Kniga-Online.club
» » » » Иосиф Бродский - Собрание сочинений

Иосиф Бродский - Собрание сочинений

Читать бесплатно Иосиф Бродский - Собрание сочинений. Жанр: Поэзия издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Доклад для симпозиума

Предлагаю вам небольшой трактатоб автономности зрения. Зрение автономнов результате зависимости от объектавнимания, расположенного неизбежнововне; самое себя глаз никогда не видит.Сузившись, глаз уплывает закораблем, вспархивает вместе с птичкой с ветки,заволакивается облаком сновидений,как звезда; самое себя глаз никогда не видит.Уточним эту мысль и возьмем красавицу.В определенном возрасте вы рассматриваете красавиц,не надеясь покрыть их, без прикладногоинтереса. Невзирая на это, глаз,как невыключенный телевизорв опустевшей квартире, продолжает передаватьизображение. Спрашивается – чего ради?Далее – несколько тезисов из лекции о прекрасном.Зрение – средство приспособленьяорганизма к враждебной среде. Даже когда вы к нейполностью приспособились, среда эта остаетсяабсолютно враждебной. Враждебность среды растетпо мере в ней вашего пребыванья;и зрение обостряется. Прекрасное ничемуне угрожает. Прекрасное не таитопасности. Статуя Аполлонане кусается. Белая простынятоже. Вы кидаетесь за шуршавшей юбкойв поисках мрамора. Эстетическое чутьесуть слепок с инстинкта самосохраненьяи надежней, чем этика. Уродливое труднейпревратить в прекрасное, чем прекрасноеизуродовать. Требуется сапер,чтобы сделать опасное безопасным.Этим попыткам следует рукоплескать,оказывать всяческую поддержку.Но, отделившись от тела, глазскорей всего предпочтет поселиться где-нибудьв Италии, Голландии или в Швеции.

август 1989, Torö

* * *

М. Б.

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечеромподышать свежим воздухом, веющим с океана.Закат догорал в партере китайским веером,и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,рисовала тушью в блокноте, немножко пела,развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химикоми, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополиина панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошноючередой; и я рад, что на свете есть расстоянья болеенемыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именемничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,но забыть одну жизнь – человеку нужна, как минимум,еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

1989

Ландсвер-Канал, Берлин

Канал, в котором утопили РозуЛ., как погашенную папиросу,практически почти зарос.С тех пор осыпалось так много роз,что нелегко ошеломить туриста.Стена – бетонная предтеча Кристо -бежит из города к теленку и коровечерез поля отмытой цвета крови;дымит сигарой предприятье.И чужестранец задирает платьетуземной женщине – не как Завоеватель,а как придирчивый ваятель,готовящийся обнажитьту статую, которой дольше жить,чем отражению в канале,в котором Розу доканали.

1989

Облака

О, облакаБалтики летом!Лучше вас в мире этомя не видел пока.

Может, и в тойвы жизни клубитесь– конь или витязь,реже – святой.

Только Господьвас видит с изнанки -точно из нанкирыхлую плоть.

То-то же я,страхами крепок,вижу в вас слепокс небытия,

с жизни иной.Путь над гранитом,над знаменитыммелкой волной

морем держа,вы – изваяньясуществованьябез рубежа.

Холм или храм,профиль Толстого,Рим, холостогологова хлам,

тающий воск,Старая Вена,одновременноайсберг и мозг,

райский анфас -ах, кроме ветранет геометрав мире для вас!

В вас, кучевых,перистых, беглых,радость оседлыхи кочевых.

В вас мне яснарваность, бессвязность,сумма и разностьречи и сна.

Это от вася научилсяверить не в числа -в чистый отказ

от правотывеса и мерыв пользу химерыи лепоты!

Вами творимостров, чей образбольше, чем глобус,тесный двоим.

Ваши дворцы -местности счастьяплюс самовластьясердца творцы.

Пенный каскадангелов, бальныхплатьев, крахмальныхкрах баррикад,

брак мотылькаи гималаев,альп, разгуляев -о, облака,

в чутком грехунебе ничейномБалтики – чей там,там, наверху,

внемлет призывваша обитель?Кто ваш строитель,кто ваш Сизиф?

Кто там, вовне,дав вам обличья,звук из величьявычел, зане

чудо всегдаваше беззвучно.Оптом, поштучноваши стада

движутся безшума, как в играхдвижутся, выбравтех, кто исчез

в горней глушивместо предела.Вы – легче тела,легче души.

1989

Памяти отца: Австралия

Ты ожил, снилось мне, и уехалв Австралию. Голос с трехкратным эхомокликал и жаловался на климати обои: квартиру никак не снимут,жалко, не в центре, а около океана,третий этаж без лифта, зато есть ванна,пухнут ноги, «А тапочки я оставил» -прозвучавшее внятно и деловито.И внезапно в трубке завыло «Аделаида! Аделаида!»,загремело, захлопало, точно ставеньбился о стенку, готовый сорваться с петель.

Все-таки это лучше, чем мягкий пепелкрематория в банке, ее залога -эти обрывки голоса, монологаи попытки прикинуться нелюдимом

в первый раз с той поры, как ты обернулся дымом.

1989

* * *

Представь, чиркнув спичкой, тот вечер в пещере,используй, чтоб холод почувствовать, щелив полу, чтоб почувствовать голод – посуду,а что до пустыни, пустыня повсюду.

Представь, чиркнув спичкой, ту полночь в пещере,огонь, очертанья животных, вещей ли,и – складкам смешать дав лицо с полотенцем -Марию, Иосифа, сверток с Младенцем.

Представь трех царей, караванов движеньек пещере; верней, трех лучей приближеньек звезде, скрип поклажи, бренчание ботал(Младенец покамест не заработална колокол с эхом в сгустившейся сини).Представь, что Господь в Человеческом Сыневпервые Себя узнает на огромномвпотьмах расстояньи: бездомный в бездомном.

1989

Fin de Siecle [79]

Век скоро кончится, но раньше кончусь я.Это, боюсь, не вопрос чутья.Скорее – влиянье небытия

на бытие. Охотника, так сказать, на дичь -будь то сердечная мышца или кирпич.Мы слышим, как свищет бич,

пытаясь припомнить отчества тех, кто нас любил,барахтаясь в скользких руках лепил.Мир больше не тот, что был

прежде, когда в нем царили страх, абажур, фокстрот,кушетка и комбинация, соль острот.Кто думал, что их сотрет,

как резинкой с бумаги усилья карандаша,время? Никто, ни одна душа.Однако время, шурша,

сделало именно это. Поди его упрекни.Теперь повсюду антенны, подростки, пнивместо деревьев. Ни

в кафе не встретить сподвижника, раздавленного судьбой,ни в баре уставшего пробовать возвыситься над собойангела в голубой

юбке и кофточке. Всюду полно людей,стоящих то плотной толпой, то в виде очередей;тиран уже не злодей,

но посредственность. Также автомобильбольше не роскошь, но способ выбить пыльиз улицы, где костыль

инвалида, поди, навсегда умолк;и ребенок считает, что серый волкстрашней, чем пехотный полк.

И как-то тянет все чаще прикладывать носовойк органу зрения, занятому листвой,принимая на свой

счет возникающий в ней пробел,глаголы в прошедшем времени, букву "л",арию, что пропел

голос кукушки. Теперь он звучит грубей,чем тот же Каварадосси – примерно как «хоть убей»или «больше не пей» -

и рука выпускает пустой графин.Однако в дверях не священник и не раввин,но эра по кличке фин-

де-сьекль. Модно все черное: сорочка, чулки, белье.Когда в результате вы все это с неестаскиваете, жилье

озаряется светом примерно в тридцать ватт,но с уст вместо радостного «виват!»срывается «виноват».

Новые времена! Печальные времена!Вещи в витринах, носящие собственные имена,делятся ими на

те, которыми вы в состоянии пользоваться, и те,которые, по собственной темноте,вы приравниваете к мечте

человечества – в сущности, от негодругого ждать не приходится – о нео-душевленности холуя и о

вообще анонимности. Это, увы, итогразмножения, чей истокне брюки и не Восток,

но электричество. Век на исходе. Бегвремени требует жертвы, развалины. Баальбекего не устраивает; человек

тоже. Подай ему чувства, мысли, плюсвоспоминания. Таков аппетит и вкусвремени. Не тороплюсь,

но подаю. Я не трус; я готов быть предметом изпрошлого, если таков капризвремени, сверху вниз

смотрящего – или через плечо -на свою добычу, на то, что ещешевелится и горячо

наощупь. Я готов, чтоб меня пескомзанесло и чтоб на меня пешкомпутешествующий глазком

объектива не посмотрел и неисполнился сильных чувств. По мне,движущееся вовне

время не стоит внимания. Движущееся назадстоит, или стоит, как иной фасад,смахивая то на сад,

то на партию в шахматы. Век был, в конце концов,неплох. Разве что мертвецовв избытке – но и жильцов,

исключая автора данных строк,тоже хоть отбавляй, и впроквпору, давая срок,

мариновать или сбивать их в сырв камерной версии черных дыр,в космосе. Либо – самый мир

сфотографировать и размножить – шестьна девять, что исключает лесть -чтоб им после не лезть

впопыхах друг на дружку, как штабель дров.Под аккомпанемент авиакатастроф,век кончается; Проф.

бубнит, тыча пальцем вверх, о слоях земнойатмосферы, что объясняет зной,а не как из одной

точки попасть туда, где к составу тучпримешиваются наши «спаси», «не мучь»,«прости», вынуждая луч

разменивать его золото на серебро.Но век, собирая свое добро,расценивает как ретро

и это. На полюсе лает лайка и реет флаг.На западе глядят на Восток в кулак,видят забор, барак,

в котором царит оживление. Вспугнуты лесом рук,птицы вспархивают и летят на юг,где есть арык, урюк,

пальма, тюрбаны, и где-то звучит там-там.Но, присматриваясь к чужим чертам,ясно, что там и там

главное сходство между простым пятноми, скажем, классическим полотномв том, что вы их в одном

экземпляре не встретите. Природа, как бард вчера -копирку, как мысль чела -букву, как рой – пчела,

искренне ценит принцип массовости, тираж,страшась исключительности, пропажэнергии, лучший страж

каковой есть распущенность. Пространство заселено.Трению времени о него вольноусиливаться сколько влезет. Но

ваше веко смыкается. Только одни моряневозмутимо синеют, издали говорято слово «заря», то – «зря».

И, услышавши это, хочется бросить рытьземлю, сесть на пароход и плыть,и плыть – не с целью открыть

остров или растенье, прелесть иных широт,новые организмы, но ровно наоборот;главным образом – рот.

1989

* * *

Перейти на страницу:

Иосиф Бродский читать все книги автора по порядку

Иосиф Бродский - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Собрание сочинений отзывы

Отзывы читателей о книге Собрание сочинений, автор: Иосиф Бродский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*