Николай Некрасов - Стихотворения
НА СМЕРТЬ ШЕВЧЕНКО
Не предавайтесь особой унылости:Случай предвиденный, чуть не желательный.Так погибает по божией милостиРусской земли человек замечательныйС давнего времени: молодость трудная,Полная страсти, надежд, увлечения,Смелые речи, борьба безрассудная,Вслед за тем долгие, дни заточения.
Всё он изведал: тюрьму петербургскую,Справки, допросы, жандармов любезности,Всё – и раздольную степь Оренбургскую,И ее крепость. В нужде, в неизвестностиТам, оскорбляемый каждым невеждою,Жил он солдатом с солдатами жалкими,Мог умереть он, конечно, под палками,Может, и жил-то он этой надеждою.
Но, сократить не желая страдания,Поберегло его в годы изгнанияРусских людей провиденье игривое.Кончилось время его несчастливое,Всё, чего с юности ранней не видывал,Милое сердцу, ему улыбалося.Тут ему бог позавидовал:Жизнь оборвалася.
ПОХОРОНЫ
Меж высоких хлебов затерялосяНебогатое наше село.Горе горькое по свету шлялосяИ на нас невзначай набрело.
Ой, беда приключилася страшная!Мы такой не знавали вовек:Как у нас – голова бесшабашная –Застрелился чужой человек!
Суд приехал… допросы… – тошнехонько!Догадались деньжонок собрать;Осмотрел его лекарь скорехонькоИ велел где-нибудь закопать.
И пришлось нам нежданно-негаданноХоронить молодого стрелка,Без церковного пенья, без ладана,Без всего, чем могила крепка…
Без попов!.. Только солнышко знойноеВместо ярого воску свечи,На лицо непробудно-спокойноеНе скупясь наводило лучи;
Да высокая рожь колыхалася,Да пестрели в долине цветы;Птичка божья на гроб опускаласяИ, чирикнув, летела в кусты.
Поглядим: что ребят набирается!Покрестились и подняли вой…Мать о сыне рекой разливается,Плачет муж по жене молодой, –
Как не плакать им? Диво велико ли?Своему-то свои хороши!А по комребятишки захныкали,Тот, наверно, был доброй души!
Меж двумя хлебородными нивами,Где прошел неширокий долок,Под большими плакучими ивамиУпокоился бедный стрелок.
Чтотебя доконало, сердешного?Ты за что свою душу сгубил?Ты захожий, ты роду нездешнего,Но ты нашу сторонку любил:
Только минут морозы упорныеИ весенних гостей налетит, –»Чу! – кричат наши детки проворные. –Прошлогодний охотник палит!»
Ты ласкал их, гостинцу им нашивал,Ты на спрос отвечать не скучал.У тебя порошку я попрашивал,И всегда ты нескупо давал.
Почивай же, дружок! Память вечная!Не жива ль твоя бедная мать?Или, может, зазноба сердечнаяБудет таять, дружка поджидать?
Мы дойдем, повестим твою милую:Может быть, и приедет любя,И поплачет она над могилою,И расскажем мы ей про тебя.
Почивай себе с миром, с любовию!Почивай! Бог тебе судия,Что обрызгал ты грешною кровиюНеповинные наши поля!
Кто дознает, какою крученоюНадрывалося сердце твоеПеред вольной твоею кончиною,Перед тем, как спустил ты ружье?..
Меж двумя хлебородными нивами,Где прошел неширокий долок,Под большими плакучими ивамиУпокоился бедный стрелок.
Будут песни к нему хороводныеИз села по заре долетать,Будут нивы ему хлебородныеБезгреховные сны навевать…
КРЕСТЬЯНСКИЕ ДЕТИ
Опять я в деревне. Хожу на охоту,Пишу мои вирши – живется легко,Вчера, утомленный ходьбой по болоту,Забрел я в сарай и заснул глубоко.Проснулся: в широкие щели сараяГлядятся веселого солнца лучи.Воркует голубка; над крышей летая,
Кричат молодые грачи,Летит и другая какая-то птица –По тени узнал я ворону как раз;Чу! шепот какой-то… а вот вереница
Вдоль щели внимательных глаз!Всё серые, карие, синие глазки –
Смешались, как в поле цветы.В них столько покоя, свободы и ласки,
В них столько святой доброты!Я детского глаза люблю выраженье,
Его я узнаю всегда.Я замер: коснулось души умиленье…Чу! шепот опять!Первый голосБорода!ВторойА барин, сказали!..ТретийПотише вы, черти!ВторойУ бар бороды не бывает – усы.ПервыйА ноги-то длинные, словно как жерди.ЧетвертыйА вона на шапке, гляди-тко – часы!ПятыйАй, важная штука!ШестойИ цепь золотая…СедьмойЧай, дорого стоит?ВосьмойКак солнце горит!ДевятыйАвона собака – большая, большая!Вода сязыка-то бежит.ПятыйРужье!погляди-тко: стволина двойная,Замочки резные…Третийс испугом)Глядит!ЧетвертыйМолчи, ничего! постоим еще, Гриша!ТретийПрибьет…………………
Испугались шпионы моиИ кинулись прочь: человека заслыша,Так стаей с мякины летят воробьи.Затих я, прищурился – снова явились,
Глазенки мелькают в щели.Что было со мною – всему подивилисьИ мой приговор изрекли:»Такому-то гусю уж что за охота!Лежал бы себе на печи!И, видно, не барин: как ехал с болота,Так рядом с Гаврилой…» – Услышит, молчи! –………………
О милые плуты! Кто часто их видел,Тот, верю я, любит крестьянских детей;Но если бы даже ты их ненавидел,Читатель, как «низкого рода людей», –Я всё-таки должен сознаться открыто,
Что часто завидую им:В их жизни так много поэзии слито,Как дай бог балованным деткам твоим.Счастливый народ! Ни науки, ни неги
Не ведают в детстве они.Я делывал с ними грибные набеги:Раскапывал листья, обшаривал пни,Старался приметить грибное местечко,А утром не мог ни за что отыскать.»Взгляни-ка, Савося, какое колечко!»Мы оба нагнулись, да разом и хватьЗмею! Я подпрыгнул: ужалила больно!Савося хохочет: «Попался спроста!»Зато мы потом их губили довольноИ клали рядком на перилы моста.Должно быть, за подвиги славы мы ждали,
У нас же дорога большая была:Рабочего звания люди сновалиПо ней без числа.Копатель канав – вологжанин,Лудильщик, портной, шерстобит,А то в монастырь горожанинПод праздник молиться катит.Под наши густые, старинные вязыНа отдых тянуло усталых людей.Ребята обступят: начнутся рассказыПро Киев, про турку, про чудных зверей.Иной подгуляет, так только держися –Начнет с Волочка, до Казани дойдет!Чухну передразнит, мордву, черемиса,И сказкой потешит, и притчу ввернет:»Прощайте, ребята! Старайтесь наипачеНа господа бога во всем потрафлять.У нас был Вавило, жил всех побогаче,Да вздумал однажды на бога роптать, –С тех пор захудал, разорился Вавило,Нет меду со пчел, урожаю с земли,И только в одном ему счастие было,Что волосы из носу шибко росли…»Рабочий расставит, разложит снаряды –Рубанки, подпилки, долота, ножи:»Гляди, чертенята!» А дети и рады,Как пилишь, как лудишь – им всё покажи.Прохожий заснет под свои прибаутки,Ребята за дело – пилить и строгать!Иступят пилу – не наточишь и в сутки!Сломают бурав – и с испугу бежать.Случалось, тут целые дни пролетали –Что новый прохожий, то новый рассказ…
Ух, жарко!.. До полдня грибы собирали.Вот из лесу вышли – навстречу как разСинеющей лентой, извилистой, длинной,Река луговая: спрыгнули гурьбой,И русых головок над речкой пустыннойЧто белых грибов на полянке лесной!Река огласилась и смехом, и воем:TУТ ДРака – не драка, игра – не игра…
А солнце палит их полуденным зноем.Домой, ребятишки! обедать пора.Вернулись..У каждого полно лукошко,А сколько рассказов! Попался косой,Поймали ежа, заблудились немножкоИ видели волка… у, страшный какой!Ежу предлагают и мух, и козявок,Корней молочко ему отдал свое –Не пьет! отступились…
Кто ловит пиявокНа лаве, где матка колотит белье,Кто нянчит сестренку двухлетнюю Глашку,Кто тащит на пожню ведерко кваску,А тот, подвязавши под горло рубашку,Таинственно что-то чертит но песку;Та в лужу забилась, а эта с обновой:Сплела себе славный венок, –Всё беленький, желтенький, бледно-лиловыйДа изредка красный цветок.Те спят на припеке, те пляшут вприсядку.Вот девочка ловит лукошком лошадку:Поймала, вскочила и едет на ней.И ей ли, под солнечным зноем рожденнойИ в фартуке с поля домой принесенной,Бояться смиренной лошадки своей?..
Грибная пора отойти не успела,Гляди – уж чернехоньки губы у всех,Набили оскому: черница поспела!А там и малина, брусника, орех!Ребяческий крик, повторяемый эхом,С утра и до ночи гремит по лесам.Испугана пеньем, ауканьем, смехом,Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,Зайчонок ли вскочит – содом, суматоха!Вот старый глухарь с облинялым крыломВ кусту завозился… ну, бедному плохо!Живого в деревню тащат с торжеством…«Довольно, Ванюша! гулял ты немало,
Пора за работу, родной!»Но даже и труд обернется сначала
К Ванюше нарядной своей стороной:Он видит, как поле отец удобряет,Как в рыхлую землю бросает зерно,Как поле потом зеленеть начинает,Как колос растет, наливает зерно.Готовую жатву подрежут серпами,В снопы перевяжут, на ригу свезут,Просушат, колотят-колотят цепами,На мельнице смелют и хлеб испекут.Отведает свежего хлебца ребенокИ в поле охотней бежит за отцом.Навьют ли сенца: «Полезай, постреленок!»Ванюша в деревню въезжает царем…Однако же зависть в дворянском дитяти
Посеять нам было бы жаль.Итак, обернуть мы обязаны кстати
Другой стороною медаль.Положим, крестьянский ребенок свободно
Растет, не учась ничему,Но вырастет он, если богу угодно,А сгибнуть ничто не мешает ему.Положим, он знает лесные дорожки,Гарцует верхом, не боится воды,Зато беспощадно едят его мошки,Зато ему рано знакомы труды…Однажды, в студеную зимнюю поруЯ из лесу вышел; был сильный мороз.Гляжу, поднимается медленно в горуЛошадка, везущая хворосту воз.И шествуя важно, в спокойствии чинном,Лошадку ведет под уздцы мужичокВ больших сапогах, в полушубке овчинном,В больших рукавицах… а сам с ноготок!«Здорово, парнище!» – Ступай себе мимо! –«Уж больно ты грозен, как я погляжу!Откуда дровишки?» – Из лесу, вестимо;Отец, слышишь, рубит, а я отвожу.(В лесу раздавался топор дровосека.) –«А что, у отца-то большая семья?»– Семья-то большая, да два человекаВсего мужиков-то: отец мой да я… –«Так вон оно что! А как звать тебя?»
– Власом. –»А кой тебе годик?» – Шестой миновал…Ну, мертвая! – крикнул малюточка басом,Рванул под уздцы и быстрей зашагал.На эту картину так солнце светило,Ребенок был так уморительно мал,Как будто всё это картонное было,Как будто бы в детский театр я попал!Но мальчик был мальчик живой, настоящий,И дровни, и хворост, и пегонький конь,И снег; до окошек деревни лежащий,И зимнего солнца холодный огонь –Всё, всё настоящее русское было,С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы.Что русской душе так мучительно мило,Что русские мысли вселяет в умы,Те честные мысли, которым нет воли,Которым нет смерти – дави не дави,В которых так много и злобы и боли,В которых так много любви!
Играйте же, дети! Растите на воле!На то вам и красное детство дано,Чтоб вечно любить это скудное поле,Чтоб вечно вам милым казалось оно.Храните свое вековое наследство,Любите свой хлеб трудовой –И пусть обаянье поэзии детстваПроводит вас в недра землицы родной!..…………………
Теперь нам пора возвратиться к началу.Заметив, что стали ребята смелей,»Эй, воры идут! – закричал я Фингалу. –Украдут, украдут! Ну, прячь поскорей!»Фингалушка скорчил серьезную мину,Под сено пожитки мои закопал,С особым стараньем припрятал дичину,У ног моих лег – и сердито рычал.Обширная область собачьей наукиЕму в совершенстве знакома была;Он начал такие выкидывать штуки,Что публика с места сойти не могла,Дивятся, хохочут! Уж тут не до страха!Командуют сами! «Фингалка, умри!» –»Не засти, Сергей! Не толкайся, Кузяха!» –»Смотри – умирает – смотри!»Я сам наслаждался, валяясь на сене,Их шумным весельем. Вдруг стало темноВ сарае: так быстро темнеет на сцене,Когда разразиться грозе суждено.И точно: удар прогремел над сараем,В сарай полилась дождевая река,Актер залился оглушительным лаем,
А зрители дали стречка!Широкая дверь отперлась, заскрипела,Ударилась в стену, опять заперлась.Я выглянул: темная туча виселаНад нашим театром как раз.Под крупным дождем ребятишки бежалиБосые к деревне своей…Мы с верным Фингалом грозу переждалиИ вышли искать дупелей.
ДУМА
