Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы
366. НОЧИ ПИРОСМАНИ
Ты кистями и красками спящих будил,Делал розы возлюбленной ярче и краше,По гористым, кривым переулкам бродилИ домой возвращался с тарелкою хаши.
И, пока ворота на засове, покаНе уснет в Ортачала красотка, ты сноваШел к Майдану, и мчал фаэтон седока,Заводилу грузинского пира честного.
Вот гуляют кутилы и пляшет кинто,И шашлык на шампуре, и зелень на блюде…Где же ночь? Или вправду не видел никто,Как ты шел под хмельком в предрассветном безлюдье?
Сколько лестниц и каменных стен украшал,Сколько красок извел за ничтожную плату!Вот девчоночка держит на привязи шар,Вот пшено на гумне исклевали цыплята…
Рядом горы. И тощий художник в ночиПриглашает их запросто в знак пониманья.И трубят, словно лопнуть хотят, зурначи.Горы входят как гости: «Привет, Пиросмани!»
Ты окинул глазами плоты на Куре,И стога на полях, и туманные высиИ поставил на стол их на ранней заре.Стал столом твоим весь разноцветный Тбилиси.
Эта сытость тебе и без денег далась.Эти вина и кушанья кисть создавала.Только черная сажа мелькает у глаз…Только лестница рушится в темень подвала…
А почем у людей огурец иль чеснок,Сколько стоит кусок неразменного быта —Разве это касается сбитого с ног?… И лягнуло тебя между ребер копыто.
И отброшена кисть. И на выпуклость векСиневатые тени положены густо.И неведомо, где погребен человек.И конец,И навек остается искусство.
Паоло Яшвили
367. ЛЕЙЛИ
Глаза Лейли во мгле сияли.Был бел от лилий лик Лейли.Над ней прислужницы стоялиИ лен ей в локоны вплели.
Всё было — тленье, утомленье.Она от ласк изнемогла,Простерла пальцы для моленья,Любви ждала. И не спала.
368. АРТЮР РЕМБО
Весь в пламени, в тяжелых грезах детства,Распятый и не знавший воскресенья,По всей Европе ты искал спасенья,На Млечный Путь не в силах наглядеться.
Парижские поэты умолкали,Когда ты ритмом плавил мостовую,Когда, как триумфатор торжествуя,Сам солнцем стал в полуденном накале.
На пьяном корабле по океанамТы плыл в ничто и жаждал всем плениться —Богатством, и банкротством, и больницей,Бедняк безногий в мире окаянном.
Плачь, нищий! Вот она — в тоске смертельной,Европа освежевана на бойне.Ты победил. Ты можешь спать спокойно.Мы за тебя, с тобою безраздельно.
С УКРАИНСКОГО
Микола Бажан
369. СМЕРТЬ ГАМЛЕТА
Я знаю вас, Гамлета, сноба двуличного,Я знаю ваш старый издерганный грим,Любую гримасу актера трагичного,Весь будничный ваш и нехитрый режим:Живя на мансарде, гуляя по дворику,Сопите в ночи за старинным бюро,По желтому черепу бедного ЙорикаЧертя вензеля отупевшим пером;О мудрости тайной толкуете, бродите,Чужой Эльсинор — это ваша земля,И пьете на память о давнем прародичеКапли датского короля.Вот всё, что осталось у вас королевского:Ведь не раскошелишься, если в долгах,И часто является тень ДостоевскогоГостить и гостит, по ночам напугав;Приходит, грозится и мучит жестоко,Чтоб зря не мудрили вы — «быть иль не быть?..»Но легче вцепиться вам в собственный локоть,Чем твердой ногой на дорогу ступить…Двоишься, горюешь, загадками даришь,Охваченный трансом проблем и кручин,И слышишь, как кто-то промолвил: «Товарищ!»И слышишь, как шепчет другой: «Господин!»И Гамлет очнется, попробует здравоОтветить на это и то.Всмотритесь, пожалуйста, слева и справаВ двоякое это лицо.Не верьте ему! Не давайте ГамлетикуТаить между фраз и позДвуязыкую ту гомилетику,Его раздвоенья психоз.Двойник! Раздвоение! Призрак романтики!Пустые блужданья раздвоенных душ!Такой романтизм, запредельный туман такойКак падаль смердит почему ж?Доказано ясно: двуликие янусыВ былое глядятся, косить перестав,И манна надземности, манна гуманностиХимический свой изменила состав.Наукой давно это званье прочитано,Небесный подарок на слух и на вид.Сегодня, как герцогский титул, звучит оно:Дихлордиэтилсульфид.Вот — пища мессий, Моисеева маннаС подливкой из хлора или мышьяка.Моисей! И Мессия! И Цезарь! Осанна!И — черным крестом бомбовоз в облака.Другой у романтики вид и повадка —Вид бравого унтера. Странно, когдаВ шкафу у кого-нибудь, словно крылатка,Двойник старомодный пылится года.Откуда досуг и откуда терпенье?К лицу ли кому-нибудь ветошь отца?Бредет Достоевский по Западу тенью,Царапает когтем двойные сердца.И чувства выходят из панцирей крабьих,Из раковин злобы, безделья и мук, —И сын генеральский, и гетманский правнук,И прусского юнкера выродок-внукВстают в униформе на окрик и стук.Ступайте, ищите Алеш КарамазовыхВ святых легионах, в муштре и строю,Когда они в масках противогазовыхФильтруют блаженную душу свою.Резина раздулась, и хобот — в одышке,И дует Исус респиратору в зад.И кажется, князь — христианнейший Мышкин —И тот подтянулся, как бравый солдат!Значит, гнусавый, и вас такиЗавлекли просветители те —И выросли хвостики свастикиНа вашем смиренном кресте!И, лихо намуслив холеные усикиИ наглые личики выпятив в глянце,Безумствуют черногвардейцы, исусики,Прозелиты святой сигуранцы.А Гамлет колеблется? Все церемонииОтброшены в мире таком.Принц Дании! Слышите? Принц СолдафонииЗовет вас к себе денщиком!Забиться ли в башню надземную Гамлету?В углу притаиться, и прочь — ни на пядь!Сегодня развязка трагедии впрямь не та,Довольно вам руки ломать и стонать,Ведь в башне той — снайперов черных засада,В той башне, где рифмы из кости слоновой.И рифмы умеют стрелять, если надо.В кого они метят? За Гамлетом слово.Там с контрразведчиком рядом поэтикиСтоят — крестоносцы святого полка,Пройдя сокращенные курсы эстетикиПогромов Петлюры, расправ Колчака.За горло ее, как убийцу, — беспечностьГуманных, коварных отравленных слов!Одна настоящая есть человечность —В ленинской правде последних боев.Меж новым и старым — все разведены мосты.Разъят на два лагеря век.Смерть черному Гамлету, принцу Терпимости,Чтоб в боях родился человек!На место в бою — не вслепую брести,А твердо к нему идти:Учиться у класса любви и ненависти,Учиться у класса расти.Стань вровень с другими, простыми бойцами,Где каждый привычный к боям рудокопНаучит — противника мерить глазами,Научит — противнику целиться в лоб.
370. ПУТЬ НА ТМОГВИ
