Лепестки на ветру. Японская классическая поэзия VII–XVI веков в переводах Александра Долина - Коллектив авторов
«На морском берегу…»
На морском берегу
протянулась вдоль бухты Кумано
пышных лилий гряда, —
хоть о милой сердце тоскует,
не дождаться, должно быть, встречи…
«Верно, так же как я…»
Верно, так же как я,
и в древности люди любили,
исходили тоской
и заснуть не могли без милой
на своем одиноком ложе…
«Там, на склоне холма…»
Там, на склоне холма,
собрались подле храма девицы —
взвихрены рукава.
С давних пор об одной мои думы,
по одной лишь томится сердце…
«Только шелест одежд…»
Только шелест одежд
во мраке звучит приглушенно —
я безмолвно приду
и останусь в доме у милой,
покорившись веленью чувства.
Ямабэ-но Акахито
«С той поры, как земля…»
Славословие горе Фудзи, сложенное Ямабэ-но Акахито
С той поры, как земля
Разделилась со сводом небесным
По веленью богов,
Величаво над краем Суруга
Ввысь главу вознесла
Гора достославная Фудзи.
Там, в бескрайней дали,
Равнину небес затмевая,
Солнцу путь перекрыв,
Заслоняя вершиною месяц.
И плывут облака
Вереницею белой над кручей,
И ложатся снега,
И молва о ней не умолкает.
Воспоем же и мы
Вершину высокую Фудзи!
«На ладьи рыбаков…»
На ладьи рыбаков,
что вышли на лов в бухте Муко,
издалёка гляжу,
с побережья острова Ава —
о, когда бы там оказаться!..
«Вихрь осенний подул…»
Вихрь осенний подул —
и овеял рассветной прохладой
холм на взгорье Сану,
где, должно быть, бродишь ты ныне.
Я бы отдал тебе одежды!..
«С незапамятных лет…»
Стихотворение, сложенное Ямабэ-но Акахито при виде красивого пруда в саду покойного канцлера Фудзивара-но Фухито
С незапамятных лет
росли в глубине и копились
эти водоросли,
что сегодня густой грядою
обрамляют пустынный берег…
«Там, в горах Ёсино…»
Там, в горах Ёсино,
по склонам урочища Киса,
в гуще лиственных крон
раздается повсюду гомон —
не смолкает птиц перекличка…
«Опускается ночь…»
Опускается ночь,
что чернее плодов шелковицы, —
там, вдали, у реки,
на опушке рощи дубовой
кулики неумолчно кличут…
«Остров в далях морских…»
Остров в далях морских,
где водоросли на скалах
заливает прилив, —
может быть, потеряв из виду,
мы о них еще пожалеем…
«По весенним лугам…»
По весенним лугам
я брел, собирая фиалки, —
стосковался по ним
до того, что в открытом поле
так и спал всю ночь до рассвета…
«Склоны в вешних горах…»
Склоны в вешних горах
усеяны вишней цветущей —
день за днем я гляжу
и гадаю тщетно, доколе
моей милой любовь продлится…
«Вешней сливы цветы…»
Вешней сливы цветы
показал бы я старому другу,
но не видно пока
распускающихся бутонов
из-за сильного снегопада…
«Завтра надо бы всем…»
Завтра надо бы всем
отправляться по вешние травы[6],
но повсюду в полях
со вчерашнего дня и поныне
снег идет не переставая…
Отомо Табито
«Чем о сути вещей…»
Чем о сути вещей
предаваться напрасным раздумьям,
лучше уж в добрый час
обратиться к винному жбану,
осушить без раздумий чарку!
«Правы те мудрецы…»
Правы те мудрецы,
что в давние годы в Китае
величали вино,
памятуя все его свойства,
не иначе как «наимудрейшим»…[7]
«Даже семь мудрецов…»
Даже семь мудрецов,
заседавших в бамбуковой роще[8],
как преданье гласит,
почитали хмельную влагу
больше мудрствований бесплодных…
«Чем премудрость свою…»
Чем премудрость свою
напыщенными речами
утверждать без конца,
право, лучше пить беспробудно,
утирая хмельные слезы…
«Что сказать о вине…»
Что сказать о вине
и как оценить его свойства,
если в тысячу раз
прочих благ земных мне дороже
это доброе зелье хмельное?!
«Если б только я мог…»
Если б только я мог
человечий свой облик отринуть,
стал бы винным горшком[9],
чтобы зельем хмельным наконец-то
до краев, до крышки налиться!
«Право, тот, кто не пьет…»
Право, тот, кто не пьет
и тщится напыщенным видом
Показать, как умен,
больше всех мне напоминает
неразумную обезьяну!..
«Из сокровищ земных…»
Из сокровищ земных,
сколь бы ни были
