Демьян Бедный - Том 4. Стихотворения 1930-1940

…Разве можно отрицать, что колхозы (я говорю о колхозах, а не о лжеколхозах) представляют при наших условиях базу и очаг социалистического строительства в деревне, выросшие в отчаянных схватках с капиталистическими элементами?

Речь – веха. Ей всего исполнилось два года.   В два эти года – только в два! –Как много старого ушло из обихода,Как много нового в свои вошло права!Уже теперь каким рисуется урокомПуть, измеряемый всего двухлетним сроком!   Кулак – давно ли жег он бедноту огнемИ ночью выходил с обрезом из овина?И вот – кулацкая крушится сердцевина:Идет, и ширится, и крепнет с каждым днемАнтикулацкая колхозная лавина.Антикулацкий фронт собрать, вооружить,Социализм в деревне заложить,В два года укрепить его очаг и базу…_Как хочется в такую пору жить!Жить и работать без отказу_!

1932

К победе – полный ход!!*

Вступаем в новый год уверенно и смелоИ на противника с усмешкою глядим.Противник корчится, ярится очумело, –Он болен нервами, и сердце онемело.Холодный душ иль бром ему необходим.

Он успокоится на время, но… какое?На час. Там из Москвы получит снова весть…Не удручает так его ничто другое…Из-за таких вестей уже давно в покое     Не может ночи он провесть.

Но мы бессонницей зато уж не страдаем     И за работою не спим.Нет, с нами жульничать опасней, чем с Китаем:     Мы трезво мерим и считаем,     Сооружаем и крепим.

Мы маневрируем и быстро и умело.Мы знаем «наш маневр»: к победе – полный ход!!И потому мы так уверенно и смело –И класс и партия – вступаем в новый год!

Свиной остров*

В Индийском океане, далеко,Так далеко, что некуда уж дале,Есть островок. На нем так жить легко.Жить в домике, а не в сыром подвалеИль, скорчась где-нибудь, подобно псуИль раненой, больной, бескрылой птице,Жить, чувствуя себя в большой столице,В Париже, как в глухом-глухом лесу.На острове… О нем, за десять су[3]В Париже белую приобретя газетку,Волшебную прочтете вы заметку.Тот остров злым, оборванным, больным,Всей, всей белогвардейщине голодной,Он сказкою звучит, ничем иным,Хоть в практике, на карте мореходной,Он назван просто – «островом Свиным».Полгода он затерян в океане,В густом, непроницаемом тумане,Пустынный, чуждый радостям живым,Полгода в одиночестве суровом –Зловещий в зимнем зареве багровом –Под саваном лежит он снеговым.Гор ледяных прибрежный гулкий грохот,Бурь океанских вой, и рев, и хохот,Пустынность, дикость, сырость, холод, мрак…Следов не видно от былой дорожки,Протоптанной когда-то из сторожки,В гранитный продовольственный барак.Протаптывал дорожку четверть векаУгрюмый, молчаливый нелюдим.Да, остров был жилищем человека:Бараку сторож был необходим.От воровских берег он покушений(Грешили китоловы иногда!)Постройку, где на случаи крушенийХранилися одежда и еда.И сторожу и в пополненье складаБыл привозим припас однажды в год.Для сторожа, однако, не отрадаБыл парохода редкого приход.В былом к чему-то ненависть питая,Он, получая письма, в тот же часБезжалостно сжигал их, не читая.В нем все сожгла жизнь, раньше прожитая,Он твердо ей сказал однажды: «пас!»На островке, над мрачною пучинойОн угасал и, наконец, угас,В дневник свой занеся перед кончиной:

Вот уже 42 дня подряд непроницаемый туман. Я слышу, как ледяные горы разбиваются с грохотом о скалы. Не могу спать. Одиночество. Мне скоро исполнится 62 года.

Он умер. Год прошел, и два, покаНа остров, где могила старикаВиднелась со сторожкой темной рядом,Доставлен был мужчина средних лет.Он долго, долго пароходу вследГлядел пустым и полумертвым взглядом.А через год здесь найден был скелетС костлявою рукой на склянке с ядом.

С тех давних пор до самых наших дней,Как ни росла во всех анонсах плата,Все не было – страх был нужды сильней! –На этот пост вакантный кандидата.Вдруг… Объяснять, что этому виной?Чем нынче стала будущность чревата?Что значит стон сердечно-надрывнойИ гневный вопль голодных демонстрантов –Рабочих и фабричных лаборантов,Матросов и нежнейших музыкантов:«Спастись, спастись, спастись любой ценой!..»Легендою вдруг остров стал Свиной,Особенно средь русских эмигрантов:«Сторожка и барак! Жилище и еда!Пусть не шелка, не сладкие сиропы,Но не сухарь, не пресная вода!»«Пусть остров! Пусть Свиной! Скорей тудаИз кризисной погибельной Европы!»«В ней терпят все крушение, и мы!Не пережить нам нынешней зимы!Ждать лучшего? Увы, нет оснований!»

Что я пишу не выдумку свою,Вот – образцы вам точные даюГолодных эмигрантских завываний:

Ответ своим читателям парижской белогвардейской газеты «Последние новости» (№ 3933 от 29 декабря истекшего года).

По поводу напечатанной у нас заметки «Ищут Робинзона» (№ 3931) мы получили несколько десятков письменных, телефонных и устных запросов.

Среди безработных эмигрантов немало охотников получить место сторожа на необитаемом Свином Острове («Хог-Айланд»).

Заметка эта была нами взята из «Берлинер Цейтунг ам Миттаг». Замечательно, что и берлинская газета оказалась заваленной предложениями немецких безработных. «Мне 22 года, а остальное не так важно…» – пишет один. «Нас, безработных, нельзя упрекнуть в том, что мы разборчивы», – пишет другой. «Мне стало просто невыносимо жить здесь, терять лучшие годы бесцельно, без всякой деятельности», – пишет третий.

Полученные нами письма по тону немногим отличаются от писем немецких безработных. «Я согласен на все предложения». «Мне 32 года, холостой, натурализированный француз, владею 8-ю европейскими языками».

Претендентам ничего не остается, как обратиться непосредственно в «Общество оказания помощи потерпевшим кораблекрушение» в Сидней (Австралия).

Выдержки из дальнейших, продолжавших поступать в редакцию «Последних новостей» писем. (См. № 3938 от 3 янв.)

Извините, что пишу Мало грамотно но я иначе не знаю писать… Статейка подзаглавием ищем робинзона: то есть Человека, который бы согласился поехать Насвиной остров… Я согласен ехать! в сторожа вместе с женой и сыном… и еще один знакомый тоже семейный трое детей тоже согласен в Месте… Прошу ответить, чем скорее, потому что безработы и запасу нету.

Правда, место не очень завидное, но наша жизнь эмигрантская еще хуже. Предпочитаем быть в безлюдье, чей смотреть на голод детей. Я три месяца без работы, дети обносились, жена начала болеть от недоедания. Просить о помощи я не могу, совесть не позволяет, так как и без меня много несчастных.

Ищут Робинзона. Я желал бы знать это место. Я уже давно мечтаю куда-нибудь удалиться подальше от людей, потому что жить среди людей невозможно. В холоде и голоде очень трудно, а стреляться не хочется.

Я согласен подписать контракт на несколько лет. Я русский. Мне 25 лет. Теперешняя моя жизнь мне надоела! Остров, дающий приют пострадавшим от кораблекрушения, явится также островом спасения и для меня.

Господин Милюков знай шел я ваше объявление у вашей уважаемой газеты П. Н. у котором объявлено что требуется Сторож на Свинский остров так я очын заинътирисувался етым обявлением и очын имею большую охоту ехать туда… Напишите мине… адрес где ето находица; так как я ищо очын молод имею только 22 года…

Я бы с большим удовольствием уехал на Свиной остров от етой проклятой нынешней жизни. Я вас увиряю, что если у меня не будет счастя туда попасть то жить мне остается не много в етом гнусном кровожадном мире. Я безработный… Все ето мне надоело до отвращения… Один путь я вже сибе выбрал, а это другой! Первый – смерть, второй жить в одиночестве.