Апрельское Затишье и Майская буря - Том Торк
Из тысячи двухсот учащихся школы в университеты пошло трое. Остальные — кто куда: смотрителями на производства — тоже, надо думать, умирающая профессия, жильцами в «общественные дома», единицы стали заниматься «высоким» творчеством, можно сказать, также жили удручающе и бедно.
Тяжело описать какого было моё удивление, когда на кафедре прикладной физики, единственной во всей стране, собралось едва пятьдесят человек. Все мы хлопали глазами, глядя друг на друга, не веря в то, что такая фундаментальная наука столь безразлична человечеству.
3
Очень скоро стало понятно, что учёба в университете деградировала ещё сильнее, чем в школе. Я думаю, всё гниение началось именно оттуда. Как бы то ни было, никто из стареньких преподавателей или роботов, их подменяющих, не стремился дать нам хоть сколько-то знаний. Доходило до абсурда:
— Откройте КПК и попросите искусственный интеллект помочь в решении задачи.
Нас учили пользоваться нейронной сетью! Поверьте, окажись вы в тех условиях, какой бы принципиальный не был характер, вы бы всё равно пользовались этими современными технологиями. Понимаешь: или будущее бедное, или — богатое.
Я выбрал второе. И был несчастен все года обучения. Я проклинал судьбу, негодовал, что мир устроен именно так, и что машины сегодня правят банкетом, а мы — лишь гости на торжестве «прогресса». Чем нас кормят такие повара, стало понятно, по крайней мере мне, позднее. Одно было видно сразу: практически не осталось стран, которые бы не вели войны друг с другом. Уже никто не скрывал, говорили прямо — это очень выгодно. А то, что эту выгоду получала маленькая когорта директоров фабрик по производству оружия — как-то замалчивали…
Народ на непрекращающиеся баталии реагировал спокойно. Да, поменялась руководящая власть, поползли вверх налоги — сменим флаги, потерпим, отыграемся потом, будет ещё праздник на нашей улице. А мне, например, было страшно слышать глухие выстрелы артиллерии, доносящиеся каким-то образом из-за звукового барьера, — но, видно, проблема утопающего в самом утопающем.
4
На работе платили хорошо, даже очень. Было всё: летающий автомобиль дорогой иномарки, шестикомнатная квартира, жена-содержанка, вся жизнь которой заканчивалась на дорогих вещах, но она, к моему великому сожалению, была единственной дочерью крупного политика, поэтому «разбить ей сердце», а точнее хотя бы чуть-чуть прикрыть денежный поток, — было бы немыслимо и, в конце концов, для меня необратимо лишением карьеры.
Знаю, возможно, моим детям, когда они подрастут, будет неприятно это слышать, ведь вас с детства накачивают программой моногамных отношений и заведением всего одного ребёнка, но я пошёл против системы. Любовниц была прорва, детей от них — ещё больше. Если подумать, я не единожды нарушал закон о минимальном количестве детей от одного мужчины, но, с другой стороны, имея деньги и влияние, работало древнее правило «что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Наверное, всем моим отпрыскам, многие из которых ещё надевают пижаму перед сном, очень бы хотелось получить хоть часть всего моего состояния, накопленного за шестнадцать лет моей работы, но, думается мне, вам же будет лучше, если вы ничего не получите, лучше добиться всего самому, чем смотреть каждый день на стремительно тающий банковский счёт.
5
Но я отвлёкся на пластиково-красивую жизнь. Нельзя не сказать парочку слов о моей работе и о том, почему я получал ежемесячно целое состояние, сопоставимое с годовым бюджетом страны третьего мира.
«Я» высчитывал полёт новых космических кораблей: старт, гравитацию, притяжение, посадку. Однако, понятно, что этим занимался не совсем я. Моё дело было лишь в том, чтобы сверять вводимые цифры и ставить своё имя в международные отчёты, мол, «проверено человеком». Но не нужно думать, что с такой нетривиальной задачей справится любой дурак, риск был нешуточным. Каждые полгода, а иногда и каждые три месяца, какой-нибудь шаттл разбивался, и комиссия по космическим полётам публично казнила «учёного, ошибившегося в расчётах». Это походило на игру в рулетку, коллеги менялись постоянно, но мне везло. Я в тихую считал шанс, когда очередь «ошибки в расчётах» дойдёт до меня, процент стремительно падал, из-за этого мне сносило крышу, отсюда растут ноги моей распутной жизни, бесконечных кутежей, чтобы «как в последний раз». Всё же, самое ценное для человека — это его жизнь. А будучи заложником обстоятельств, я хотел… хотел всего, в общем.
Год за годом паранойя росла, я стал гневно-раздражительным, лаял на всех подряд, чувствуя вседозволенность на грани, чуть ли не ощущая дыхание Харона над собой. И вот однажды, пришло страшное известие — шаттл «S48-01» разбился, погибло двадцать лётчиков-испытателей (их задача состояла в том, чтобы просто летать грузом туда-сюда, такая работа была нужна для ярких заголовков: «неоднократно протестировано людьми») и три машины. Сохраняя видимость корректного функционирования судебной системы, меня взяли под стражу, заточив в моей квартире, дав время придумать оправдательную речь (в последствии мне не дали сказать ни слова). Дали всего каких-то три дня. В первый день я без продуха пил, закидывался наркотиками, раздумывал выпасть с сотого этажа. Но на второе утро, с похмелья, я вдруг принялся размышлять, где же кроется ошибка в вычислениях. Машина ведь не может ошибаться, а я точно помню, как входные значения в точности совпадали на выданном бланке и в программе (это я делал до пота во лбу, ясно помня случай, когда другой «учёный» по невнимательности не заметил расхождения в двадцатой цифре после запятой и его в тот же день казнили). Но корабль ведь не мог упасть сам собой, это противоречит законам физики. К тому же, ошибки не может быть в взятии показаний и в занесении в бланк, раз дело дошло до меня, то виноват как раз я. Но при этом, с моей стороны, проблем явно не было, перепроверил трижды. Значит, машина? Но разве логический алгоритм, искусственный интеллект, помощник, как я тогда думал, человека может совершить столь чудовищную ошибку? Подставить числа в формулу, вывести результат, чего трудного?
Внезапно меня осенило, уж не знаю, что на меня тогда нашло, может быть, вдруг мои пропитые мозги вспомнили пример родителей, вся жизнь которых только и заключалась, что в неустанной проверке витиеватых формул. А что, может быть, действительно ошибка в этом? Может быть, одна из формул неверна?..
Как в припадке я открыл древнюю документацию гравитационных полётов за
