Народное творчество - Песни славянских народов
Симеон-найденыш
Раным-рано встал отец-игуменИ пошол он в тихому ДунаюЗачерпнуть в реке воды студеной,Чтоб умыться и творить молитву.Вдруг увидел он сундук свинцовый:В берегу волной его прибило.Думал старец: клад ему достался,И понес сундук с собою в келью.Отпирает он сундук свинцовый:Никакого не было там клада,В сундуке лежал ребенок малый,Семидневный, мужеское чадо.Вынимает мальчика игумен,Окрестил и дал ему он имя,Нарек имя: Симеон-Найденыш;Груди женской не дал он малютке,А кормить его стал сам он в келье,Сахаром кормить его да мёдом.Ровно год исполнился ребенку,А на взгляд как-будто и три года;А как минуло ему три года,Был он точно отрок семилетний,А как семь ему годов сравнялось,Был он с виду, как другой в двенадцать,А когда двенадцать наступило,Все считали, что ему уж двадцать.Скоро понял Симеон ученье,Загонял всех парней монастырскихИ отца-игумена святого.Раз поутру, в светлый день воскресный,Вздумали ребяты монастырскиВсякою потешиться игрою,Стали прыгать и метать каменья –Всех ребят Найденыш перепрыгал,Стали в камни – обкидал и в камни.На него ребята обозлилисьИ давай смеяться Симеону:«Симеон ты, Симеон-Найденыш!Без отца ты на́ свет уродился,Нет тебе ни племени, ни роду,А нашол тебя отец-игуменВ сундуке под берегом Дуная.»Горько-горько стало Симеону,Он пошол к отцу-игумну в келью,Сел, читать Евангелие начал,Сам читает, горестно рыдает.Так нашол его отец-игумен;Говорит игумен Симеону:«Что с тобою, сын ты мой любезный,Что ты плачешь, горестно рыдаешь?Иль тебе чего на свете мало?»Отвечает Симеон-Найденыше:«Господин ты мой, отец-игумен!Мне смеются здешние ребяты,Что не знаю племени я роду,А что ты нашол меня в Дунае.Ты послушай, мой отец-игумен!Заклинаю Господом и Богом:Дай, отец, ты мне коня лихого,Сем я сяду, по́ свету поезжу,Поищу я своего род-племя:То ли я от низкого отродья,То ли кость господского колена?»Стало жаль его отцу-игумну:Воскормил он Сима будто сына.Снарядил его отец-игумен,Дал ему он тысячу дукатовИ коня дал из своей конюшни;Сел, поехал Симеон-Найденыш.Девять лет по белу свету ездит,Своего род-племени он ищет,Да найти-то как ему род-племя,Боль спросить о том кого не знает.Вот десятое подходит лето,В монастырь назад он хочет ехатьИ коня поворотил лихого.Проезжает край Будима-града;А и вырос он об эту нору,Вырос Сима, что твоя невеста,И коня он выхолил на диво,Гарцовал Будимским чистым полем,Звонким горлом распевая песни.Увидала Сима королеваИз окошка, из Будима-града,Увидала и зовет служанку:«Ты ступай, проворная служанка,Ухвати под ним коня лихого,Позови его во мне ты в терем:Звать, скажи, велела королеваНа честную трапезу-беседу!»Побежала за́ город служанкаИ коня под мо́лодцом схватила,Говорит: «пожалуй, витязь, в терем!Звать тебя велела королеваНа честную трапезу-беседу.»Симеон вернул коня лихого,Подъезжает под высокий терем,Отдает коня держать служанке,Сам идет он в терем в королеве;Как вошол он в терем, скинул шапкуКоролеве низко поклонилсяИ сказал: «Бог помочь, королева!»Королева Симеону рада,За готовый стол его сажаетИ вином его, и водкой просит,Сахарных сластей ему подносит.Расходилась кровь у Симеона,Наливает он за чаркой чарку,Лишь не пьёт, не кушает хозяйка,Все-то глаз не сводит с Симеона.А как ночь-полуночь наступила,Симеону королева молвит:«Милый гость, неведомый мне витязь!Ты скидай с себя свою одёгуИ ложись опочивать со мною,Полюби меня ты, королеву!»Хмель играл в ту пору в Симеоне:Снял он платье, лег. он с королевой,В белое лицо ее цалует.Как на завтра утро засияло,Соскочил хмелина с Симеона,Видит он, какой беды наделал;Горько-горько стало Симеону,На проворные вскочил он ногиИ пошел искать коня лихого.Оставляет Симу королева,Оставляет на вино и кофий,Но не хочет Симеон остаться:Он садится на коня и едет,Едет он Будимским чистым полем;Только тут на ум ему припало,Что с собой он из Будима-градаСвоего Евангелия не́ взял,А забыл его у королевы,На окошке, в тереме высоком.Повернул назад коня лихого,На дворе коня он оставляет,Сам идет он в терем королевин;Под окном увидел королеву:Под окном сидит она и плачет,А сама Евангелие держит.Говорит ей Симеон-Найденыш:«Дай мою ты книгу, королева!»Королева Симеону молвит:«Симеон ты, горький горемыка!В час недобрый ты нашол род-племя,В час недобрый в град Будим приехал,Ночевал с будимской королевой,Цаловал ее в лицо ты бело:Цаловал ты мать свою родную!»[16]Как услышал Симеон про это,По лицу он пролил горьки слёзы,Взял свою у королевы книгу,Белую у ней цалует руку,На коня на своего садитсяИ домой к отцу-игумну едет.Увидал его отец-игумен,Своего коня узнал дале́ко,Вышел он на встречу к Симеону;Симеон с коня слезает на́ земь,До земли отцу он поклонился;Говорит игумен Симеону:«Где ты, сын мой, столько загостился?Где так долго прогулял, проездил?»Отвечает Симеон-Найденыш:«Ты не спрашивай про это, отче!В час недобрый я нашол род-племя,В час недобрый был в Будиме-граде.Тут он горе старцу исповедал.Как узнал о том отец-игумен,Взял за белы руки Симеона,Отворил смердящую темницу,Где вода стояла по коленоИ в воде кишмя кишели гады,В ту темницу Симеона запер,А ключи в Дунай-реку забросил,Сам с собою тихо рассуждая:«Боли выйдут те ключи оттуда –И грехи простятся Симеону!»Девять лет прошло и миновалоИ десятый год уж наступает;Рыбаки в реке поймали рыбуИ ключи нашли у ней во чреве,Их к отцу-игумену приносят:Заключенник пал ему на мысли;Взял ключи у рыбаков игумен,Отворил смердящую темницу:В ней воды как-будто не бывалоИ невесть куда пропали гады.Видит старец: там сияет солнце,Золотой в средине стол поставлен,За столом сидит его НайденышИ в руках Евангелие держит.
Ваня Голая-Котомка
Как пирует сам король ЯнёкаВо Янёке, граде белостенном;С ним пирует тридцать капитановИ гуляет тридцать генералов.Вдруг подходит мо́лодец удалой;Чудная на мо́лодце одёжа:У чанчир прорехи на коленях,У долмана провалились локти,Сапоги – заплата на заплате,А рубашки не было и вовсе;По чакчиран златолитый пояс,А за ним турецкие кинжалы,Рукояти в се́ребре и злате,У бедра привешен палашина,Палашина мерой в три аршина.Кабы знали, как юна́ка звали!Звали: Вана Голая-Котомка.Подошол он прямо к капитанам,Подошол он, Божью помочь на́звал;Капитаны Ване поклонились,С королем его сажают рядом,Тридцать чаш ему вина подносят:Вилял разом, не моргнувши глазом.Стали пить опосле капитаны,Говорят они юна́ку Ване:«Эх ты Ваня, голытьба Янецкий!Для чего не хочешь ты жениться?Нас пирует тридцать капитановИ гуляет тридцать генералов,Всякий Ване приберег невесту,Кто сестру, а кто и дочь родную;Попроси, какую пожелаешьИ отказа мо́лодцу не будет!»Говорит им из Янёка Ваня:«Честь и слава всем вам, капитаны,И спасибо вам на добром слове,Но зарок я положил пред Богом,Положил зарок я не женитьсяНи на сербке, ни на той латинке,А на дочери Аги-ОсманаИз турецкого Удбина-града.»Капитаны все переглянулись,Меж собой смеются втихомолку.Стало Ване горько и досадно,Что над ним смеются капитаны,Бросил пить он, встал на легки ноги,Никому гостям не поклонился,Вниз идет по лестнице высокой,Палашом пересчитал ступени;Он идет к себе в свой терем светлый,Сундуки большие отпирает,Достает богатую одежду:Достает он тонкую сорочку,По́ пояс из се́ребра и злата,С пояса же белую шолко́ву;Ту сорочку Ваня надевает,Сверх сорочки надевает куртку,А на куртку златотканый до́лман,По долма́ну кованые латы:Были латы шолком подосла́ты;Надевает на́ голову шапку,А на шапке было девять перьев,Да еще десятая челенка,Из челенки три висело кисти,По плечам мотаются и бьются;Да крыло из камней самоцветных,Что лицо ему оборонялоОт погоды и от стужи лютой;Надевает на ноги чакчиры,Жолтые чакчиры до колена,Словно птица желтоногий сокол;Надевает златолитый пояс,Затыкает за пояс кинжалыИ четыре гданских пистолета;Прицепляет свой палаш булатныйИ коня выводит из конюшни,Доброго коня себе выводит,Достает богатое седельцеИ чапрак зеленый пограничный,Что живет у пограничных турок;На коня садится он и едет,Едет Ваня, держит темным лесом;В Огорельцы к ночи приезжает,В Огорельцах ночь его застала,А на зорьке был он под Удбином;Едет прямо к терему Османа;Как подъехал, кашлянул и смотрит:Кто-то свесил из окошка руку;Шопотом опрашивает Ваня:«Чья рука в окошке показалась?То ль вдовицы, то ль красы-девицы?»Отвечает голос из окошка:«Не вдовицы, а красы-девицы,Милой дочери Аги-Османа!»Говорит ей Ваня из Янёка:«О, Фатима, красная девица!Покажися, выглянь из окошка,Чтобы мог я вдосталь наглядеться.Приходил я, кланялся три разаТвоему отцу Аге-ОсмануИ просил тебя себе в замужство,Да не хочет, знать, тебя он выдать;Вот и еду в город я Кладушу,Чтоб посватать Муину Хайкуну.»Как услышала про то Фатима,Говорит Ивану из Янёка:«Кто ж ты будешь, мо́лодец уда́лый,И откуда племенем и родом?»Отвечает Ваня из Янёка:«О, Фатима, красная девица!Я из града белого Баграда,«А зовут меня Баградский Муйо.»Говорит ему краса-девица:«Загони скорей коня в конюшню;Как Осман вернется из планины,Мы ужо его попросим вместе!»Говорит ей Баня из Янёва:«О, Фатима, ясное ты солнце!Перед Богом дал себе я клятву,Чтоб к Осману больше мне не ездить;Коли хочешь вековать со мною,Соберись ты, приберись в дорогу,Подожду я полчаса, недолго –Выходи, садися и поедем!»Повернул коня он вороного,А Фатима из окошка кличет:«Подожди ты полчаса, недолго:Соберусь я, приберусь в дорогуИ с тобою вместе мы поедем!»Слез с коня он, на траву садитсяИ свою Фатиму поджидает.Шум и звон пошол из белой башни:Зазвенели кольца, ожерелья,Зашумела толковая ферязь,Застучали туфли и папучи –И выходит ясная Фатима,Под полой несет мешок червонцев,А в руке тяжеловесный кубок,Чтоб вина у ней напился Муйо;Перед ним она вино становитИ цалует Муйо в праву руку,Тот ее меж черными очами;Выпил кубок, взял себе червонцы,Привязал их у луки седельной,На коня садится вороного,Подает Фатиме белу рукуИ сажает на седло поза́ди,Вкруг нее обматывает пояс,Едет прямо на́ гору-планнну.Как доехал до горы-планины,Три увидел он пути широких:В город Нишу, в город Шибенику,А и третий в град Баград турецкий.Говорит ему Фатима сзади:«Ты послушай из Баграда Муйо!Я слыхала от отца ОсманаПро пути-дороги по планине:Ты не едешь в град Баград турецкий,Едешь Муйо ты в Янёк гяурский.»Отвечает из Янёва Ваня:«О, Фатима, красная-девица!Я не Муйо из Баграда града,А я… чай, слыхала ты про Ваню,По прозванью Голая-Котомка:Так я буду этот самый Ваня!»Тут спустились под гору-планину,Видят: скачет мо́лодец уда́лый,Конь в крови по самые колени,А ездок по самые по локти;Повстречался и с коня он кличет:«А, здорово, из Янёка Ваня!»– «Бог на помощь, из Баграда Муйо!Где гулял ты и откуда едешь?Не от нас ли из Янёка града?Где ж твоя дружина удалая?»Отвечает из Баграда Муйо:«Точно, был я у тебя в Янёке,Взял с собою тридцать провожатых,Да напали на меня пандуры,Изрубили всю мою дружину,Я посек их пятьдесят-четыреИ уехал на коне ретивом.Ты откуда, из Янёка Ваня?Не от нас ли из Баграда града?Где ж твоя дружина удала́я?»Отвечает Ваня из Янёка:«Нет со мною никакой дружины;Силы-рати не хочу я брати,С верой в Бога мне везде дорога!Еду я из города Удбина,Из Удбина, от Аги-Османа:Я похитил дочь его Фатиму –Посмотри: сидит за мною сзади!»Говорит красавица-девица:«Будь ты проклят, из Баграда Муйо!Прогулял с побоищем невесту!Он сманил меня твоим прозваньем:Не назвался Ваней из Янёка,А назвался из Баграда Муйо.»Как услышал Муйо эти речи,Говорит он Ване из Янёка:«Ой ты, Ваня Голая-Котомка!Вот какой ты гяур окаянный:На чужия прозвища воруешь!»Вынул Муйо пистолет турецкийИ стреляет он из пистолетаНе по Ване, по коню лихому,Чтоб Фатиму сзади не поранить.Ткнулся вонь, под Ваню спотыкнулся,Придавил он Ване праву ногу,А турчин коня лихого гонит,Чтоб башку скорей Ивану срезать;Только ногу высвободил Ваня,Достает он пистолет свой гданский,Выстрелил из пистолета в Муйю:Знать, была судьба такая Муйю –Угодил ему он прямо в сердце.Взял коня лихого из-под турки,Сед, Фатину за собою бросил,И помчался к городу Янёку;Он помчался, а турчин кончался.Подъезжает Ваня из Янёка,Подъезжает к городским воротам;Как увидела Ивана стража,Побежала к королю с докладом:«Воротился наш уда́лый Ваня,С ним туркиня да и конь турецкий!»Но король, покуда не увидел,Ни чьему докладу не поверил;А увидел – подозвал он Ваню,Три раза в чело его цалуетИ такое задал пированье,Словно землю захватил большую:Целый день велел палить из пушек.Окрестил свою Фатиму Ваня,Зажил с нею, как с женой своею:Только встанут, цаловаться станут.
Песня из войны сербско-мадярской
