Василий Аксенов - «Юность». Избранное. X. 1955-1965
Михаил Светлов
Охотничий домик
Я листаю стихов своих томик,Все привычно, знакомо давно.Юность! Ты как охотничий домик.До сих пор в нем не гаснет окно.Вот в гуманность охоты поверив,Веря в честность и совесть мою,Подошли добродушные звери.Никого я из них не убью!Не существованье, а драка!Друг мой, гончая прожитых лет,Исцарапанная собака,Заходи-ка ты в мой кабинет.Сколько прожил я, жизнь сосчитает.И какая мне помощь нужна?Может, бабочки мне не хватает,Может, мне не хватает слона?Нелегка моей жизни дорога.Сколько я километров прошел!..И зайчишку и носорогаПригласил я на письменный стол.Старость — роскошь, а не отрепье,Старость — юность усталых людей,Поседевшее великолепьеНаших радостей, наших идей.Может, руки мои не напишутОчень нужные людям слова.Все равно, пусть вселенная дышит.Пусть деревья растут и трава.Жизнь моя! Стал солидным я разве?У тебя как мальчишка учусь.Здравствуй, общества разнообразие,Здравствуй, разнообразие чувств!
В больнице
Ну, на что рассчитывать еще-то?Каждый день встречают, провожают…Кажется, меня уже почетом,Как селедку луком, окружают.
Неужели мы безмолвны будем,Как в часы ночные учрежденье?Может быть, уже не слышно людямПозвоночного столба гуденье?
Черта с два, рассветы впереди!Пусть мой пыл как будто остывает,Все же сердце у меня в грудиМаленьким боксером проживает.
Разве мы проститься захотели,Разве «Аллилуйя» мы споем.Если все мои сосуды в телеКрасным переполнены вином.
Все мое со мною рядом, тут,Мне молчать года не позволяют.Воины с винтовками идут,Матери с детишками гуляют.
И пускай рядами фонарейНочь несет дежурство над больницей,Ну-ка, утро, наступай скорей,Стань, мое окно, моей бойницей!
Апрель 1964 года.Поиски героя
Казалось, в этой нищенской семьеМечтать бы о каком-нибудь пирожном,А у меня — другое на уме,А я мечтал о чем-то невозможном.
И мне всегда казалось: ГулливерСнял комнату плохую у соседки,А Лизу бедную я провожаю в скверИ с нею полночь провожу в беседке.
Казалось, я владетель всех высот,Казалось, дети, как пророки, зорки,Не мог я знать, что мой герой придетВ простой, обыкновенной гимнастерке.
Доверчивый ребенок не поймет.Романтика подводит нас порою.Не сабля и не меч, а пулемет —Вот верный спутник моего героя.
И пусть уже прошло немало лет,Но понемногу, как и все, старея,Его прекрасный воинский билетЯ вижу в Третьяковской галерее.
Не Суриков его нарисовал,(Что, может, тоже было бы неплохо).Его нарисовал девятый вал,Меня поднявший в уровень с эпохой.
Далекий мир за гранью облаковСтановится все менее огромным.Мой пулеметчик Федя Чистяков,Мой мальчик дорогой, тебя я помню, помню!
Я до сих пор живу не как-нибудь,И я не стану жертвою забвенья.Я голову кладу тебе на грудь,Мне слышится твое сердцебиенье.
Герой найден
Мы научились точно козырять.Ты на войне солдат, а не посредник,А вот сейчас усердия не трать,Я не майор, я просто собеседник.
Зима. Скрипит береза на ветру,Мы веточку любую помнить будем.Нет, ты не умер! Я скорей умру.Мы оба не умрем! Так нужно людям!
Нет, мы не мертвые! На кой нам черт покой!Наш путь не достижений, а исканий.И пусть моей дрожащею рукойТвой светлый профиль будет отчеканен.
Забыть я не хочу и не могу,С тобой брожу по северным болотам,И вижу снова я, как по врагуМальчишка русский водит пулеметом.
Внимание! Враг в тридцати шагах.Не очень уж большое расстоянье.Все воскресает, и в моих ушах,Как выстрелы, трещат воспоминанья.
Как хочется немного помолчать,Не говорить о прошлом и о смерти.Но времени тяжелую печатьУвидел я на траурном конверте.
Не исчезает прошлое из глаз.Пусть я не верю в вечную разлуку,Я все же помню, как в последний разПожал твою слабеющую руку…
Марк Сергеев
Я пристрастен!
Я пристрастен. И стать я другим не могу.Стать другим — это тенью лежать на холодном снегу,стать другим — это сердце в дрожащем зажать кулаке,стать другим — это рябью пройти по реке.Я пристрастен,как реки к извечным своим берегам,как деревья к земле,как вершины к мохнатым снегам.Я пристрастен к друзьям — их улыбки, что солнца во мгле,я пристрастен к врагам, им бы лучше не жить на земле!К добрым русским просторам — их сызмала знаю и чту,и к ракете, в которой летит человек на борту,и к багряным знаменам, наполненным ветром тугим,я пристрастен! Иначе б я был не собой, а другим!
Лев Смирнов
Баллада о солдате
Встал солдат, как штык прямой,На пороге…Он с войны принес домойРуки-ноги.
На подошвах у негоГрязь да глинаИз-под самого тогоРазберлина.
Он устал… Ему бы лечьВ этом разе!Он мешок солдатский с плечСкинул наземь.
На виске его седомБьется жилка.На плече его крутомБьется жинка.
Первачи вокруг стоятЛучших марок,Пьет без роздыху солдатДесять чарок.
И бросает, не доев.Бок куриныйИ ложится, охмелев.На перины.
Шел солдат сквозь смертный лязг —Было круто.Не до бабьих было ласкМужику-то!
Слал с винтовкой всю войну,С немцем бился…Целовать свою женуРазучился.
Говорит он: я люблю,Недотрога!Говорит он: я посплюХоть немного!
Эх, закончилась войнаМировая,Жизнь пойдет теперь, жена,Мировая!
Сани
По Карелии мчатся сани.Люди, звери, с дороги прочь!Мчатся сани, как в сказке, сами.Две оглобли пронзают ночь.
Пронесутся — и нет ответа,Только в волчьих глазах испуг.Три шальных, три студеных ветраВожжи рвут из мужичьих рук.
Сосны валятся под полозья,Белки молниями снуют,И у старой тайги волосьяДыбом — пепельные — встают.
Нечисть прячется в темных ярахОт волшебных, как ночь, коней.А у тех, у шальных да ярых,Звезды сыплются из ноздрей.
Образ детства, родной, тревожный,Вдоль лесных пролетает вех.На санях — стороной таежной —Мчусь я в сказку из века в век.
Песен хочется колыбельных.Только песен тех не слыхать.Сосен хочется корабельных.Только сосен тех не видать.
Серебристой покрыты мглоюВсе тропинки и все пути.Что-то в детстве забыто мною,Не вернуть его, не найти.
Потому-то под небесами,Расплескав на земле моря,Мчатся сани, как в сказке, сами —Память бешеная моя.
Сергей Смирнов
