Миражи искусства - Антон Юртовой
Ветеран, ещё не прикрыв густо и скоро белеющую инеем дверь и, под ворчание бабки, напуская в избу холодного зимнего воздуха, ринулся к широкой лавке у гудевшей огнём каменной печи, где на оттаивание были отложены кусковья. Выхватил то, что с хвостом, прощупал, поразглядывал. Растерянно показывает мне. А сам будто провалился. Шапку и рукавицы уронил на пол; помрачнел; стал красным как ошпаренный рак; взгляд одичало мечется, ни на чём не может остановиться. Хвост на конце был круглым! Тут, стало, и я тоже сильно возбудился: чудо! Вот уж пролетела целая вечность, а в чём дело, не знаю, объяснить не могу.
Старик, когда немного успокоился, говорит мне: ладно, дескать, но только ты, того, чтобы никому, ну, словом, чтобы я помалкивал. Перед сельчанами, значит. Дескать, и так достаточно принял позора да насмешек. Я обещал, а вернее: поклялся, звучно, с оттягом, прощёлкнув ногтем большого пальца правой руки по верхнему ряду своих зубов. Это понималось у нас так: могила, отвечаю головой, жизнью. И был верен клятве, за что – а более справедливо, наверное, будет сказать: не только за одно это – дед проникся ко мне таким чистым, пышным и трогательным уважением, какого я ни от кого больше не испытывал. Мы с ним стали настоящими, дорогими друзьями и навсегда. Странно, что смолчала тогда перед сельчанами и дедова бабка, хорошо знавшая все подробности этой любопытной и в чём-то поучительной истории. Как уж старику удалось уговорить её или, может, устращать, я не знаю.
Позже, навсегда покинув деревню, меняя края и города, я часто рассказывал друзьям и знакомым про то, как лихо мне удалось обвести добрейшего соседского деда. Тут сразу возникал вопрос: ну а какой же свиной хвост надо было считать «правильным» или «настоящим»? Задавали его даже профессиональные животноводы. На удивление, познаний в этом ни у кого не оказывалось. Я это опять использовал в своём интересе. Надо, мол, смотреть каждую особь, индивидуально, и когда будете у кого на подворье или где-то на ферме, интересуйтесь… Кое-кто из особенно любопытных на эту наживку попадался, ходил, спрашивал. Кончалось всё довольно весело и забавно.
До меня доходили слухи, что, докапываясь до сути, где-то даже заключали пари: плоский – не плоский.
Из энциклопедии грибной поры
I. БАБУШКИНА ПОЛЯНА
У каждой грибной поры свои особенности. Бывают такие сезоны, когда съедобные грибы практически не появляются. Нет их и всё. Бывает наоборот – изобилие по всему возможному для местности ассортименту. Мне по душе среднее, когда грибов много, но появляться перед желающими их припасти они особо не спешат. Нередко остаются вообще необнаруженными. Поиск богатства в этом случае по-настоящему увлекателен, радостен, и если ты, как говорится, на коне, знаешь некоторые секреты, твоим удачам не будет конца. И соответственно с каждым приближением к лесу или к посадкам твоя душа уже заранее преисполнена уверенности, что без желанных деликатесных приобретений ты домой ни в коем случае не воротишься, а, значит, сам ты везуч как бесстрастный земной шар и счастлив как рассеянный Гименей.
По части того, как сокровища отыскиваются, приёмов существует великое множество. Нам иные даются из опыта, иные из упорства, из интереса, из амбиций перед кем-либо и т. д. Несколько лет ушло у меня на то, чтобы раз и навсегда определить место, откуда без отменных, самых лучших грибов я бы не мог возвратиться к домашнему порогу, если бы даже хотел. Тут я, конечно, имею в виду грибы, называемые белыми, которые точнее называть боровиками. В мякише-то они, естественно, белые, а шляпками – далеко не всегда.
Истинные красавцы имеют шляпки бордово-оранжевые, смуглистые, с преобладанием насыщенного, тёмного цвета. В этом случае цвет указывает на то, что особи не склонны ни от кого прятаться и что им просто нравится доставлять удовольствие собою кому-то из нас. Растут они на равнинных или пологих местечках, хорошо видны в траве, а если занимают территории под деревьями, то, бывает, присутствуют там на бестравье. Целые обширные поляны под ними!
Вы такое видели?
Это что-то из тех шедевров, какие создаются природой, когда она стремится выразить себя в максимальной концентрации прекрасного.
К одному из таких шедевров мне и пришлось идти долгие годы. Могло ли быть по-другому? Не знаю. Не уверен. Не оттого, что исключаю моментальную, разовую удачу, а потому, что в таком виде удача хоть и приятна, но за нею не водится продолжения, а, значит, и того самого грибного счастья. Побыло и ушло. Тут же наблюдалось и наблюдается до сих пор нечто совершенно иное.
Коротко предыстория такова. Один мой знакомый однажды заманил меня в свою родную деревню, естественно – по грибы. Лес там господствует и подступает близко. Абориген наобещал белых груздей. Очень он переживал, что сорвалось. Попадались подгруздки, белянки да и то – подгнившие. В таком же плачевном состоянии пребывали рыжики, подберёзовики, подосиновики, лисички. И то: погода тянулась жаркая, сухая. Короче, кузова остались пустыми. После ещё бывал я там несколько раз, однако наборы не восхищали. До тех пор, пока я не решил от тех расхваленных лесов не ожидать ничего. Кроме, разумеется, того, чем они могут радовать сами по себе, своим уютом, пышностью, загадочностью, прохладой. Взял как-то своё семейство, включая маленьких внуков – и туда же поехали. Просто поотдыхать. На полянах под старыми соснами всем было прикольно, весело. Не обошлось и без прогулок за грибами. Найдено было так себе. Завожу машину,
