую постельТамару с пеньем опустили,Вдруг тучи гору обложили,И разыгралася метель;И громче хищного шакалаОна завыла в небесахИ белым прахом заметалаНедавно вверенный ей прах.И только за скалой соседнейУтих моленья звук последний,Последний шум людских шагов,Сквозь дымку серых облаковСпустился ангел легкокрылыйИ над покинутой могилойПриник с усердною мольбойЗа душу грешницы младой.И в то же время царь порокаТуда примчался с быстротойВ снегах рожденного потока.Страданий мрачная семьяВ чертах недвижимых таилась;По следу крыл его тащиласьБагровой молнии струя.Когда ж он пред собой увиделВсё, что любил и ненавидел,То шумно мимо промелькнулИ, взор пронзительный кидая,Посла потерянного раяУлыбкой горькой упрекнул…
–
На склоне каменной горыНад Койшаурскою долинойЕще стоят до сей порыЗубцы развалины старинной.Рассказов, страшных для детей,О них еще преданья полны…Как призрак, памятник безмолвный,Свидетель тех волшебных дней,Между деревьями чернеет.Внизу рассыпался аул,Земля цветет и зеленеет,И голосов нестройный гулТеряется; и караваныИдут гремя издалека,И, низвергаясь сквозь туманы,Блестит и пенится река;И жизнью вечно молодою,Прохладой, солнцем и весноюПрирода тешится шутя,Как беззаботное дитя.
Но грустен замок, отслужившийКогда-то в очередь свою,Как бедный старец, пережившийДрузей и милую семью.И только ждут луны восходаЕго незримые жильцы;Тогда им праздник и свобода!Жужжат, бегут во все концы:Седой паук, отшельник новый,Прядет сетей своих основы;Зеленых ящериц семьяНа кровле весело играет,И осторожная змеяИз темной щели выползаетНа плиту старого крыльца;То вдруг совьется в три кольца,То ляжет длинной полосоюИ блещет, как булатный меч,Забытый в поле грозных сеч,Ненужный падшему герою…Всё дико. Нет нигде следовМинувших лет: рука вековПрилежно, долго их сметала…И не напомнит ничегоО славном имени Гудала,О милой дочери его!И там, где кости их истлели,На рубеже зубчатых льдов,Гуляют ныне лишь метелиДа стаи вольных облаков;Скала угрюмого КазбекаДобычу жадно сторожит,И вечный ропот человекаИх вечный мир не возмутит.
Посвящение
