Глеб Филиппов - Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)
Номером вторым побудет дама средних лет. Не из разряда примадонн. D Dm Am В прошлом аспирантка, полубарышня из этих, знаешь, коих легион. E F Cm Кои вразумительно целуются и плачут, но почти не говорят. F Fm Cm Сызмальства готовятся в балет, но поступают на мехмат. G Ab G C E
Третим номером, видимо, буду я сам. То есть бывший герой, мореплаватель, плотник и прочее. Только не член никаких академий. Без меня панораме не быть, как не быть ей без многих ещя номеров, различимых слабее, и даже не названных в этой связи.
Всех не нарисуешь, да и незачем, достаточно отметки на шкале. Пепел подтверждает силу пламени, но пламя не нуждается в золе. Живопись питается деталью, но моя задача — жертвуя мазком, выиграть во времени. А время не нуждается ни в ком.
Не поверишь, но с той сумасшедшей поры, когда вся ещя было другим, сохранил я бутыль: сувенирный портвейн, не поверишь — «Массандра» Почему-то мне небезразличны зеляное это стекло и напиток внутри, непроглядный, прости за банальность, как полночь в Крыму.
Видимо, при нынешнем меню, в котором дяготь — обязательная снедь, в новой топографии, где каждый перекрясток приглашает умереть, те обломки прошлого, что вовремя не сгнили и не преданы огню, выглядят по-своемуторжественно. К чему я и клоню.
Давай, брат, умрям, но сперва воспарим, как когда-то. Когда-то… Am Dm Am E «Массандру» почням, пригласим аспирантку с мехмата. Кутням. Am Dm A
Стоит ли гадать, какими именно лучами озарит нас Божество? Вся, что мы свершим и скажем, будет — для Него. Но без оглядки на Него. Вся, включая прихоти, ужимки и прыжки к седьмому небу без шеста, бедем мы проделывать единственно во славу Божества.
Но Божества не замечая. Am
Бродяги — XXX
Пяс их знает бродяг, для какой они пользы, бродяги? По каким по таким ордерам принимать их в расчят? В чям желательно было бы с ними сойтись? В чям не стоит? Да и есть ли они вообще. Кто их видел, бродяг?
Не пойми-разбери, что за лица у них, что за взгляды. — Cm Разговор — не пойми, алфавит, календарь — не пойми. Что за дикость, должно быть, у них в головах и в одеждах. Шерсть и войлок, должно быть, и вся. Замерзай, пропадай.
Я служу в патруле, я в машине сижу полицейской. — Gm Меж развалин каких-то кружу, шевеленья слежу. Уж не шабаш ли там у бродяг? Не иначе как шабаш. То ворона взлетит, то собачья мелькнят голова.
Уж не с ними ли ты коротаешь теперь новолунье? — Cm Похудела, должно быть, обветрилась, стала смугла. Шерсть и войлок на бядрах твоих и на груди, шерсть и войлок. Как запутали, чем завлекли? Пяс их ведает, псов.
Мне нерадостно здесь одному меж развалин каких-то. — Gm До утра далеко. Слаб и слеп мой патрульный фонарь. Жизнь бессмысленна. Ты не со мной. Что за дикость повсюду! Мне тоскливо, темно. Я люблю тебя. Псы не при чям.
Gm/G-F#-F-E Gm/G-F#-F-E Cm/G-H-B-A Gm/G-F#-F-E
— То, что хотел бы я высказать, высказыванию не подлежит,
* * *
То, что хотел бы я высказать, высказыванию не подлежит, ибо вот то, что я высказать хотел бы, оно таково, что, когда его вся же высказать пытаешься, оно бежит, а когда не пытаешься, ввек не избавишься от него.
Кое-кому в этом видятся контуры некоего совершенства.
Мне же мерещится нечто нелепое: новый наряд короля; к чучелу чудища не подошедшие зубы, хребет, плавник; тямный аккорд вне тональности, вязкое "до — фа диез — ля"; в муках разбитую мастером вазу склеивающий ученик…
Кое-кто без особых причин именует это соблазном.
Бью себя по рукам, твержу: оставь, не сходи, брат, с ума; ты, даже в родном диалекте не ориентируясь наверняка, будучи лишь приложением к вывеске «Генрих» или там «Франсуа» ловишь на слове то, для чего не выдумано языка…
Кое-кто, неизвестно зачем, прибегает с этим к латыни.
Nomen? Sermo? Aestus? Aevum? Aurum? Oriens?
Malum? Scelus? Lutum? Luctus? Maeror? Odium?..
Видимо, я не прав, говоря, что погоды стоят ещя те. Видимо, они уже эти, двадцатого раза по сто нашей, не чьей-нибудь, эры в не чьей-нибудь нищете… Стоп! Это вся уже было, было… значит, не то, не то…
Кое-кому это кажется чем-то несовместимым с карьерой.
Мне же — вот только что — чудилось: вижу, нашял, сошлось! Явственно обнаружились какие-то маяки, резеда, мистраль… Правда, через секунду это покрылось коростой и взорвалось, в воздухе вычертив снежную сверхскоростную горизонталь…
Кое-кто почитает за благо не трогать этого вовсе.
Carmen. Metus. Merum. Mustum. Reditus. Requies.
Lumen. Flamen. Caelum. Deus. Venia. Otium…
Сбросить оцепенение, буквы пересчитать, повторить "не то", встать, потоптаться несколько — и снова назад, в дурман… Есть, наконец, эксперты авторитетнее, чем кое-кто… Шар замедляет движение… Прах осыпается со стремян…
Кое-кто ничего вообще под этим не разумеет.
Посещение — XXX
Не усердствуй, на этих тряхстах стелажах — в основном Dm B7 E7/G# криптограммы, лишь кое-когда — логарифм, палиндром… Gm A B Dm/A Но интимных посланий ты здесь не найдяшь ни строки. Dm Gm E7/G# Шлют в избытке, да мне сохранять не с руки. Dm E A Dm E A
Этой ширмы не трогай, за ней пусть не гибель, но риск: D7 Gm там ютится — отнюдь не наложница, нет — василиск. E7 Gm A7 Он не кормлен, но если бесшумно его миновать, Dm Gm E7/G# не проснятся. Полицию можешь не звать. Dm E A Dm
Эти с тонкой фигурной резьбой вертела-близнецы суть антенны для ловли особых лучей и пыльцы, но не больше. Не розги для дам, не ещя что невесть. Успокойся, антенны на место привесь.
Прямо драма, насколько у страсти глаза велики. Кстати, помни: в подполье как раз под тобой — ледники. Вряд ли стоит, всем телом вращая, ломать реквизит. Распалишься, намокнешь. Тебя просквозит.
Угловой же камин не расценивай как таковой: — Em в эту утварь вмонтирован мной типовой бытовой генератор погодных сюрпризов… При чям тут постель?! Не свирепствуй, ведь ты же не следователь.
Трижды в сутки — в одиннадцать, в семь пополудни и в три на рассвете — я утвари сей говорю «говори», и несятся циклон в Вавилон, ураган в Мичиган. Жрец дельфийский в сравненьи со мной — мальчуган.
Если то, что в твоям называется «спать» словаре, посещает одних еженощно, других — по поре, то (не всех же к одним и другим причислять, господа!) я из третих. Из тех, что не спят никогда.
Не вибрируй, дыши через раз, в остальном я вполне зауряден. И что у других при себе, то при мне: сердце справа, зеляная кровь, голова на винтах… и довольно. Давай рассуждать о цетах.
Я люблю гиацинты. А ты?
— Вадемекум
Если вы у нас впервые, вот вам нежный мой совет: Здесь просторы не такие, чтоб взирать на них сто лет.
Сто лет, так сказать, черезчур непомерный срок, перебор, несуразная цифра сама по себе, да и дело, к тому же, минутное, если с умом.
Вместо кайзера в граните, вместо вечного огня вы на карточку снимите исключительно меня.
Меня, так сказать, супплетивная форма винительного падежа, от абстрактного термина «я», то есть местоимения, личного, не какого-нибудь.
И — спокойно, в бизнес-классе, нынче (раз уж не вчера) отправляйтесь восвояси, грянув громкое ура.
Ура, так сказать, прогрессу, двужению вверх и вперяд, а равно и любому большому и малому социуму, индивидууму и уму. Му-му-музыка, марш!
А потом, в родном Китае, где течет река Янцзы, об несчастном нашем крае уроните две слезы.
Слезы, так сказать, не пролить по достойному поводу было бы неграциозно, к тому же минутное дело, макнули платочком и дальше пошли.
Но, шагая к новой эре, сохраняйте мой портрет. Вся же он, в известной мере, символический предмет.
Предмет, так сказать, нашей лекции в ней освещян досконально, глубинные связи раскрыты, вопрос о бессмертье решян в положительном смысле. Занавес. Обморок.
К сороконожке
Я сделал графики упадка царств, особенно восточных. Eb7 D7 Томов пятьсот пророческого толка изучил. Взболтал источник Eb7 D7 смысла, как земного, так и внеземного. Eb7 D7 И в результате сих учяных штудий получил одно лишь слово. Eb7 D7
Гибель! Всем-всем-всем. Ребус рун, шифр майя Gm Eb Cm D7 (bis) хлещут радиоволною вдаль и вверх Cm Eb безумных литер фейерверк над чернотой вздымая… Gm D7 Cm G
Сороконожка резвая, поверь алхимику, беги в леса, Gm Cm навстречу вечной музыке, для вечной радости, на вечный срок. Gm Не для того ль даны тебе здоровье, грация, талант, краса? Dm A7 D D7 И едингот оригинального покроя? Eb7 D7 И даже ангельский, быть может, голосок? А впрочем — что я! Eb7 D7
Гибель! Всем-всем-всем. Доктор, где твой ножик? Плут с букашкой суесловит зря. Чижик резвую изловит, несмотря на все сорок ножек.
Была б она хотя бы стрекозой, могла бы улететь домой, с материка на остров, где хотя бы вся-таки не так черно. Где нет ни чижика, который клюнет, ибо от рожденья злой, ни муравья, который рявкнет, что, мол, скачешь? Законов общих знать не хочешь? Ничего, зимой поплачешь.
Гибель! Всем-всем-всем. Остров есть часть суши. Сверху — певчих дирижаблей хор, снизу — гончей субмарины жабий взор. Холодные уши.
Я нахожусь на карте полушарий, ровно посреди, как столп. Сориентирован на север, этакое статус-кво. Ни в океанских масс перемещенья, ни в передвиженья толп не вовлечян. И, кроме призраков архивных на стороне моей, как прежде, никого. Держись, алхимик!
