Огюст Барбье - Стихотворения

Отчизна бережет с почтеньем и любовью;

Хоть и не счесть в тебе достойных славословья,

Хоть испокон веков и весь заполонен

Их изваяньями твой дивный пантеон,

Хоть лики светлые Ньютона и Шекспира

Сияют посреди божественного клира,

О скорбный памятник, о саван роковой,

Величья гордого и славы вековой!

И все же: сонмы душ, краса и цвет народа,

Стучатся в пыльные и сумрачные своды

И молят, чтобы их в кругу святых могил

Ты средь соперников великих приютил!

Они тебя клянут настойчиво и страстно

И хлещут мощными крылами. Но напрасно!

И потрясает мир и длится без конца

Их исступленный крик, терзающий сердца!

Перевод Д. Бродского

КОРМЧИЙ

Правитель гордый, разумом велик,

Спустил свирепых псов раздора,

Науськав свору их на материк

И океанские просторы;

И для того, чтоб обуздать их пыл,

Чтобы продлить их исступленье,

Он предал пламени, он обратил

В пустыню нивы и селенья;

Лил кровь, как воду, холоден и строг,

И, гнев народный презирая,

Невыносимым бременем налег

На плечи собственного края;

И, расточив, как раненый боец,

Свою чудовищную силу,

Снедаем тщетной злобой, наконец

Сошел безвременно в могилу.

А все к чему? - Чтоб уготовить крах

Усильям Франции прекрасной,

Кто род людской, всем деспотам на страх,

Звала к свободе речью страстной;

Чтоб грубо оплевать ее порыв

К Британии, сестре надменной,

Кто все ж, пятнадцать лет спустя, избыв

Лишения поры военной,

Отвергла старину, резка, пряма,

И, не вступая в спор кровавый,

Рукою твердой занесла сама

Топор на дерево державы!

О Вильям Питт, верховный рулевой,

О кормчий с трезвой головою,

Воистину рожок латунный твой

Царил над силой буревою!

Невозмутим и непоколебим,

Ты бодрствовал над бездной водной

И, как Нептун, мог окриком одним

Смирять великий вал народный.

Прошло пятнадцать лет, о Вильям Питт,

Подумать - век обычной птицы,

И вот уж сызнова поток спешит

На путь запретный обратиться.

О, если б не был ад тобой пленен,

Он осмеял тебя кругом бы,

Ничтожный срок - неужто стоил он

Той беспримерной гекатомбы?

О, стоило ль, судьбе наперекор,

Слать дождь кровавый неустанно

И в плащ багряный облекать простор

Материка и океана?

Перевод Д. Бродского

ШЕКСПИР

Увы, увы! Зачем громады туч нависли,

Запечатляя тень на царственном челе?

Кто злобно возжелал, чтоб олимпийцы мысли

Вослед иным богам исчезли на земле?

Шекспиру славному никто не внемлет ныне;

Разящий монолог - как выстрел холостой;

И трагик вопиет, как жаждущий в пустыне,

Бросая реплики в партер полупустой.

Британцы о своем достоинстве забыли:

Отринув истину, заблудшие умы

Хулят трагедию и хвалят водевили,

Впадают в варварство и тонут в безднах тьмы,

И тем не менее - какому исполину

Так много мерзости в огне спалить дано,

Безжалостно в душе людской нащупать дно,

Провидеть всю ее туманную пучину?

Какой поэт умел в душе, в ее затонах,

Найти сокрытую за семь печатей страсть,

Кто чувства тайные всегда умел заклясть,

Рассудку подчинить драконов разъяренных?

Кто так еще умел приподымать завесу

Над миром ужасов, над безднами веков,

Кто выпустить дерзал чудовищ из оков,

Чтоб снова их сковать, подобно Геркулесу?

Но жаждет зритель, чтоб затасканный сюжет

Увеселял его убого и уныло.

Навеки ли лучам верховного светила

Британцы предпочли лампады тусклый свет?

Что, равное тебе, смогла создать планета?

И суждено ль, чтоб ты из наших душ исчез?

О нет! Всесильна ночь, но только до рассвета

Она не кинет тень на светочи небес.

О ты, чей ясный путь был крут, но плодоносен,

Ты в благодатный час рожден в родном краю,

И, от сосцов земли не отрывая десен,

Ты истину впитал навеки в кровь свою.

Все то, к чему сквозь мрак ты прорубил ступени,

Все то, что создал ты движением руки,

Все то, на чем печать напечатлел твой гений,

Должно цвести и жить распаду вопреки.

Шекспир! В борьбе за жизнь, в бесплодном поединке,

Проходят смертные, которым счету нет,

Системы рушатся, одна другой вослед,

Смывает вал времен людских трудов песчинки,

И только гений твой нездешней силы полн;

Взойди же в небеса, над миром гордо рея,

Незыблемо займи вершину эмпирея

И озари прибой безумствующих волн.

Перевод Е. Витковского

ЭПИЛОГ

О бедность! Ты, от века

Принявшая в опеку

Людей из божьих рук,

Их ввергнув в бездну мук;

О призрак чернокрылый,

Кто ходит здесь и там

За нами по пятам

От зыбки до могилы;

Кто наши слезы рад

Пить из бездонной чаши,

Кого рыданья наши

Вовек не тяготят;

О беспощадно злая

Мать древнего греха,

Я в зеркале стиха

Твой образ выставляю,

Чтоб дрогнул перед ним

Тот, в ком живет упорство

Бок о бок с мыслью черствой

И сердцем ледяным;

Чтоб он постиг в смятенье,

Какой ценой всегда

Рождает провиденье

Большие города;

Чтоб жалостью любая

Наполнилась душа,

Всем нищим сострадая,

На них теплом дыша;

Чтоб, злобный дух утратив,

Не осуждал любой

Своих несчастных братьев,

Отвергнутых судьбой.

О бедность! Пусть на свете

Не глохнут песни эти,

Пусть в людях, там и тут,

Сочувствие найдут!

Пусть властвуют сердцами,

Гремя, как медный зов,

Руководят борцами

За дело бедняков!

Пора, чтоб, приохотив

Мир к истине живой,

Не молкнул голос против

Напасти вековой.

Изгнать бы голодуху,

Следы ее заместь

И хлеба дать краюху

Тому, кто хочет есть!

Всем странникам усталым,

Взыскующим тепла,

Дать кров и одеялом

Окутать их тела.

О зверь освирепелый,

Пора людей простых

Нам вызволить всецело

Из цепких лап твоих!

Ах, так или иначе,

Бессилен человек!

Нам с этою задачей

Не справиться вовек!

Как мы б ни хлопотали,

Чтобы уменьшить зло,

Нам преуспеть едва ли;

Растет невзгод число!

И столько испытаний

И столько злых обид

Страдальцам средь скитаний

Бесплодных предстоит,

Что ищем неизбежно

Для жалоб мир иной,

Не слишком безнадежный,

Как этот шар земной.

Перевод Д. Бродского

ГЕРОИЧЕСКИЕ СОЗВУЧИЯ

x x x

Ужель поэзией зовется

Лишь то, что праздно создается

Для сочетанья звонких слов?

О нет, в ней есть могучий зов,

Есть высший разум сокровенный

Затем, чтоб гений вдохновенный

По всей вселенной прогремел

О славе наших гордых дел!

Итак, мой дух, за дело быстро,

Раскрой ту мысль, раздуй ту искру,

Что Муза бросила в мой стих,

Чтоб нам легко и вольно пелось

О том, что нам запечатлелось

Из лучших подвигов людских!

КОЛА ДИ РИЕНЦИ

1354

Была глухая ночь. На черный небосклон

Над Римом царственным взошла луна златая,

Сиянием своим бесстрастно облекая

Дома и статуи классических времен,

Вдоль Тибра я бродил, в раздумье погружен,

И, Града Вечного красоты постигая,

Колена преклонил в безмолвии тогда я,

И чей-то вдруг ко мне донесся тяжкий стон.

О боже, это был последний вождь народный!

Петрарки верный друг, Риенци благородный,

Он призраком бродил у бурных берегов.

И кровь из ран его струилась черным током.

Он гневно восклицал в страдании жестоком:

"О мой несчастный край! О родина рабов!.."

ЖАННА Д'АРК

1430

О, если имя есть, что миру прогремело,

Которому удел забвенья незнаком,

То имя девушки, что огненным клинком

Отчизну от врагов освободить сумела!

Дочь Лотарингии, крестьянкой загорелой

На славные дела ты шла прямым путем,

Ты, награжденная за весь твой жар костром.

Где песня, что твои деяния воспела?

Поэты, вы должны в сердцах алтарь возвесть,

Чтоб ей бессмертную воздать хвалу и честь

И заклеймить убийц, ее каравших смертью!

Когда становится добро добычей зла,

Кто может дивные восстановить дела?

Вы, дети красоты, вы, братья милосердья!

ХРИСТОФОР КОЛУМБ

1492

Божественный поэт, сравнимый только с Дантом,

Не на бумаге ты свой путь запечатлел,

Ты начертал его движеньем каравелл,

Доверясь парусам и напряженным вантам.

Могучим гением, стремительным гигантом,

Познавшим и тюрьму, и нищенский удел,

Так ты прошел, Колумб, свой жизненный предел,

Осмеянный ханжой, освистанный педантом.

И горестен был твой изгнаннический путь,

Но не заставило ничто тебя свернуть,

Огня твоей души ничто не погасило.

В том мире мерзости, в том море горьких слез,

Что переплыть тебе при жизни довелось,