Владимир Корнилов - Стихи (сборник)
Куплю себе легкого пойла,
Какого еще не пивал,
И выдую за упокой твой
И свой бесподобный провал.
Хотя не молился Лубянке
И мумии я не кадил,
Не славил преступные банки,
Служебных не хапал квартир,
Хотя не горел вполнакала,
Но тоже пришел никуда...
Такую подлянку сыграла
Со мною моя глухота.
Но благодарю за науку:
Когда б ни твои удила,
Не вынес бы долгую муку
И жизнь бы ни к черту была.
Прими мое трижды спасибо:
Когда б меня нянчил не ты,
Я б замкнуто гнил и спесиво
От зависти и глухоты.
УЛЫБКА
«Неулыбы вы, неулыбы!» —
Упрекают с улыбкой нас.
Отмахнуться еще могли бы,
Да никак не смолкает глас.
Значит, впрямь был изъян допущен
Где-то во глубине веков,
И, шаля, напускался Пушкин
На поэтов и ямщиков.
Что же это мы, в самом деле,
От безмерных своих причин
Прежде хоть заунывно пели,
А теперь, замрачнев, молчим?
Ну-ка, голову выше быта,
Выше ненависти-тоски,
Все претензии и обиды
Встретим весело, по-мужски!
Не для славы исправим нравы,
А за нравами — времена!
Будем радостны, если правы,
Это неправота мрачна!
В лихолетий, в круговерти
За улыбку давай держись —
Пусть она не сулит бессмертья,
Но зато облегчает жизнь;
Упрощает твою задачу —
Потому и веселым будь.
Улыбайся вовсю!
Иначе
Никому не укажешь путь.
1987
ПОПЫТКА ГИМНА
Ни в победе, ни в насилье.
Ни в отмщенье, ни в борьбе —
Мощь твоя, моя Россия,
Лишь в одной любви к тебе.
И какой бы ни грозили
Самой скверною судьбой,
Помни, не забудь, Россия,
Жизнь отнюдь не вечный бой.
На вершине ли, в трясине,
Радуясь или скорбя,
Ты живи для нас, Россия,
Что мы стоим без тебя?
2000
ЭМИГРАНТ
Ни добром и ни злом не заметен
И ни в чем не оставивши след,
Переносчиком слухов и сплетен
Продержался он семьдесят лет.
И убыток, а может, подарок —
Принесла напоследок судьба:
И теперь, не горевший огарок,
В Калифорнии греет себя.
Отчего ж средь бессоницы ночью
(Слава Богу, хотя бы не днем!),
Распроститься с ним память не хочет
И без толку гадает о нем:
Каково без московских знакомых,
Разговоры понятны едва,
На звонки не хватает зеленых,
А на сплетни не сыщет слова...
До чего ж непонятно и странно:
Здесь, казалось, цена ему — грош,
А убрался за два океана —
Запечалишься и не уснешь.
Привидение, призрак — упорно
Он терзает меня досветла,
Словно в бедной России неполно
Без бездельника и без трепла.
* * *
Никого не веселя,
Хмуро и невежливо
Ухожу опять в себя,
Словно в годы Брежнева.
На дворе не благодать,
Нечему завидовать…
Время камни собирать,
Рано их раскидывать.
1994
ЖАРА
Ну и стояло пекло!
Ну, доложу, пекло!
Тут не опишешь бегло,—
Время едва текло.
Парило и парило,
Долгий держался зной.
Словно планер, парило
Лето над всей землей.
Молодо, яро, добро,
Жадно земля жила.
И неправдоподобно
Я умолял: — Жара,
Надобно продержаться!
Раз уж твоя страда,
Страждь! Вдруг тебе удастся
Сразу и навсегда!
Жарь же, раскочегарь же!
Я тебя не продлю...
Но на декаду раньше,
Не по календарю
Перед рассветом оземь
Грохнулись небеса...
И потянулась осень,
Плач дождевой начался.
1968
ТРАВА
О чем трава поет
Средь ночи и к утру?
Не знаю многих нот,
А слов — не разберу.
И потому стихам
В который раз, — увы! —
Души не передам
И музыки травы.
… Касался многих тем,
Свергая все и вся,
Но, кажется, не тем
Я вовсе занялся.
И нынче все права
На все свои труды
Я б отдал за слова
И музыку травы.
2000
ИНЕРЦИЯ СТИЛЯ
Обретается мир с «не могу»,
С «не умею»... Но некуда деться —
И штурмует свою немоту
Неуверенный лепет младенца.
Это после придут мастерство,
И сноровка, и память, и опыт...
Но не стоят они ничего —
Повторять нынче может и робот!
Все уменье — забудь и оставь,
Как бы громко оно ни звучало!..
Мертвый тянется на пьедестал,
И живой начинает сначала!
Он идет всякий раз от нуля,
Чтоб досталось побольше простора,
Неизведанность снова продля
И страшась, как позора, повтора.
Я прочел где-то: «Если опять
С побежденными драться придется,
Надо тотчас из армии гнать
Разгромившего их полководца».
Не хочу пожелать и врагу
Той судьбы мастака генерала,
Потому-то меня «не могу»,
«Не умею» — всегда вдохновляло.
1986
ЗАТМЕНИЕ
Один за всех, за одного
Мы были, как заведено,
И запросто меняли девушек,
И девушки меняли нас…
Но обратились мы сейчас
В тщедушных бабушек и дедушек.
Наверно, такова судьба,
Отныне каждый за себя,
Нас больше не влекут искания,
От них — мы знаем — быть беде,
И сами мы уже нигде —
В земле, в золе или в изгнании…
Те баснословные года
Ушли неведомо куда,
Однако не ушло сомнение
И гложет — пожирает нас:
Когда — тогда или сейчас —
На каждого нашло затмение?..
ЧТЕНИЕ
I
...Он все еще кочует,
Под звездами ночует,
Бичует, и врачует,
И чует, что линчуют.
И никуда не скрыться...
Еще одна страница.
Еще одна девица
Стремится исцелиться...
Мне все давно известно,
Я знаю день и место,
Но все ж надеюсь честно
На исправленье текста.
Но нет!.. Созрели козни,
И бревна в гору тащат...
Не надо мне про гвозди...
Глаголь, второй рассказчик!
...И вновь каленных лечит,
Талдычит, бисер мечет...
«А вдруг не изувечат?» —
Надеюсь целый вечер.
И вот, пока кочуя,
Он жить велит по-птичьи,
Я пропущу про чудо,
Зато запомню притчи.
К чему престол небесный
И ангельская свора,
Когда была в нем бездна
Таланта и простора?!
Была в нем прорва чувства.
И мне, ей-богу, грустно,
Не веруя в Иисуса,
Так веровать в искусство.
1970
II
Евангелья от Матфея,
От Марка и от Луки
Читаю благоговея,
Неверию вопреки.
И все-таки снова, снова
Четвертым из всех задет,
Поскольку мне тоже слово
Начало всего и свет.
1983
ТВЕРСКОЙ БУЛЬВАР
Он еще на Тверском бульваре
В 45-м стоял году.
Я подумал: в паны едва ли
Попаду, скорей — пропаду!
Не до пенсии, а до гроба
Не работа ждет, а страда,
Безразмерная, как утроба,
Ненасытная, как беда,
Одиночество — вместо братства...
..................................
..................................
Вскоре граций и муз дитя
Через улицу перебрался,
Государственность обретя.
...И неужто полвека скоро,
Полстолетья уже почти
Как с бульвара бреду Тверского
И никак не найду пути?
Вместо цели и вместо плана —
Незадачливый идеал,
И, поскольку не вышло пана,
Получается, что пропал.
БОЛЬШИЕ БАТАЛЬОНЫ
Бог на стороне больших батальонов.
Вольтер
Они во всем едины,
Они не разделены,
Они непобедимы,
Большие батальоны.
Они идут, большие,
Всех шире и всех дальше.
Не сбившись, не сфальшивя:
У силы нету фальши.
Хоть сила немудрена,
За нею власть и право.
Большие батальоны
Всевышнему по нраву,
И обретает имя
В их грохоте эпоха,
И хорошо быть с ними,
А против них быть плохо.
Но всю любовь и веру
Все ж отдал я не богу,
А только офицеру,
Который шел не в ногу.
1988
ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ
Осень поздняя, что ты такое?
Не постигну твое раздвоенье:
То уносишь ты сон, беспокоя,
То даруешь умиротворенье.
Осень поздняя — время позора,
Не косы, а заржавленной бритвы,
Не хозяина, а мародера,
Что оставил пейзаж после битвы.
И хотя небеса не синее,
Но простора и воздуха много,
Оттого-то и веришь сильнее
Поздней осенью в Господа Бога.
Поздней осенью — хворь и усталость,
И рассветы, как полночи, серы...
Поздней осенью вряд ли осталось
Что-нибудь, кроме смерти и веры.
БЕАТРИЧЕ
От Данта и других в отличье,
Косноязычный моноглот,
Я не замыслил Беатриче,
