Перец Маркиш - Стихотворения и поэмы
Сегодня ночью!..
Эй вы, города!
Всё вам — чем богат:
И душу, и бога,
И сердца набат.
Бросайтесь, берите!
При свете дня
На белом снегу
Освежуйте меня
И мною насытьтесь...
Пустой состав
Притащил паровоз,—
Охрип, устал,
Ничего не привез
Сегодня ночью,
Сегодня ночью!..
Сегодня ночью,
Сегодня ночью
Испуганный мир
Видел воочью,
Как поезд кровью
Приветствовал нас:
— Слушайте, люди,
Призыв и приказ!
Берите пилы,
Идите пилить.
Идите пилить —
Землю делить!
Земля покрыта
Коричневой цвелью.
Добудьте весну
Из подземелья!
Землю пилите
Скорей на куски.
В ход зубы пустите
И кулаки.
Добудьте весну —
Разом, все вместе! —
С корнем, с гнездом,
С материнским местом.
Кромсайте ее,
Рубите, режьте,
И сок ее пейте,
И тело ешьте!
Глядите:
В огне
Золотая скирда,
Бесплодна высь,
Ядовита вода...
Берите же пилы,
Идите пилить.
Идите пилить—
Землю делить!
Бегите!
Набросьтесь с пяти сторон!
Мир изранен, избит, изъязвлен
Сегодня ночью,
Сегодня ночью...
1923
Перевод Д. Маркиша
ПАРИЖСКИЕ УЛИЦЫ
ПАРИЖСКИЕ УЛИЦЫ
1
Земля вздыхает. В купола и трубы
Уткнись, туман, и кровли опьяни:
Над ними, как ощеренные зубы,
Парижские кровавые огни.
О, челюсти нужды и голоданий,
О, безутешный плач рассветных ланей!
Твою печаль во мраке узнаю,
Несу ее в душе, как смерть свою.
Ночной Париж, холодные ночлеги,
И сердце на расхлябанной телеге,
Многоэтажных алчностей прилив!
Лакай абсент и до безумья пьянствуй,
Среди манящих звезд бесцельно странствуй:
Ручей иссяк, тоски не утолив!
1923
Перевод А. Голембы
2
Булыжник говорит с поэтом пришлым,
Как душно небесам, как зной свинцов!
На жалких костылях, подобных дышлам,
Влачится сердце к перепутью снов.
Пустых небес фарфоровые дебри,
Такси плывут, как дьяволы, во тьму,
День чинно выступает в «марш-фюнебре»[4].
Грянь, фрейлехс[5], грянь! Чуму на вас, чуму!
А рядом — смерть. Вокзальная платформа,
Где красный крест и запах хлороформа,
Созвездий семафорных фейерверк.
О, госпиталь святой парижской боли!
Коричневый фургон! Не всё равно ли,
Что нынче — понедельник иль четверг!
1923
Перевод А. Голембы
3
Совокупляйтесь, туши паровозов,
Чудовища мазутной наготы, —
Пар вашей спермы яростен и розов,
Утробный смех колышет животы!
Скелетов гуттаперчевые бедра,
Горячечных гранитов толчея, —
Топчите душу радостно и бодро,
Давите — вот она, душа моя!
Чума и фрейлехс! Аисты — откуда?!
Тысячеглазье окон! Кровель груда —
И мостовой становится теплей
От прокатившейся телеги. Жесткий
Гудит булыжник. Сердце к перекрестку
Волочится на паре костылей.
1923
Перевод А. Голембы
4
Здесь душно небу от земного быта!
Сюда приносят ветры запах жита,
А в их дыханье — сонм ночных чудес,
Зубовный скрежет, поступь «Марсельез»…
Стальные шумы, вывесок миганья,
Выстраивайтесь на поверку, зданья!
Толпитесь, улицы, по всем углам,
Разинув рты назойливых реклам!
Вздымайте в небеса дома шальные
На клочья туч, облезло-жестяные, —
Откройте путь блуждающему дню.
Эй, вытяните трубы дымоходов!
Не хочет рой небесных тучеходов
На якорь стать и прекратить возню!..
1923
Перевод А. Голембы
5
Миги наплывают мглой,
Грают, как вороний рой.
У колоколов бессонных,
Обступив со всех сторон их,
Вырвут глотки. В исступленных
Колокольных перезвонах —
Глин-глон, глин-глон!
В глубине, под потайным
Сердцем времени седым,
Притаился, полный рвенья,
Колокольный ряд, чьи звенья
Надрываются, глаголя:
«К вольной доле, к вольной доле!»
Эй, взрывайтесь, кроя крыши,
Над бокалами хмельными,—
Цепь за цепью, выше, выше,
Пролетайте в мутном дыме,
Пробуждая ветры, дали
От бездейственной печали!
Сталь, свинец, — и смерть гласит:
Вьюгам, вьюгам путь открыт!
Эй, с кирками средь раздолий,
Пусть взовьется гимн-хвала
Вольной доле, вольной доле, —
О, времен колокола!
1923
Перевод Д. Бродского
ЛОНДОН
ЛОНДОН
Как перья филина — туманов пелена.
Голодная толпа притихла, не горланит.
Над Темзой трезвенной с рассвета дотемна
Свершает омовение парламент.
Полк инвалидов. Вопль предсмертной наготы.
Протезы и кресты. Увечные в коляске.
Им хочется взорвать надменные мосты,
Мосты, провисшие, как ордена Подвязки.
Асфальтовая мгла под вольтовой дугой,
И женских прелестей товар недорогой.
Карминные уста. Белила и румяна.
Ты, Лондон, поднял их как свой имперский флаг,
Ты дал им, изо всех земных и прочих благ,
Хлеб слова божьего и воду океана.
1923
Перевод А. Голембы
ВЕСТМИНСТЕРСКОЕ АББАТСТВО
ВЕСТМИНСТЕРСКОЕ АББАТСТВО
Степенный твой покой зовет к вечерней требе,
Огней павлиний хвост распущен в вышине.
Кто в этот смутный час тебя услышит, Эбби?
Исходит кровью день, и Темза — вся в огне.
Блуждают призраки по вымершим кварталам, —
Узнай взыскующих порога твоего!
Не ты ли звонами сознанье оковал им,
И отнял хлеб у них, и дал им божество!
Плывут моления в холодный свод стрельчатый;
Дрожа, к лампадам льнут; с навесов и столбов
В бессилье падают на пыль твоих гробов.
Вожатый сумерек! Помазанник заката!
В преддверье пасмурном ждет отдыха распятый —
О, кто еще придет на твой протяжный зов?!
1923
Перевод Д. Бродского
РИМ
РИМ
С кем фехтуют рапиры твоих серебристых фонтанов,
И чего домогается мертвая слава твоя?
О, веков перегар! Тошнотворные дымы струя,
Купола литургии тускнеют и меркнут, увянув...
Не видать голубей на суровых твоих базиликах,
В колокольни вселились ушастые нетопыри...
Рим, еще ты горишь! То не солнце ль ущербной зари
Истлевает, скудея, как память столетий великих?
Тщетно день зажигает тиары соборов святых,
Вечер тушит их пламя... И тени в худых балахонах
На безрадостный звон ковыляют с кладбищ отдаленных.
