Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений

Все почвы мира. Вид помятый

Его надежил всех калек

И обездоленных. Под ватой

Шубенки старой – сердца бег,

Бессмертной юностью объятый:

Его приемлет дровосек -

Ваятеля античных статуй,

Виновника зачатья рек…

1922 г.

ФЛАГОВАЯ ГОРА

С отвесной Флаговой горы,-

Где первое свиданье с Тию,-

Когда ты подойдешь к обрыву,

В часы оранжевой поры,

В часы усталые заката,

Увидишь море цвета злата

И кедров синие шары.

Не говори, – не говори

Тогда о прозном, о житейском:

В лученьи стонущей зари,

Как в древнем истинно-еврейском

Творении песен неземных

Царя-поэта Соломона,

Так много отблесков святых

И дуновений анемона,

Волшбы вечеровой игры

И несозданного созданья,-

С отвесной Флаговой горы,

Где с Тию первое свиданье!

1923 г.

ОКТЯБРЬСКИЙ ЛОВ

Уже долины побурели,

Уже деревья отпестрели,

Сон в желтом липовом листке,

И вновь веселые форели

Клюют в порожистой реке.

Брожу я с удочкой в руке

Вдоль симфонической стремнины:

Борись со мной, форель, борись!

Как серьговидный барбарис

Средь лиловатой паутины

Нагих ветвей колючих – ал!

Проковылял на мостик заяц,

И пес, кудлатый пустолаец,

С ним встретясь, только зачихал,

Не помышляя о погоне,-

Русак к нахохленной вороне

На всякий случай прибежал

Поближе… Вдалеке в затоне -

Крик утки. Дождь заморосил…

И трехфунтовые лососки,

Хватая выползня, на леске

Упруго бьются. Что есть сил,

Струнишь лесу, но вот изгибы

Их тел, – и удочка без рыбы…

1924 г.

НА САЛАЗКАХ

А ну-ка, ну-ка на салазках

Махнем вот с той горы крутой,

Из кедров заросли густой,

Что млеют в предвесенних ласках…

Не торопись, дитя, постой,-

Садись удобней и покрепче,

Я сяду сзади и айда!

И лес восторженно зашепчет,

Стряхнув с макушек снежный чепчик,

Когда натянем повода

Салазок и начнем зигзаги

Пути проделывать, в овраге,

Рискуя разможжить мозги…

Ночеет. Холодно. Ни зги.

Теперь домой. Там ждет нас ужин,

Наливка, фрукты, самовар.

Я городов двенадцать дюжин

Отдам за этот скромный дар,

Преподнесенный мне судьбою:

За снежный лес, катанье с гор,

За обезлюденный простор,

За ужин в хижине с тобою

И наш немудрый разговор!

1923 г.

НА ДРОВНЯХ

С крутой горы несутся дровни

На лед морской, – без лошадей,-

И налетают на шиповник,

На снег развеерив детей…

Сплошную массу ягод алых,

Морозом хваченных и вялых,

На фоне моря и песков

Попутно я воспеть готов.

И вновь, под крики и визжанье

Шалящей шалой детворы.

Идет веселое катанье

На лед морской с крутой горы!

l923 г.

ПЕНЬЕ СТИХОВ

О вы, поэзовечера,

Но не на блещущей эстраде,

А на лужайке у костра,-

Не денег, а искусства ради,-

Признательный, забуду ль вас?

Благословен счастливый час,

Когда, свернув и спрятав лески,

Поужинав своей ухой,

Мы возвращаемся домой

Через лесок, где спят березки,

Петь соловьизы, как псалмы,

Петь, как умеем только мы:

Благоговейно, вдохновенно,

Переживая каждый слог…

О, жизнь, простая, как цветок,

Да будешь ты благословенна!

1923 г.

ТЮЛИ ЛУЧИСТЫЕ

От вьюги снег в полях муаров,

Сиренево-голубоват.

И рядом грохотных ударов

Морской пустой простор объят.

Сверкает солнце. Вьюга тюли

Лучисто-снеговые ткет.

Снежинки, – золотые пули,-

Летят в раскрытый смехом рот…

Попали мы на праздник вьюги,

Как дети, радые ему.

А к ночи в призраковом цуге

Увидим самое зиму.

(На миг запнулся стиль надежный,

Но… не “саму”, а “самое”,

Согласно этике падежной,

Звучащей что-то “не тае”…)

1923 г.

ОЗЕРО УЛЬЯСТЭ

(Письмо Б. В. Правдину)

От омнибуса и фиакра

Я возвратился в нашу глушь

Свершать в искусстве Via Sacra[49]

Для избранных, немногих душ.

Мир так жесток, мир так оклавден,

Мир – пронероненный злодей,

И разве я не прав, о Правдин,

Чуждаясь издавна людей?

Я, уподобленный монаху,

Вхожу в лесной зеленый храм.

Не оттого ли альманаху

Названье захотелось Вам

Дать “Via Sacra”, чтоб отметить

Мою священную судьбу?…

Теперь поговорим о лете.

Я летом взять хочу избу

В трех с четвертью верстах от Сондо,

На диком озере в лесу,

Где можно запросто лису

И лося встретить. Горизонты

Для рыбной ловли широки

На Uljaste: мне старики -

Аборигены говорили,

Что там встречаются угри,

Лещи и окуни по три -

И больше! – фунта. Правда, три ли,

Увидим сами, но грибов

И янтареющей морошки

Сбирал я полные лукошки

В тени озерных берегов,

Быв прошлым летом только на день.

Итак, весной, взяв нож свой складень,

Удилища, стихи, табак,

До поздней осени мы будем

С женой, на удивленье людям,

Предпочитающим кабак,

Ловить лешей. А как мы удим,

О6 этом знает каждый: с трех

Утра до самого заката,

На утлом челноке, у ската,

Нос челнока в прибрежный мох

Уткнув, и, в зеркале озерном

Отражены, без лишних слов,

На протяжении часов,

Забыв о всем культурно-вздорном,

С удилищем в руке застыв,

За колебаньем поплавковым

Следить и трезвым и здоровым

Умом постичь, что вот ты жив

В бесспорном – солнечном – значенье

Понятья этого. Влеченье

К природе и слиянье с ней

Мне лучезарней и ясней,

Чем все иные увлеченья.

1923 г.

ОТ ДЭНДИ К ДИКАРЮ

Покинь развращенные улицы,

Где купля, продажа и сифилис,

И, с Божьею помощью, выселясь

Из мерзости, в дом мой приди.

К пресветлому озеру Ульястэ

С его берегами гористыми

И с западными аметистами,

Смолу ощущая в груди.

Излечит эстийское озеро,

Глубокое озеро Ульястэ,

Тебя от столичной сутулости,

Твой выпрямив сгорбленный стан.

Вздохнешь ты, измученный, грезово,

Ты станешь опять человечнее,

Мечтательней, мягче, сердечнее,

Забыв окаянный шантан.

Привыкший к чиновничьей стулости,

Гуляющий только аршинами,

Считающий крыши вершинами

И женщинами “этих” дам,

К просторному озеру Ульястэ

Приди без цилиндра и смокинга

И в том не усматривай шокинга,

Что жив в человеке Адам…

Озеро Uljaste

1923 г.

УЛЬИ КРАСОТЫ

В Везенбергском уезде, между станцией Сонда.

Между Сондой и Каппель, около полотна,

Там, где в западном ветре – попури из Рэймонда,

Ульи Ульясте – то есть влага, лес и луна.

Ульи Ульясте… Впрочем, что же это такое?

И зачем это “что” здесь? почему бы не “кто”?

Ах, под именем этим озеро успокоенное,

Что луна разодела в золотое манто…

На воде мачт не видно, потому что все мачты

Еще в эре беспарусной: на берегах

Корабельные сосны, и меж соснами скачут

Вакхоцветные векши с жемчугами в губах…

В златоштильные полдни, если ясени тихи

И в лесу набухают ледовые грибы,

Зеркало разбивают, бронзовые лещихи,

Окуни надозерят тигровые горбы.

За искусственной рыбкой северный аллигатор,-

Как назвать я желаю крокодильчатых щук,-

Учиняет погоню; вставши к лодке в кильватер,

Я его подгадаю и глазами ищу.

Как стрекозы, трепещут желто-красные травы,

На песке розоватом раззмеились угри,

В опрозраченной глуби стадят рыбок оравы -

От зари до зари. Ах, от зари до зари!

Ненюфары пионят шелко-белые звезды,

Над водою морошка наклоняет янтарь,

Гоноболь отражает фиолетово гроздья.

Храм, и запад закатный – в этом храме алтарь.

Озеро Uljaste

1923 г.

ЖИВЫЕ МОНЕТКИ

Приколов к блузке звончатый ландыш,

Что на грудь аромат свой лиет,

Ты со смехом за вандышем вандыш[50]

Мне бросаешь с плота в галиот…

Я с улыбкой ловлю серебрушки,

Как монетки живые, – снетки

И, любуясь, смотрю на веснушки,

На каштановые завитки…

Ты, из хитрости, взоров не видя,

Продолжаешь метать в галиот,

Уподобленная Немезиде,

Эти рыбки. А ландыш – лиет…

– “Вкусен чай в разрисованной кружке

И зеленые рыбьи битки!” -

Ты кричишь, сыпля мне серебрушки,

Как монетки живые, – снетки…

Попадает за вандышем вандыш

Мне в глаза, в переносье и в рот…

Наконец, невзначай, и свой ландыш

Целишь в сердце мое, бросив плот…

И летишь, исчезая в оплете,

Лукоморьем, срывая цветки,

Ах, твои ноготки в позолоте -

Эти розовые ноготки!

Я догнал бы тебя в галиоте,

Но его погружают… снетки!..

Озеро Uljaste

1923 г.

ЗРЕЮЩАЯ КНИГА

Взыскатель полного безлюдья,

Обрел я озеро в лесу.

В храм смоляного изумрудья

Свою любовь перенесу.