Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

Полночь

Каждый день я умираю, каждый день рождаюсь вновь.Утром с Солнцем в мир вступаю, ночью праздную любовь.

Ненасытно сердце хочет каждый день иной мечты,Каждой ночью смотрят звезды с невозбранной высоты.

Опьяненное пространством. Солнце каждый день горит,С неизменным постоянством Полночь сердцу говорит.

Слышу, слышу волны звона, то двенадцать бьет часов,С голубого небосклона льются хоры голосов, —

Возрастающих в безгласьи, ясно внятных для души,Гул растений ароматных, расцветающих в глуши.

Море времени и мысли бьется в бездне голубой,О пределы понимании ударяется прибои.

И душе, для снов открытой, сладко знать, что берегаПринимают от созвездий и от Моря жемчуга.

Миг еще, и тьма закроет в Вечность глянувшую дверь,И сознанье успокоит. Клад получен Спи теперь.

Ты — вневременное видел. Вновь во времени умри.И на завтра встань венчанный в первозданности Зари.

Безгласная поэма

Каждый цветок есть изваянный стих,В каждом растении — сага.В них очертания мыслей моих,Слез освежительных влага.

Стоит мне только подумать о чем,Мысли в пространство стремятся,Светятся в нем достающим лучом,В гроздьях созвездий роятся

Мыслью моею я все достаю,В царствах бездонных ЭфираВ кузницах тайных незримо куюЗвенья богатого мира.

То, что чернело, как грубый кусок,Было обломком тяжелым,Я превращаю в горящий цветок,Отданный огненным пчелам.

Творческий молот стучит без конца,Искры сплетаются в пляске.Звенья растут Мирового Кольца,Неумирающей сказки.

Дальше и дальше уходят мечты,Нет для мышленья границыВ новых просторах раскрылись цветы,Искрятся их вереницы.

В лилиях белых вся нежность моя,Страсть моя в кактусах красных,В желтых колосьях покой бытия,Ласковость в розах атласных.

Арум зловещий, и старый анчар,Пасть орхидеи тигринойЯркая разность тождественных чар,Отблески мысли единой.

Кровью я каждый цветок расцветил,Или слезою воздушной,Дал им вкусить от сверкающих сил,Вырастил в бездне послушной.

Вырастил их, и до завтра затих,Лучшие радости немы.Каждый цветок есть изваянный стихВечно безгласной Поэмы.

Высоты

Безмолвствуют высоты,Застыли берега.В безмерности дремотыНагорные снега.

Здесь были океаны,Но где теперь волна?Остались лишь туманы,Величье, глубина.

Красивы и усталы,В недвижности своей,Не грезят больше скалыО бешенстве морей.

Безжизненно, но стройно,Лежат оплоты гор.Печально и спокойноРаскинулся простор.

Ни вздоха, ни движенья,Ни ропота, ни слов.Безгласное внушеньеЧарующих снегов.

Лишь мгла долин курится,Как жертвы бледный дым.Но этой мгле не слитьсяС тем царством снеговым.

Здесь кончили стремленьяСтремительность свою.И я как привиденьеНад пропастью стою.

Я стыну, цепенею,Но все светлей мой взор.Всем сердцем я лелеюНеизреченность гор.

К людям

О, люди, я к вам обращаюсь, ко всем,Узнайте, что был я несчастен и нем,Но раз полюбил я возвышенность гор,И все полюбил я и понял с тех пор.

Я понял, но сердцем, — о, нет, не умом,Я знаю, что радостен царственный гром,Что молния губит людей и зверей,Но мир наш вдвойне обольстителен с ней.

Мне нравится все, что Земля мне дала,Все сложные ткани и блага и зла,Всего я касался, всему я молюсь,Ручьем я смеялся, но с Морем сольюсь.

И снова под властью горячих лучейС высот оборвется звенящий ручей.Есть мудрость, но жизнь не распутал никто,Всем мудрым, всем мертвым, скажу я — «Не то!»

Есть что-то, что выше всех знаний и слов,И я отвергаю слова мудрецов,Я знаю и чувствую только одно,Что пьяно оно, мировое вино.

Когда же упьюсь я вином мировым,Умру и воскресну и буду живым,И буду я с юными утренним вновь…О, люди, я чувствую только Любовь!

Литургия красоты

Стихийные гимны

Вся Земля — моя, и мне дано пройти по ней.

«Люди Солнце разлюбили, надо к Солнцу их вернуть…»

Люди Солнце разлюбили, надо к Солнцу их вернуть,Свет Луны они забыли, потеряли Млечный путь.

Развенчав Царицу-Воду, отрекаясь от Огня,Изменили всю Природу, замок Ночи, праздник Дня.

В тюрьмах дум своих, в сцепленьи зданий-склепов, слов-могилПозабыли о теченьи Чисел, Вечности, Светил.

Но качнулось коромысло золотое в Небесах,Мысли Неба, Звезды-Числа, брызнув, светят здесь в словах.

Здесь мои избрали строки, пали в мой журчащий стих,Чтоб звенели в нем намеки всех колодцев неземных.

Чтоб к Стихиям, людям бледным, показал я светлый путь,Чтобы вновь стихом победным, в Царство Солнца всех вернуть.

Праздник сердца

Каждое утро, душа, ты найдешь у двери своего дома весь мир.

Мой завет

Я не устану быть живым,Ручей поет, я вечно с ним,Заря горит, она — во мне,Я в вечно творческом Огне.

Затянут в свет чужих очей,Я — в нежном золоте лучей,Но вдруг изменится игра,И нежит лунность серебра.

А Ночь придет, а Ночь темна, —В душе есть светлая страна,И вечен светоч золотойВ стране, зовущейся Мечтой.

Мечта рождает Красоту,Из нежных слов я ткань плету,Листок восходит в лепесток,Из легких строк глядит цветок.

Мгновений светлый водопадНисходит в мой цветущий сад,Живите ж все, любите сон, —Прекрасен он, кто в Жизнь влюблен.

Три страны

Строить зданья, быть в гареме, выходить на львов,Превращать царей соседних в собственных рабов,Опьяняться повтореньем яркой буквой я, —Вот, Ассирия, дорога истинно твоя.

Превратить народ могучий в восходящесть плит,Быть создателем загадок, сфинксом Пирамид,И, достигши граней в тайнах, обратиться в пыль, —О, Египет, эту сказку ты явил как быль.

Мир опутать светлой тканью мыслей-паутин,Слить душой жужжанье мошки с грохотом лавин,В лабиринтах быть как дома, все понять, принять, —Свет мой, Индия, святыня, девственная мать.

Много есть еще созданий в мире Бытия,Но прекрасна только слитность разных ты и я,Много есть еще мечтаний, сладко жить в бреду, —Но, уставши, лишь к родимой, только к ней приду.

Самоутверждение

Я знаю, что Брама умнее, чем все бесконечно-имянные боги.Но Брама — Индиец, а я — Славянин. Совпадают ли наши дороги?О, Брама — Индиец, а я — Скандинав, а я — Мексиканец жестокий,Я — Эллин влюбленный, я — вольный Араб, я — жадный, безумный, стоокий.

Я — жадный, и жить я хочу без конца, не могу я насытиться лаской.Не разум люблю я, а сердце свое, я пленен многозвучною сказкой.Все краски люблю я, и свет Белизны не есть для меня завершенье.Люблю я и самые темные сны, и алый цветок преступленья.

Оранжевый, желтый, и красный огонь мне желанен, как взор темно-синий.Не знаю, что лучше: снега ли вершин или вихри над желтой пустыней.И стебель зеленый с душистым цветком — прекрасен, прекрасна минута.Не странно ли было б цветку объявить, что он только средство к чему-то.

И если ты викинга счастья лишишь — в самом царстве Валгаллы рубиться,Он скажет, что Небо беднее Земли, из Валгаллы он прочь удалится.

И если певцу из Славянской страны ты скажешь, что ум есть мерило,Со смехом он молвит, что сладко вино, и песни во славу Ярила.

К славянам