Огюст Барбье - Стихотворения
Во тьме Полярная тебе звезда светила!
АНДРЕА ДОРИА
1528
Прими, о Дориа, прими почет и славу
За тысячи побед, когда рукой своей
Сумел ты отразить язычников ораву
От голубых границ владычицы морей;
Прими за то, что ты родную спас державу
От рук захватчиков, от тюрем и цепей,
И новый придал блеск закону, чести, праву,
И сделал Геную и крепче и сильней.
Но мною более всего в тебе ценима
Та доблесть Греции, то благородство Рима,
Их проявить герой не смог бы ни один:
Когда была тебе поднесена порфира,
Ты звание свое простое "гражданин"
Не захотел сменить на блеск великих мира!
ЭГМОНТ
1568
Вот моя голова! Более свободной никогда еще
не рубила тирания!
Гете
Свободы гордый дух! Когда, расправив крылья,
Он плавно и легко по небесам парит
И невзначай свой взор на землю устремит,
Там видит он Брюссель, свободный от насилья.
Что привлечет его вниманье? Что за вид
Над шумом площадей, над уличною пылью
Восстанет перед ним священной славной былью?
Что вспомнится и что его одушевит?
Быть может, ратуша шестнадцатого века,
Осуществленная фантазия Рюйсбрека,
Где дерзок острый шпиль и так крепка стена?
Иль, может быть, собор - громада мировая?
- Нет, это попросту, мой сын, та мостовая,
Что кровью Эгмонта была орошена!
БАРАБАНЩИК БАРРА
1792
Скульптору Давиду
Когда усобица владела нашим краем
И вдоль Вандеи шел пожаров страшных след,
Раз барабанщика четырнадцати лет
Взять довелось живьем шуанским негодяям.
Бестрепетно глядел тот юноша в глаза им.
Вот засверкал кинжал, вот щелкнул пистолет.
- Кричи: "Да здравствует король!" - а если нет,
На месте мы тебя, бездельник, расстреляем!
Но, презирая смерть, спокоен и суров,
Он не видал их лиц и не слыхал их слов,
Он пред собой смотрел; за гранью небосвода,
Родной народ ему видением предстал.
И с криком пламенным: "Да здравствует свобода!"
Он под ударами убийц презренных пал!
КОСТЮШКО
1794
Когда в отчаянье, лишась последних сил,
Раздавлен силою, нахлынувшей без края,
Костюшко доблестный, весь кровью истекая,
"Finis Poloniae" ты скорбно возгласил.
И смерти стал искать, - тогда господь следил
За подвигом твоим с высот блаженных рая,
И, троны царские на гибель обрекая,
Твое геройское он сердце пощадил!
Так будет с родиной - мы видим все пример твой,
С твоею Польшею, невинной горькой жертвой,
Она, как Иисус, свершает крестный путь.
И вот уже в пыли истерзанное тело,
И кажется, что жизнь давно уж отлетела,
Но бог ее хранит, чтоб жизнь в нее вдохнуть!
РОБЕРТ ЭММЕТ
1830
Он так сказал:
- Когда и я войду в семью
Тех доблестных бойцов за нашу честь и право,
Что отдавали жизнь в губительном бою
Иль по ступенькам шли на эшафот кровавый,
То имя пусть мое в моем родном краю
Как эхо прозвучит, пусть разольется лавой,
И новые борцы пусть отомстят со славой
Проклятым палачам за молодость мою!
О светлая душа, в эфире пребывая,
Спокойна будь: в цепях Ирландия родная,
Но у нее с тобой неразрушима связь
В ней ненависть к врагам и крепнет и мужает,
Ведь в мире ни господь, ни люди не прощают
Кровь, что неправедно однажды пролилась!..
САНТА-РОЗА
1825
То были дни, когда дорогой неуклонной
Людей на подвиги святая честь вела!
Тогда-то Байрона орлиные крыла
Сломилися в борьбе за славу Парфенона.
Но чтоб продлить его не песни, а дела,
Изгнанник горестный из отческого лона,
Ты, Санта-Роза, встал - и смертная стрела
Вонзилась в грудь твою, и ты упал без стона!
О, слава Греции! О, горестный недуг!
О, дивные моря, в которых гордый дух
Родится из волны подобьем Афродиты,
Те дни так далеки от наших серых дней,
Как будто на земле нет более цепей,
Которые еще народом не разбиты!
ДЖОН БРАУН
1859
У нас жеманная пустая молодежь
Справляет по ночам за кутежом кутеж,
Лишь к богу золота любовью пламенея.
А там, в Америке, на черный эшафот
Стопой недрогнувшей седой старик идет,
Чтоб жизнь свою отдать за светлую идею!
И не за свой народ он проливает кровь,
Не за свою страну берет оружье в руки
И сыновей своих благословил на муки
За племя горькое бесправных бедняков.
О дети черные Америки! То имя
Пророка ваших прав должно бессмертным стать.
Когда вы будете победу ликовать,
Прославьте дух его напевами своими!
ИЮЛЬСКИЕ ЖЕРТВЫ
1830
Смерть за отечество - достойная судьба.
Корнель
Пусть в голосе моем вам прозвучит хвала,
О вы, бойцы трех дней, родные парижане,
Кто злым предательством был обречен заране,
Чья кровь на жертвенник закона потекла!
О храбрые сердца - вас дрожь не проняла,
Когда раздался залп и грозное жужжанье
А были там не все герои по призванью,
И на иных печать отверженья была.
Возможно... Но господь своею мерой судит,
За вдохновенный миг он все грехи забудет,
С душ ваших смыли грязь кровавые струи.
О вы, бойцы трех дней! В день страшного расстрела
Свобода пламенем очистить вас успела
Вас небо приняло в объятия свои!
Перевод А. Арго
ИЗ РАЗНЫХ КНИГ
ГИМН СМЕРТИ
Я ныне смерть пою, к людским мольбам глухую,
Но в жалобу и плач стихи не облеку я,
Хулу в стихи не приведу
Я буду петь ее торжественной хвалою,
Как на заре поют светило огневое,
Румянящее дол, потемкам на беду.
О смерть! Нет никого нигде, во всей вселенной,
Кто пред твоим лицом от радости б расцвел;
Дрожат синица и орел,
Немеет лев, и сын Адама, бренный,
Бледнеет, лицезря твой грозный произвол,
А между тем лишь ты заботой неизменной
Одна спасаешь нас от зол.
Какой кормилице и матери сравниться
С тобой в умении дитя угомонить?
Какому лекарю доступно научиться
Такие снадобья могучие варить?
Какой стальной клинок, какая шпага может,
Как ты, рассечь густую сеть,
Которой прежде, днесь и впредь
Старуха-нищета и рабство нас треножат?
Когда остыл в груди бессмысленный порыв,
Твоя рука легко черту подводит бою;
Когда ушел прилив и отшумел отлив
Страстей, огонь и пыл унесших за собою,
Ты, ты одна ведешь нас к вечному покою,
Движенье волн морских навек остановив.
К иным приходит жизнь в сияющем обличье,
И власть державную дает
Иной судьбе внезапный взлет,
И вся земля дрожит в лихом победном кличе
Но только смерть дает верховное величье;
Резцом ваятеля она мягчит черты
И одевает все покровом красоты.
Все то, что свершено в предсмертные мгновенья,
Божественных высот несет напечатленье,
Самоотверженность и вдохновенный труд
Пред гробовой доской не знают жалких пут.
А крик, пронзивший даль окрестностей Голгофы,
Ужасный вопль того, кто в муках в смерть вступал,
Знаменовал конец всеобщей катастрофы,
Страшней которой мир не знал.
Перед тобою, Смерть, владычица седая,
Мы виноваты тем, что горек нам твой лик,
Что, от него глаза руками укрывая,
Как дети, голося и уши зажимая,
Мы гоним прочь твой вид и крик.
По справедливости - тебя должны мы славить:
Твоя рука одна умеет обезглавить
Злокозненную боль, тиранящую нас,
И в огненной печи все горести расплавить,
Когда пробьет последний час.
Тебя пристало петь, когда бесчестье душит
Все добродетели и все устои рушит,
Когда, коверкая умы,
Преступные дела огонь сознанья тушат
И отправляют мир в пучину гнусной тьмы.
Итак, приди, о смерть! Но без гробов парадных,
Без траурных одежд, без выкриков надсадных,
Внушающих, что ты - владычица могил.
Прочь, череп и скелет в гнилье кровавых вервий,
В гробу смердящий прах, плодящиеся черви!
Кому ваш облик мил?
У смерти больше нет пугающей повадки,
Ее обличье не страшит:
Как ангельская речь, ее рассказы сладки,
В улыбчивых глазах спокойствие царит.
К сынам Адамовым она благоволит
Держа вселенную в божественном порядке,
Несчастье и беду с пути убрать спешит
И, радости в раю давая нам в достатке,
Верховный суд вершит.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Иным даны богатства рая,
И дом от роскоши трещит.
Дарами щедро осыпая,
Судьба, любовница слепая,
Счастливцам этим ворожит.
На ком-то с ног и до макушки
С рожденья ленты, ордена
И всяческие завитушки
По мне, так это побрякушки,
Которым медный грош цена.
А тем, чье имя поскромнее,
На бога жаловаться грех:
Наследством честности владея,
Они одеты в ткань, белее,
Чем горностая белый мех.
Таков и я: вдохнув сознанье,
Богатство это бог мне дал,
