Николай Некрасов - Полное собрание стихотворений. Том 2

Мать сыну-то гроб покупала,

Отец ему яму копал,

Жена ему саван сшивала -

Всем разом работу вам дал!.."

Опять помычал – и без цели

В пространство дурак побежал.

Вериги уныло звенели,

И голые икры блестели,

И посох по снегу черкал.

У дома оставили крышу,

К соседке свели ночевать

Зазябнувших Машу и Гришу

И стали сынка обряжать.

Медлительно, важно, сурово

Печальное дело велось:

Не сказано лишнего слова,

Наружу не выдано слез.

Уснул, потрудившийся в поте!

Уснул, поработав земле!

Лежит, непричастный заботе,

На белом сосновом столе,

Лежит неподвижный, суровый,

С горящей свечой в головах,

В широкой рубахе холщовой

И в липовых новых лаптях.

Большие, с мозолями, руки,

Подъявшие много труда,

Красивое, чуждое муки

Лицо – и до рук борода…

Пока мертвеца обряжали,

Не выдали словом тоски,

И только глядеть избегали

Друг другу в глаза бедняки,

Но вот уже кончено дело,

Нет нужды бороться с тоской,

И что на душе накипело,

Из уст полилося рекой.

Не ветер гудит по ковыли,

Не свадебный поезд гремит -

Родные по Прокле завыли,

По Прокле семья голосит:

"Голубчик ты наш сизокрылый!

Куда ты от нас улетел?

Пригожеством, ростом и силой

Ты ровни в селе не имел.

Родителям был ты советник,

Работничек в поле ты был,

Гостям хлебосол и приветник,

Жену и детей ты любил…

Что ж мало гулял ты по свету?

За что нас покинул, родной?

Одумал ты думушку эту,

Одумал с сырою землей -

Одумал – а нам оставаться

Велел во миру, сиротам,

Не свежей водой умываться,

Слезами горючими нам!

Старуха помрет со кручины,

Не жить и отцу твоему,

Береза в лесу без вершины -

Хозяйка без мужа в дому.

Ее не жалеешь ты, бедной,

Детей не жалеешь… Вставай!

С полоски своей заповедной

По лету сберешь урожай!

Сплесни, ненаглядный, руками,

Сокольим глазком посмотри,

Тряхни шелковыми кудрями,

Сахарны уста раствори!

На радостях мы бы сварили

И меду и браги хмельной,

За стол бы тебя посадили -

Покушай, желанный, родной!

А сами напротив бы стали,

Кормилец, надежа семьи!

Очей бы с тебя не спускали,

Ловили бы речи твои…"

На эти рыданья и стоны

Соседи валили гурьбой:

Свечу положив у иконы,

Творили земные поклоны

И шли молчаливо домой.

На смену входили другие,

Но вот уж толпа разбрелась,

Поужинать сели родные -

Капуста да с хлебушком квас.

Старик бесполезной кручине

Собой овладеть не давал:

Подладившись ближе к лучине,

Он лапоть худой ковырял.

Протяжно и громко вздыхая,

Старуха на печку легла,

А Дарья, вдова молодая

Проведать ребяток пошла.

Всю ноченьку, стоя у свечки,

Читал над усопшим дьячок,

И вторил ему из-за печки

Пронзительным свистом сверчок.

Сурово метелица выла

И снегом кидала в окно,

Невесело солнце всходило:

В то утро свидетелем было

Печальной картины оно.

Савраска, запряженный в сани,

Понуро стоял у ворот;

Без лишних речей, без рыданий

Покойника вынес народ.

– Ну, трогай, саврасушка! трогай!

Натягивай крепче гужи!

Служил ты хозяину много,

В последний разок послужи!…

В торговом селе Чистополье

Купил он тебя сосунком,

Взрастил он тебя на приволье,

И вышел ты добрым конем.

С хозяином дружно старался,

На зимушку хлеб запасал,

Во стаде ребенку давался,

Травой да мякиной питался,

А тело изрядно держал.

Когда же работы кончались

И сковывал землю мороз,

С хозяином вы отправлялись

С домашнего корма в извоз.

Немало и тут доставалось -

Возил ты тяжелую кладь,

В жестокую бурю случалось,

Измучась, дорогу терять.

Видна на боках твоих впалых

Кнута не одна полоса,

Зато на дворах постоялых

Покушал ты вволю овса.

Слыхал ты в январские ночи

Метели пронзительный вой

И волчьи горящие очи

Видал на опушке лесной;

Продрогнешь, натерпишься страху,

А там – и опять ничего!

Да, видно, хозяин дал маху -

Зима доконала его!..

Случилось в глубоком сугробе

Полсуток ему простоять,

Потом то в жару, то в ознобе

Три дня за подводой шагать:

Покойник на срок торопился

До места доставить товар.

Доставил, домой возвратился -

Нет голосу, в теле пожар!

Старуха его окотила

Водой с девяти веретен

И в жаркую баню сводила,

Да нет – не поправился он!

Тогда ворожеек созвали -

И поят, и шепчут, и трут -

Всё худо! Его продевали

Три раза сквозь потный хомут,

Спускали родимого в пролубь,

Под куричий клали насест…

Всему покорялся, как голубь,-

А плохо – и пьет и не ест!

Еще положить под медведя,

Чтоб тот ему кости размял,

Ходебщик сергачевский Федя -

Случившийся тут – предлагал.

Но Дарья, хозяйка больного,

Прогнала советчика прочь:

Испробовать средства иного

Задумала баба: и в ночь

Пошла в монастырь отдаленный

(Верстах в тридцати от села),

Где в некой иконе явленной

Целебная сила была.

Пошла, воротилась с иконой -

Больной уж безгласен лежал,

Одетый как в гроб, причащенный,

Увидел жену, простонал

И умер…

… Саврасушка, трогай,

Натягивай крепче гужи!

Служил ты хозяину много,

В последний разок послужи!

Чу! два похоронных удара!

Попы ожидают – иди!..

Убитая, скорбная пара,

Шли мать и отец впереди.

Ребята с покойником оба

Сидели, не смея рыдать,

И, правя савраской, у гроба

С вожжами их бедная мать

Шагала… Глаза ее впали,

И был не белей ее щек

Надетый на ней в знак печали

Из белой холстины платок.

За Дарьей – соседей, соседок

Плелась негустая толпа,

Толкуя, что Прокловых деток

Теперь незавидна судьба,

Что Дарье работы прибудет,

Что ждут ее черные дни.

"Жалеть ее некому будет",-

Согласно решили они…

Как водится, в яму спустили,

Засыпали Прокла землей;

Поплакали, громко повыли,

Семью пожалели, почтили

Покойника щедрой хвалой.

Сам староста, Сидор Иваныч,

Вполголоса бабам подвыл,

И "Мир тебе, Прокл Севастьяныч!-

Сказал,- благодушен ты был,

Жил честно, а главное: в сроки -

Уж как тебя бог выручал -

Платил господину оброки

И подать царю представлял!"

Истратив запас красноречья,

Почтенный мужик покряхтел:

"Да, вон она, жизнь человечья!"-

Прибавил – и шапку надел.

"Свалился… а то-то был в силе!..

Свалился… не минуть и нам!.."

Еще покрестились могиле

И с богом пошли по домам.

Высокий, седой, сухопарый,

Без шапки, недвижно-немой,

Как памятник, дедушка старый

Стоял на могиле родной!

Потом старина бородатый

Задвигался тихо по ней,

ровняя землицу лопатой

Под вопли старухи своей.

Когда же, оставивши сына,

Он с бабой в деревню входил:

"Как пьяных, шатает кручина!

Гляди-тко!.."- народ говорил.

А Дарья домой воротилась -

Прибраться, детей накормить.

Ай-ай! как изба настудилась!

Торопится печь затопить,

Ан глядь – ни полена дровишек!

Задумалась бедная мать:

Покинуть ей жаль ребятишек

Хотелось бы их приласкать,

Да времени нету на ласки.

К соседке свела их вдова.

И тотчас, на том же савраске,

Поехала в лес, по дрова…

Морозно. Равнины белеют под снегом,

Чернеется лес впереди,

Савраска плетется ни шагом, ни бегом,

Не встретишь души на пути.