Глеб Горбовский - Сижу на нарах (из непечатного)
IV
Все некогда осмыслить бег времен:крушенье эр, эпох звездопаденье,мерцанье душ в коробочках имен,стремленье тел за собственною тенью.Больничным коридором узок путь.В конце — дыра: прощание с родными.Так в чем же суть? В падении на грудь?Но кто прижмет, но кто тебя приимет?Кто не прогонит с собственной груди?Кто по тебе прольет молитву взгляда?И ты летишь, ржавея на пути,под неумолчный ливень звездопада.
1963 «Бехтеревка»
«С неохотой собрался в рейс…»
Эдуарду Зеленину
С неохотой собрался в рейс.Хоть бы лопнул под нами рельс.Хоть бы запил в купе сосед.Партбилет бы выпал в клозет!
Пересяду-ка в самолет.Над тоской лесов и болотбуду плыть, как птица удод,этот свет возвращая а тот.
А потом опять, поутру,как в могилу, в свою нору,как в вулкан с синевы небес —в преисподню земных чудес!
1967
«Мне пора на природу…»
Е. Михнову-Войтвнко
Мне пора на природу,на деревья, на конки,на проточные воды,дармовые цветочки!
Я залезу на елку,пропою петушкомв молодецкой футболке,с завитым гребешком!
Кукареку, кварталы,парапеты — ку-ку!Вот какой разудалыйя вишу… на суку.
1961
«Роскошь сытых обиталищ…»
Роскошь сытых обиталищ,сундуки надежд и снов…Я поэтам не товарищ,я им — дядя Иванов.
Я хожу задами улиц,я гоняю голубей.На помойке в драном стулея сижу, как воробей.
Я не думаю, не маюсьв ночь с фонариком в душе…Кто там голову ломает?Все поломано уже.
1964
Поединок
Мне говорят: «Бери топор,пойдем рубить кого попало!»А я багряных помидорхочу, во что бы то ни стало!
Мне предлагают: «На — деньгу.Купи жену, купи машину.»А я кричу кукареку!Поскольку так душа решила.
Мне шепчут: «Сочини словцопро дядю Васю… Вот чернила.»А я зажал в дверях яйцои улыбаюсь, как горилла.
Меня хватают за рукав:«Пойдем в кабак! Попарим душу!»А я в ответ на это: «Гав!!»И зубы страшные — наружу.
…Зовут, скулят. Устали звать.Молчат угрюмою гурьбою.А я хочу поцеловатьвот это небо голубое!
1967
Теремок
Темный бор, за ним бугор.На бугре — крестьянский двор.В синих окнах темнота.И подперты ворота.
«Эй, вы, сонные тетери!Отворяйте настежь двери.Я вернулся из похода.Веселиться мне охота».
Тишина вокруг, покой.Ни собачки — никакой.Хоть бы жареный петухпотревожил духом нюх.
Обойду сторонкой двор.Сяду я да на бугор.Да открою пузырек.Да надвину козырек.Да воспомню мать свою!И чего-нибудь спою.
1975
Шептунам
Вы говорите: я старею,мелею, выхожу в тираж…А почему я не зверею,заслышав сладкий голос ваш?
Мой Бог, винить меня столь пылкоОповещать, что я маньяк,что стал похож я на бутылку,в которой булькает коньяк…
Душа горит! Тому виною —звезда, погасшая вдали.Вам скучно, ангелы, со мною?А вы бы к дьяволу пошли.
1970-е
«Прилетит нехорошая весть…»
Прилетит нехорошая весть,взбаламутит течение мысли,и расхочется хлебушек есть,словно корочку — крысы подгрызли.
Эти слухи, парящие вне,и сверлящие мне оболочку,словно мухи на белой стене,оставляют на темени точку.
Проникая прямехонько в мозг,эти слухи меня будоражат…И потянет сердечко под мост,под забор… Куда демон укажет.
1970-е
«Нет, не посулам-почестям…»
Нет, не посулам-почестям,не главам стран и каст, —я верю Одиночеству:уж вот кто не предаст!
Лесами, сенокосами,дворами (мимо, прочь!)я сам в себе, как в космосе,блуждаю день и ночь.
Без суеты, без паники,порой — не без нытья,без нудного копанияв завалах бытия
тащусь к мечте утраченнойв промозглые дворы,к заветному стаканчику —
звезде моей норы!
1970
«С очередной берлогою прощаюсь…»
С очередной берлогою прощаюсь.В палатке жил,в шкафу (еще вмещаюсь!),жил на паях в гремучей коммуналке,где по ночам происходили свалки,где иногда и я ходил в атаку,как на войне, в которой «съел собаку»,те катакомбы призраки терзали,где, как от бомбы, балки провисали,где не о славе — о чесночном салемечтал я в годы юности своей…Где я молчал, как в клетке соловей.
1960-е
«Я вечно пьяный и торжественный…»
Я вечно пьяный и торжественный,я вечно денежки заимствуюи попадаю в происшествиямистические и таинственные.Я бью любовь свою по черепу,она подрагивает крылышками.… Когда терпение исчерпаюВсевышнего,—накроюсь крышкою,как мясо в цинковой кастрюле.Такие, в общем, хули-люли…
1960
«Последняя за окнами пурга…»
Последняя за окнами пурга.Ушло пальто в ломбардные бега.Зато видна береза из окна.Пришла весна. Зато ушла жена.Записки не оставила. Права:плохой имела почерк. Как сова.Пришли друзья. Зато ушли рубли.Последние… Как сладко на мели.
1967
«Оглянулся, как крутнулся в ритме вальса…»
Оглянулся, как крутнулся в ритме вальса, —и заныл! И заскучал, засомневался…Вот он грех мой беспросветный, бессердечный,грех сомненья, раздвоенья, грех извечный.Вот я вышел утром ранним на дорогу,поклонился ветру с дождиком — не Богу.Заспешил куда-то прочь, верша делишки,позабыв про все прочитанные книжки,А ведь я читал не только Льва Толстого,Достоевского и Дарвина смешного, —вот и Библию от Нового Заветашевельнул, как вялый ветер — листья лета.Вот я вышел, а зачем — не понимаю.Птичкам божьим и растениям внимаю.Вот я делаю шаги, а также — вдохи…А зачем, коль все равно делишки плохи?
1992
«Вновь пора весенняя…»
Вновь пора весенняя,свищет соловей.Чаю воскресенияглаз — из-под бровей.Было тошно, муторно,стало — хоть куда!Здравствуй, моя мудраястарость-лабуда.Отшумела ливнямимолодость взахлеб,струйками блудливымизатекла под гроб.Промелькнула кофточкойдевичьей — сквозь дни!… Чаю или кофею?Водочки плесни.
1992
«Хутор. Безлюдно. Темно…»
Хутор. Безлюдно. Темно.Хаты заждались мессию.Нестор Иваныч МахноСмотрит в окно — на Россию.
Он осторожен. Курнос.Тлеет улыбка под спудом.Мучает батьку вопрос:«Гады… неужто забудут?»
Жизнь пролетит на рысях,пьянка чревата похмельем.В жилах хотимец иссяк,все, что смогли — поимели.
…Скрип половицы в сенях.Маузер прыгает в руку!Так это было на днях:сам пристрелил ее, суку.
«Нищенка, молишь о чем?Красная? Белая? Чья ты?»Все же нажал на крючок,не убоялся расплаты.
Вот и глядит за окнов ночь заунывно-хмельную…Словно пальнул заодносослепу — в матерь родную.
1992
