Олег Ладыженский - Ах, за речкой-рекою… (сборник поэзии)

Я ж люблю, чего вам надо?

Ты не любишь, говорят.

Да люблю, отстаньте, гады!

Нет, не любишь, говорят.

Гимн вам спеть или «Гренаду»?

Похудеть до октября?

Выпить банку маринаду?!

Ох, не любишь, говорят.

Если б ты любил отчизну

Всеми фибрами души,

Ты б такой не получился,

Нас бы, честных, не смешил,

Ты ходил бы пешим строем,

Ты бы пел, чего велят…

Так что мы тебя уроем,

Пухом, брат, тебе земля.

Тут я встал, расправил плечи:

– Кто тут родину любить?

Трех хоронят, сотню лечат.

– Кто тут родину любить?

Кто не бит, тот искалечен.

– Ах, вам родину любить?

Ничего нет в мире легче,

Чем за родину лупить!

Ода к радости

У соседа сгорела хата.

Пой! Ликуй! Он ведь жид пархатый!

У соседа сгорела хата.

Пой! Ликуй! Он хохол проклятый!

У соседа сгорела хата.

Пой! Ликуй! Он пендос из Штатов!

У соседа сгорела хата.

Пой! Ликуй! Он – гнилая вата!

У соседа сгорела сакля.

Пой! Ликуй! Это хач в усах, бля!

У соседа нет ни копейки.

Пой! Соседки – все гейропейки!

…нету хаты, и дома нету,

Нет соседей, и нет планеты,

Нету центра и нету края…

Пой! Ликуй! Мы достигли рая!

«Умные люди глупеют стремительно …»

Умные люди глупеют стремительно,

Словно от пули в башке.

Только что жил-был, и вот – удивительно!

Труп на песке.

Умные люди в кретинов мутируют

Так, будто мчатся стрелой,

Мозг был на месте, и раз! – ампутируют

Ржавой пилой.

Так нам завещано, принято, велено

Всем генофондом макак.

Кстати, дурак оглупляется медленно,

Он же дурак.

«Бесовщина? Ну, бесовщина …»

Бесовщина? Ну, бесовщина.

Так ведь это велит община,

И прописано: «Не ропщи на…»

И идея на миллион,

И в вождях боевой мужчина,

И пора наточить мечи нам,

И зовут нас… Нет, все чин чином.

Что вам в имени?

Легион.

«…а ведь не простят ни шага в сторону …»

…а ведь не простят ни шага в сторону.

Говорят, тори дорогу торную,

Ты тори, иди да не сворачивай,

А мы позади да с автоматчиком.

Ишь, чего удумал – на обочину,

Ты не тем, чем надо, озабоченный,

Не такой ты стал, каким был ранее,

На голову болен, в жопу раненый.

Ты веди нас прежнею дорожкою,

Крыльев захотел? Бодайся рожками!

Наш кумир, наш лидер, хвост калачиком –

Главное, не вздумай поворачивать!

Ой рвану с асфальта да по щебню я,

Не прощайте, дуну без прощения,

Ну и что, что годы далеко не те…

Что там свищет? Пули? Хрен догоните!

«Последние листья слетают с дерев …»

Последние листья слетают с дерев,

В пейзажах мелькают гравюры Доре,

По темной аллее, как ферзь по игре,

Торпеда бульдога.

Кромешна и кратка судьба у листа,

Фонарь свою тень подломил у куста,

И истина осени внятно проста:

Опять и надолго.

«Я прогнулся под изменчивый мир…»

…не стоит прогибаться под изменчивый мир!

Я прогнулся под изменчивый мир,

Взял захват,

Вход, подсед, рывок – башку-то прими! –

На раз-два.

Мой прогиб был – оцени-ка, братва! –

Ай, хорош!

Где у мира зад, а где голова –

Хрен поймешь.

«Каждый борется с фашизмом …»

Каждый борется с фашизмом

С ночи до утра.

Это, брат, такая шиза,

Ты не парься, брат.

Все – а у поляков «вшистко» —

Бесконечный бой:

Ты фашист, да я фашист, да

Оба мы с тобой.

Юродивый

Иду в ночи да держу свечу,

Чего хочу? – да всего хочу.

В одной руке огонек горит,

Другая с Господом говорит.

Другая складывает стихи

На языке для немых-глухих,

За жестом жест, да за жестом жест,

И нет ни праздников, ни торжеств,

А если спросят, так отвечай,

Что ночь как ночь, да в ночи свеча.

Г.Л.О

У природы нет плохой погоды,

В круге нет угла,

Двадцать и еще четыре года –

Дата не кругла.

Что ни вспомнишь – острые детали,

Грани, крюк да шип,

Кем мы были, кем теперь мы стали…

Оба хороши.

«Обращался к доброй фее …»

Обращался к доброй фее,

Что просил, не расскажу.

Та сказала: «В ноосфере

Вас таких – хоть жопой жуй!

Каждый хнычет, обосраться,

Я с вас, нытики, тащусь…»

Хрен теперь когда я, братцы,

К доброй фее обращусь.

Монолог Федерико

(из пьесы «Колесницы судьбы», невошедшее в академический текст)

А пока вы на войне,

Я побуду где-то вне —

Ладно, я по пояс в рифме,

Вы на белом скакуне.

Дал, допустим, маху я,

Попаду на плаху я,

Но вопрос, который в рифму,

Не влеплю с размаху я.

Лучше гляну на звезду,

На вечернюю звезду,

И идите все вы в рифму,

Я и тут не пропаду.

«Глагол «расстреливать» проходит в смычке с «надо»…»

Глагол «расстреливать» проходит в смычке с «надо».

Вас – тьмы и тьмы,

Кто эту мантру вслух талдычит до упаду

Без смычки с «мы».

Верней, стыкуется «расстрел» и «мы» в том плане,

Что день и час

Уже известен, и мы стре́льнем… Ах, земляне!

Не мы, но в нас.

«Есть такая черта для порядочного человека …»

Есть такая черта для порядочного человека,

Что вот как подошел, так назад и ни шагу вперед,

Хоть потоп, хоть пожар, хоть конец одичалого света,

А нельзя, и хоть черт пусть тебя с потрохами берет.

Но уж если шагнул за черту, так порядочен втрое,

И герой, и боец, и из ножен что надо рванул,

И ни шагу из строя, ни шагу, ни шагу из строя…

Не пишу про войну. Не пишу, не пишу про войну.

«Сорок лет по пустыне …»

Сорок лет по пустыне,

Год дороже, чем жизнь,

Бей, дружок, холостыми

Да за веру держись.

Это пальмы? Нет, сосны.

Это ночь? Нет, заря.

Отражается солнце

В бельмах поводыря.

«Говорили мне френды …»

Говорили мне френды,

В хлам зверея:

– Виноваты, мол, жиды

Да евреи!

Наши чуткие носы

Роют землю,

Так что ссы, дружок, не ссы –

Je vous aime[3], бля!

Отвечал же я френдам

Простоватым:

– Это все, конечно, да,

Виноваты!

Я жида за пейсы цап,

Понимаешь,

А он, гад – хохол, кацап,

Хрен поймаешь!

Да и вы, мои френды,

Под вопросом —

Вы, случайно, не жиды

С вашим носом?

«Из чего только сделаны мальчики …»

Из чего только сделаны мальчики,

Из чего только сделаны девочки,

Ножки-ручки, коленки да пальчики,

А потом начинаются деточки,

И каляки-маляки по стеночкам,

И несутся по комнатам демоны,

И кричишь ты им, мальчикам-девочкам:

– Из чего вы, убоища, сделаны?

«…и как поэт, прославлюсь я в веках …»

…и как поэт, прославлюсь я в веках

Тем, что писал о вас, о говнюках…

«А за негативный за прогноз …»

А за негативный за прогноз

Я б сперва давал, пожалуй, в нос,

А потом давал, пожалуй, в глаз –

Это если, братцы, в первый раз.

А за максимальный перепост

Я бы наступал ногой на хвост,

А рукой стучал бы по рогам

Идеологическим врагам.

А за пропаганду всех мастей

Я ломал бы парочку костей,

А потом, от воплей подустав,

Заодно б вывихивал сустав.

И настали б мир да благодать,

И любовь поладила б с умом –

Вот что значит вовремя поддать

В смысле переносном и прямом!

«Прекращается гроза …»

Прекращается гроза

К нашей общей радости,

Деревянная Коза

Говорит нам: «Здравствуйте!»

Говорит: «Не будьте злы!

Просят хлеба – дайте-с!

Вы же люди, не козлы,

Вот и не бодайтесь!»

«Написал бы я пост, да такой, чтобы в рост …»

Написал бы я пост, да такой, чтобы в рост,

Чтоб комментов – пятьсот, и за тысячу лайков, конечно,

И ведь знаю, о чем, и мозги кирпичом,

И в глазах есть порыв, и не череп, а прямо скворечня.

Нет, сижу, не пишу, через ноздри дышу,

Лучше выдох да вдох, чем гулять жеребцом по Сенату,

Потому что не поц, и в колонках Жорж Отс,

И на кой мне те лайки? Не в нарты ж их ставить, мохнатых…

«Пропаганда, пропаганда…»

Поется на мотив песни «Александра» (муз. С. Никитина).

Пропаганда, пропаганда,

Этот город наш с тобою,

Стали мы его судьбою,

Взяли город за яйцо.

Что бы ни было вначале,

Мы кранты пообещали,

Вот и стало обручальным

Сауроново кольцо!

«Когда он с врагом рубился …»

Когда он с врагом рубился,

Когда он мечом сражался,

Он был волосат и грозен,

И по́том вокруг разило.

Когда он играл на цитре,