Тарусские тропинки. Альманах 2024 - Творческое объединение Поэтов Тарусы
Разлив в душе огнегривый закат
Янтарностью жидкотекучею,
До самой сути добраться и внять
Нежнейшим флюидам созвучия.
Удалиться, навек отпустив
Те места и те воспоминания,
Где потерян допетой канцоны мотив,
Оставляя лишь пепел предания.
…И останется после огня,
Душу силам чумным леденя,
Тихо шурша под моим каблуком,
Пепел пустого предания.
* * *Колыбельная
Пышной юбкой неслышно шурша,
Вея дымом из старенькой трубочки,
Ночь по миру пошла не спеша,
Улыбаясь сквозь сумрак задумчиво.
Впору бросить, как камень в ручей,
Все случившиеся неурядицы,
Сквозь журчание тихих речей
Добираясь до донышка радости.
Мне бы вспомнить, как в сон занырнуть,
Как под крылышко ночи пристроиться,
Как не думать о беге минут,
Что извечно куда-то торопятся.
Ночь размоет густые штрихи
И, окутав туманом сознание,
Нам подарит покой вопреки
Всем тревогам, отвергнутым ранее.
Всё вокруг погрузив в немоту,
Ночь, задрапировав шпили ратуши,
Растушует свою темноту,
Тихо трогая лунные клавиши.
* * *Киноварь
Неправда, что в сказке безвкусно-нехитро
До боли скудна цветовая палитра,
Мы в каждом, порой незаметном движении
Находим нежданно своё отражение…
Путь противоречий прерывисто-нов:
Ни черных, ни белых, ни серых тонов.
Сечение литер осколочно-резких
И витиеватые буквы-спектакли…
Привыкли мы к сказочной глупости фрески
В легенде старинной и странной — но так ли?
Ведь сложная вязь на изнанке сюжета
Оправдана скроенным опытом древних,
И скрытые смыслы, как яркий прожектор,
Едины рельефно и мягко-напевны.
Мне же, сколь не говори, всё будет мало,
От предвкушенья дрожа, открываю
Трепещущие небрежно, как попало,
Страницы истории цвета киновари.
И в книге, как в жизни, способны мы тоже
Посыл разглядеть, как в торжественном гимне,
Будь то эхо сердца: «Храни тебя Боже…»
Иль отзвук надрывного «Эй, помоги мне!»
Закон постоянства, как в жизни, сурово
Вступает в права, величав и негибок.
Извечна канва, потому и не ново
Явление вновь потаённых ошибок.
Не отрицайте другой стороны медали:
Порою нам светят хищно и кроваво
Намёки, штрихи и крупные детали
Страниц истории цвета киновари.
И дланью текуче лаская хор клавиш,
Осколки рассказа слагаем в орнамент.
Пока свою хватку ты сам не ослабишь,
Ход мыслей твоих не отпустит пергамент.
Струну позабытой истории тронув,
Ты вкус ощутишь, на мгновенье опешив,
Рябиновых ягод и крови драконов,
И ртутного блеска надежд прикипевших.
Отчаянно к небу свой взор поднимая,
Глотаем клубы до слёз чадящей гари,
Очаг нашей скорби — истин кладовая,
Страницы истории цвета киновари.
Гравюры, лубок или образ витражный,
Пройдя сквозь века, оставаясь нетленным,
Стоит без сомненья, как прежде, на страже
Воздушных фантазий наивной Вселенной.
Лететь окрылённо, по-детски, с размахом,
Ходы наблюдая истории давней,
Лишь чистые души способны без страха,
До дна погружаясь в пучину преданий.
Как крылья нот церковного органа,
Небесной зеницей иль взглядом нежно-карим,
Нас в тишь окунают лучи многогранных
Страниц истории цвета киновари.
* * *Кривое зеркало
(Стихи об экзистенциальном кризисе или шоке от
дереализации)
Что сказать, если мир
Наизнанку сплеча
Извернулся змеёю из кожи вон?
Если ты меж людьми
Должен скально молчать,
Но смятенье крадётся вослед, как вор.
Запустив по-хозяйски
К тебе вовнутрь
Цепких пальцев своих ненасытно горсть,
Всё тасует маски
Житейских бурь,
И того, что тебе увидать довелось.
Заглянуть за навес
Человечьих лиц,
Это в смех или в горе — не нам решать,
Но когда окрест
Лишь алчба глазниц,
Подскажите, куда же ушла душа?
Как на ощупь, в туман, нас бросает жизнь.
А выходят на свет, рассекая мрак,
Те, кто зряч душой, кто не смотрит вниз:
А коль рухнул мир — то давно пора.
И куда идти, если нет дверей,
И в руинах хлипких ступеней лесть.
Хищный зов утих, так что верь — не верь,
Лишнее: на мели в жерло лиха лезть.
Опрокинут навзничь, зеркально-крив
Прошлый путь, которым так долго шёл.
Хоть решать не нам, уличив — не ври
Сам себе, что дурно, что хорошо.
В суматохе чувств затемнён исход.
Снять — не снять очки: разве до того?
Мыслям вопреки, мир из года в год
Выползал змеёю из кожи вон.
* * *Целитель
Отмеряет судьба надежду — куска полтора,
И по жилам бежит возбуждения вёрткий литий.
На крыло
