Иоганн Гёте - Фауст

(Поет.)

Всей Римскою империей священнойМы долго устоим ли во вселенной?

Дрянь песня, политический куплет!Благодарите бога, обормоты,Что до империи вам дела нетИ что другие есть у вас заботы.Я рад, что я не государьИ не имперский секретарь,А просто выпивший растяпа.Но так как нужен нам главарь,Я предлагаю выбрать папуПорядком, утвержденным встарь.[27]

Соловей ты мой, звеня,Взвейся к небосклону,[28]Моей милке от меняОтнеси поклоны.

Никаких вам милок!С милками шабаш!

Очень ты уж пылок,Воевода наш!

(Поет.)

Крюк с дверей! Кругом ни зги.Крюк с дверей! Его шаги.Дверь на крюк! Скорей! Беги!

За что такая девушкам хвала?Что в них нашли вы, бабьи подголоски?Достаточно я знаю их дела:Обманщицы они и вертихвостки.Пусть попадется в образе козлаМоей подружке черт на перекрестке!Пусть тихим вечерком, когда онаВ окошко глазки делает мужчинам,Ей с Блоксберга проблеет сатана«Спокойной ночи» голосом козлиным!С хорошим парнем девка холодна.Он больно прост для этой крови рыбьей.Я не поклоны, я ей окна выбью!

Вниманье! Тише, господа!Я знаю жизнь, и я замечу:Влюбленные пришли сюда.Ознаменуем нашу встречу.Вот песня на новейший лад,Подтягивайте все подряд.

(Поет.)

Водилась крыса в погребке,Питалась ветчиною,Как Лютер, с салом на брюшкеВ два пальца толщиною.Подсыпали ей мышьяку,И впала тут она в тоску,Как от любви несчастной.

Как от любви несчастной.

Она обшмыгала углы,Обегала канавы,Изгрызла стены и полы,Лишь пуще жгла отрава.Не помогали ей прыжки,Пришлось ей присмиреть с тоски,Как от любви несчастной.

Как от любви несчастной.

Тогда, вбежав средь бела дняНа кухню из подвала,Без жизни крыса у огня,Барахтаясь, упала.Давай кухарка хохотать:«Пришел тебе капут, видать,Как от любви несчастной!»

Как от любви несчастной.

Вот дурни! Рады горло драть!Нашли хорошую кантатуО том, как крыс уничтожать.

С каких ты пор за них ходатай?

Он с горя тоже хвост поджал,Плешивец этот толстобрюхий!Свой случай сразу он узналВ словах о крысе и стряпухе.

Входят Фауст и Мефистофель.

Мы входим, видишь, первым деломВ кабак к гулякам очумелым.Не унывать — важней всего,А тут что день, то торжество.Здесь с неба не хватают звезд,Но веселятся до упаду.Так малые котята рады,Вертясь весь день, ловить свой хвост.Немного надо для веселья:Давали б в долг из кабакаДа оставалась бы легкаНаутро голова с похмелья.

Новоприезжие, — смотрите,И — час, не больше, по прибытье.Их удивленье выдает.

Да, из какой-нибудь трущобы.А Лейпциг — маленький Париж.На здешних всех налет особый,Из тысячи нас отличишь.

А эти из каких же мест?

Я поднесу им по стакануИ, только угощать их стану,Узнаю все про их приезд.Мне думается, из господ.Вид несговорчивый и чванный.

Заведомые шарлатаны.

Ну да!

Вниманье! Видит бог,Я подниму их на зубок.

Черт рядом, а на то нет сметки,Хоть прямо их хватай за глотки.

Здорово, господа.

С хорошим днем!

(Про себя, взглянув искоса на Мефистофеля.)

Он на ногу одну как будто хром.[29]

Нельзя ли к вам подсесть? Хоть заведеньеНе может, кажется, хвастнуть вином,Нам ваше общество вознагражденье.

Вы слишком прихотливый человек.

Не вы ли, в Риппах въехав на ночлег,С Иванушкою-дурачком видались?

Мы с ним сегодня утром повстречались.И чуть я не забыл его приказ:Отвезть поклон родне просил он нас.

(Кланяется Фрошу.)

Что, съел?

В рот пальца не клади, откусит.

Ну, погоди! Так напущусь, что струсит.

Мы слышали, спускаясь в погребок,Как пели вы до нашего прихода.Для пенья здесь прекрасный потолок.Разносят звуки гулко эти своды.

Скажите, часом, вы не виртуоз?

Любитель, но почти что безголос.

Так спойте что-нибудь!

Я не в ударе,Но я готов.

Из песен поновей!

Мы прямо из Испанских Пиреней,Страны хороших вин и нежных арий.

(Поет.)

Жил-был король державныйС любимицей блохой.

С блохой? Вот это так! Хвалю, хвалю.Блоха — прямая пара королю.

Жил-был король державныйС любимицей блохой.Он был ей друг исправный,Защитник неплохой.И объявил он знати:«Портному прикажуЕй сшить мужское платье,Как первому пажу».

Портному не забудьте приказатьПод страхом смерти соблюдать порядок,Кроить по мерке и не припускать,Чтоб на блохе сидело все без складок.

И вот блоха в одеже,Вся в бархате, в шелку,Звезда, как у вельможи,И шпага на боку.Сенаторского чинаОтличья у блохи.С блохой весь род блошиныйПроходит на верхи.

У всех следы на коже,Но жаловаться страх,Хоть королева тожеВ укусах и прыщах.Блохи не смеют трогать,Ее боится двор,А мы блоху под ноготь,И кончен разговор!

А мы блоху под ноготь,И кончен разговор.

Вот это песня! Браво!

Горе блохам!У нас им верховодить не дано.

Нацелился, поймал, и — смерть пройдохам!

Да здравствует свобода и вино!

Я за свободу выпил бы не споря,Да ваши вина смех один и горе.

Не сметь так выражаться! Клевета!

Боюсь обидеть этим принципала,А то б я дал отведать вам сортаИз собственного нашего подвала.

Не бойтесь. Я заглажу ваш конфуз.

Чтобы вино определить на вкус,Я должен им наполнить рот до неба.Поэтому полней давайте пробы,Иначе ошибиться я боюсь.

Сомненья нет, что эти люди с Рейна.

Бурава нет ли?

А на что он вам?Уж разве бочки у дверей питейной?

Вот сверла в ящике и всякий хлам.

Какого же вина вам выпить любо?

Как вас понять? Ваш выбор так велик?

Кто что захочет — и получит вмиг.

А ты уже облизываешь губы?

Тогда мне рейнского. Я патриот.Хлебну, что нам отечество дает.

Немного воску для заделки дыр!

Вы видите, он фокусник, факир.

А вам чего?

Шампанского, пожалуй.Чтоб пена через край бежала.

Мефистофель буравит. Один из гостей, сделав восковые пробки, затыкает отверстия.