Борис Корнилов - Стихотворения. Поэмы
<1931>
Подруга
Я и вправо и влево кинусь,я и так, я и сяк, но, любя,отмечая и плюс и минус,не могу обойти тебя.
Ты приходишь, моя заботапримечательная, ко мне,с Металлического завода,что на Выборгской стороне.
Ты влетаешь сплошною бурею,песня вкатывает, звеня,восемнадцатилетней дурьюпахнет в комнате у меня.
От напасти такой помилуй —что за девочка: бровь дугой,руки — крюки, зовут Людмилой,разумеется — дорогой.
Я от Волги свое до Волховапо булыжникам на боку,под налетами ветра колкого,сердце волоком волоку.
Я любую повадку девичьюк своему притяну суду,если надо, поставлю с мелочьюи с дешевкой в одном ряду.
Если девочка скажет: — Боренька,обожаю тебя… (смешок)и тебя умоляю — скоренькосочини про меня стишок,опиши молодую жизнь мою,извиняюсь… Тогда, гляди,откачу, околпачу, высмею,разыграю на все лады.
Отметайся с возможной силой,поживей шевели ногой…Но не тот разговор с Людмилой,тут совсем разговор другой…
Если снова лиловый, ровный,ядовитый нахлынет мрак —по Москве, Ленинграду огромной,тяжкой бомбой бабахнет враг…
Примет бедная Белоруссиястратегические бои…Выйду я, а со мною русаяи товарищи все мои.
Снова панскую спесь павлиньюпотревожим, сомнем, согнем,на смертельную первую линиювстанем первые под огнем.
Так как молоды, будем здоровозадаваться, давить фасон,с нами наших товарищей прорва,парабеллум и смит-вессон.
Может быть, погуляю мало с ним, —всем товарищам и тебея предсмертным хрипеньем жалостнымзаявлю о своей судьбе.
Рухну наземь — и роща липоваязакачается, как кольцо…И в последний, дрожа и всхлипывая,погляжу на твое лицо.
<1931>
Письмо на тот свет
Вы ушли, как говорится,
в мир иной…
В. В. Маяковский1Локти в стороны, боком, натужась,задыхаясь от гонора, выпробивались сквозь тихий ужасбестолковой любви и жратвы.
Било горем, тоской глушилои с годами несло на слом,но под кожей крест-накрест жилавас вязала морским узлом.
Люди падали наземь от хохота,от метафор не в бровь, а в глаз,и огромная желтая кофта —ваше знамя — покрыла вас.
Сволочь разную гробивший заживо,вы летели — ваш тяжек след,но вначале для знамени вашеговы не тот подобрали цвет.
После той смехотворной кофтыподнимаете к небу вызнамя Нарвской заставы и Охты,знамя Сормова и Москвы.
И, покрытая вашим голосом,громыхая, дымя, пыля,под заводами и под колосоммолодая встает земля.
2Как на белогвардейца — разом,без осечки, без «руки вверх»,вы на сердце свое, на разумподнимаете револьвер.
И подводной скалою бытанам на долгое горе, на зло,к черту, вдребезги вся разбитаваша лодка и ваше весло.
И отходите в потусторонний,вы на тот отбываете свет —провожает вас грай вороний,желтоватого знамени цвет.
Но с открытыми головамимы стоим — костенеет рука,опускаются также над вамии багровые наши шелка.
Мы читаем прощальную грамоту,глушим злобу мы в сердце своем,дезертиру и эмигрантупочесть страшную воздаем.
Он лежит, разодет и вымыт,оркестровый встает тарарам…Жаль, что мертвые сраму не имут,что не имет он собственный срам.
3Время для разговоров косвенных,и они не мешают порой:вот приходит ваш бедный родственникза наследством — французский король.
Вот, легонечко взятый в розги,в переделку — то в жар, то в лед —исторический барин <…>крокодиловы слезы льет.
До чего нечисты и лживы —рвет с душив воротит всего —что поделать?А были бы живы,почесали б того и сего…
Кем на то разрешение выдано?Я надеюсь, что видно вам,и с того даже света видноэтот — вам посвященный — срам.
Но с открытыми головамимы стоим — костенеет рука,опускаются навзничь над вамивсе багровые наши шелка.
Тишь почетного караулавыразительна и строга —так молчат вороненые дула,обращенные на врага.
И, прощаясь и провожаявас во веки веков на покой,к небу поднята слава большая —ваша слава — нашей рукой.
<1931>
«Ты как рыба выплываешь с этого…»
Ты как рыба выплываешь с этогопрошлогоднего глухого дна,за твоею кофтой маркизетовойтолько скука затхлая одна.
Ты опять, моя супруга, кружишься, —золотая белка,колесо, —и опять застыло, словно лужица,неприятное твое лицо.
Этой ночью,что упала замертво,голубая — трупа голубей, —ни лица, ни с алыми губами рта,ничего не помню, хоть убей…
Я опять живуи дело делаю —наплевать, что по судьбе такойпросвистали проворонил белую,мутный сон,сомнительный покой…
Ты ушла,тебя теперь не вижу я,только песня плавает, пыля, —для твоей ногида будет, рыжая,легким пухомрыхлая земля.
У меня не то —за мной заметанана земле побывка и гульба,а по следу высыпала — вот она —рога песен,вылазка,пальба…
Мы не те неловкие бездельники,невысок чей сиплый голосок, —снова четверги и понедельникипод ноги летят наискосок,стынут пули,пулемет, тиктикая,задыхается — ему невмочь, —на поля карабкается тихая,притворяется, подлюга ночь.
Мне ли помнить эту, рыжеватую,молодую, в розовом соку,те года,под стеганою ватоюзалежавшиеся на боку?Не моя печаль —путями скорымия по жизни козырем летел…
И когда меня,играя шпорами,поведет поручик на расстрел, —я припомню детство, одиночество,погляжу на ободок луныи забуду вовсе имя, отчествотой белесой, как луна, жены.
<1931>
Открытое письмо моим приятелям
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
А. С. Пушкин1Мне дорожка в молодостьиздавна знакома:тут смешок, тут выпивка, но в конце концов —все мои приятели —всё бюро райкома —Лешка Егоров,Мишка Кузнецов,комсомольцы Сормова, — ребята — иже с ними.Я — такой же аховый —парень-вырви-гвоздь…Точка — снова вижу васглазами косымичерез пятилетье, большое насквозь.Ох, давно не виделись, чертовы куклы, мы,посидеть бы вместе,покурить махры,вспомнить, между прочим,что были мы пухлымимальчиками-с-пальчиками —не хухры-мухры.
В голос песня пели, каблуками стукали,только от мороза на щеке слеза.Васька Молчанов —ты ли мне не друг ли?Хоть бы написал товарищу разá.Как писали раньше: так-то вот и так-то…живу, поживаю —как на небеси…Повстречал хорошенькую — полюбил де-факто,только не де-юре — боже упаси.
2Утренняя изморозь — плохая погода,через пень-колоду, в опорках живем,снова дует ветер двадцатого года —батальоны ЧОНастоят под ружьем.А в лесу берлоги,мохнатые ели,чертовы болота,на дыре — дыра,и лесные до смерти бандиты надоели,потому бандитам помирать пора.Осенью поляны все зарею вышиты,ЧОНовский разведчик выполз, глядит…Ишь ты, поди ж ты, что же говоришь ты —ты ль меня, я ль тебя, молодой бандит.Это наша молодость —школа комсомола,где не разучивают слова: «боюсь»,и зовут чужбиною Царские Села,и зовут отечеством Советский Союз.Точка — ночью звезды тлеют, как угли,с ЧОНа отечество идет, как с туза…Васька Молчанов —ты ли мне не друг ли?Хоть бы написал товарищу разá.
3Вы на партработе — тяжелое делобрать за манишку бредущих наугад,как щенков натаскивать,чтобы завертелов грохоте ударных и сквозных бригад.Я сижу и думаю — мальчики что надо,каждый знает дело, не прет на авось, —«Молодость и дружба» — сквозная бригадачерез пятилетье, большое насквозь.
4Предположим вызов. Военное времечко —встанут на границах особые полки.Офицеру в темечковлипнет, словно семечко,разрывная пуля из нашей руки.
Все возьмем нахрапом — разорвись и тресни,генерал задрипанный, замри на скаку…Может, так и будет,как поется в песне:«Были два товарищав одном они полку…»
5Слова-ребятишкипадают, как шишки, —все мы дело делаем,как и до сих пор;думку о разлуке вытрави и выжги,дело — наша встреча,веселый разговор.
Мы повсюду вместе —мальчики что надо,будьте покойнички,каждый — вырви-гвоздь…«Молодость и дружба» — сквозная бригадачерез пятилетье, большое насквозь.
Всё на плечи поднялии в работу взяли,с дружбы и молодостиходим, как с туза…
Милые приятели —вы ли не друзья ли?Хоть бы написали товарищу разá.
1931
