Другое. Сборник - Антон Юртовой
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Другое. Сборник - Антон Юртовой краткое содержание
Антон Юртовой – независимый литератор и публицист. Живёт в Саранске. Возраст – 81 год. Склонен выражать себя в тематике культуры, эстетики и общественной духовности. Его прежние книги «Последний завет», «Миражи искусства» и «Гамлет и Маргарита» изданы в текущем, XXI веке. Новый изборник – своеобразный итог его литературного творчества. В книжном формате подавляющая часть представленных здесь текстов публикуется впервые.
Другое. Сборник читать онлайн бесплатно
Всё, в чём я сущ
Стихотворный срез
У истоков супертьмы
Поэма
Умолкни муза! Звонкой лиры струны
Бесчувственность всеобщая сгубила.
Мой голос, бывший ласковым и юным,
Теперь охрип, и в сердце боль вступила.
Кого мне петь среди долин подлунной,
Средь душ глухих и грубых,
мне постылых?
Отечество скорбит под властью скверны,
Стяжательством отравлено безмерным.
Луиш Важ де Камоэнс, «Лузиады»,
песнь десятая, октава 145. Перевод
О.Овчаренко
•
Я знаю: мир нестоек и безбожен;
следы на нём крошатся там и тут.
•
Остынет ласковое солнечное ложе,
в агонии дохнув вокруг себя
кроваво-красным,
беспощадным жаром;
рассветы и закаты навсегда от нас уйдут
к мирам иным,
где – прорва звёзд
поярче,
где смыслы бытия лишь в притяжениях
да в порушении того, что накопилось.
•
В последний раз, прощаясь,
улетая прочь
неведомо куда
и видя под собой
испепелённую,
вскорёженную,
скорбную
пустыню,
тоскливо и невнятно
прокурлычат
клинья
журавлиные.
•
Усохнут навсегда цветы, деревья,
водоёмы, травы;
и в бешенстве забьются
особи жирафов,
рыб, собак, жуков
и прочих тварей.
•
С людским же родом,
оскверняющим
земную твердь
и всё на ней и по-над ней,
а также и – себя,
ещё на много раньше
то печальное
должно произойти,
что относимо
ко множеству,
растущему
без цели и мотива, —
конец ему приблизят и ускорят
добавления
к его угрюмой,
бесконечно несуразной
численности
и гордыне
и полоскания
в разливах искушений.
•
Бесцветными окажутся
улыбки
и задатки детворы.
•
И томных дев не увлекут желания зачатий;
на нет сойдут для них
забавы и утехи
с мужами,
истрепавшими
себя
в блуде и в сладострастии.
•
И откачают головами старцы,
смиряясь перед тем,
что в юных
истощилось
радостное
родовое
семя.
•
Пригашенное яростное,
зубчатое
огневое пламя
гримасами
забвения и фальши
заскользит тогда
по полотнищам
знаменным.
•
И орды обречённых на безумие
гомункулов,
восстав, —
из отвращения
к их утеснённой,
горемычной
доле, —
властителей над ними —
предков тлена и пороков —
решатся
истребить…
•
Нет поворота вспять —
к былому,
к изначальному;
и не проявится лишь то,
что —
не рождалось!
•
Причин и следствий череда
в объятьях
мироздания
толкает к одному —
к погибели.
Себя рассудком
у роковой черты нам не дано принять.
•
Мы всё ещё заботимся о славе,
о том, что время
в мёде растворится
и нас обдаст живительной росой.
•
Уж эти росы, —
в ярких свежих каплях оседающие
по ночам
или с приходом зорь
избытки
испарений, —
так густо окропившие
стихи
и прозу!
•
Ещё в зародыше
иронией и пошлым пересудом
прожигается
поделенный на всех
утробистый
расчёт —
остаться в памяти
сменяемых
беспечных поколений
и – как бы дольше продержаться
там.
•
Горьки, бессмысленны
благие
упования!
•
Куда и для чего
манит нас
предстоящий срок?
•
Как будто в нём бы удалось кому-то
поверхность вечно смутных,
измождённых,
ломких
будней
подправить благоденствием и благолепием,
чему вразрез
уже
нельзя
воочию
не видеть
взрыхленную
в неостановимом
долгом истребленьи
матрицу
долин, полей, урем, —
когда-то над собою нас легко носивший
край
из ликующих просторов
и бессчётных
горизонтов —
отрада глазу
и грааль воспоминаний, —
по-детски розовый,
благословенный рай…
•
Под кров его убогий, одичалый
нам
теперь
стремиться —
с обожанием?
гордиться им —
без почитанья,
тупо,
слепо?
•
Усердие к тому
всегда копилось
в деспотах
и в их холопах,
на пики насаждавших
непоколебимый,
взвешенный,
отважный выбор.
•
Им – следовать?
•
Я – не берусь!
•
Туда ли, на вместилище алчбы,
раздоров,
ненависти,
расточительства
и боли,
я,
постранствовав,
вернусь?
•
Что мне там было б
в утешение,
приятным,
увлекало б,
зазывало?
•
Не то ль, чтоб мог я в одиночку переплыть
знакомые студёные и тёплые
моря?
протоки, реки и озёра обнырять и омуты
исчесть?
понежиться под кронами берёз, дубов иль ив?
к забытой беспорочности и бескорыстию
в намерениях,
к чести, верности
и чистоте
в духовном и в телесном
подтолкнуть
кого-то?
величием нагорий, гроз, лавин
и давних укреплений
восхититься?
абсурду следуя, проголосить заздравье
кому-то,
потерявшемуся
в лунных,
серебристых
снах?
рапирою проткнуть злодея?
простонать вороной?
увлечься игрищами,
строчкой ковыряя раны?
или – заслышав сердца странный,
безотчётный,
гулкий
перестук,
в немых предчувствиях себя заледенить:
а —
вдруг?..
•
Да – нет; – не то.
•
Мне дорог путь иной,
устеленный смущеньем
перед тайной
моей нескладно скроенной
души,
забывшей о покое,
о всполохах корявой ностальгии,
о зависти к реченьям мудрецов,
бегущей прочь от рубрик похвалы и лести,
не принимающей костров и стуж
вселенской лжи.
•
И! —
что бы я без отторженья значил!
•
Всегда нам ненавистно то, что губит волю
и, искривляя существо заветов,
половинит разум.
•
Венец красавице невесте – словно щит
триумфа ждущему от завтрашнего боя,
неискушённому,
лукавому
спартанцу, —
нелепа и смешна ей мысль
казаться незнакомым юным шалопаям
кривой и злобною каргою —
в отдалённой,
передрягами и нищетой замятой
пресной,
одинокой
старости.
•
Случайный, даже робкий звук
смертелен
тишине
звенящей.
И нет простора