Василий Жуковский - Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения
Сказка написана 22–23 марта 1845 года. Впервые напечатана в «Современнике» (1846, т. XLIV, стр. 5-12), с подзаголовком: «Сказка» и с пометой «1845, в марте». Стихотворное переложение сказки Ш. Перро из сборника «Волшебных сказок» — «Le Maître Chat, oule Chat botté» («Дядюшка Кот, или Кот в сапогах»), представляющей литературную обработку народной сказки. Жуковский, в общем, точно следовал оригиналу, но местами развивал сжатый, лаконичный текст Перро, внося в него черты юмора, характерные для русского поэта, но не свойственные французскому автору-классицисту.
Тюльпанное дерево*
Сказка написана 27 марта 1845 г. Впервые напечатана в «Современнике» (1846, т. XLIII, стр. 5-16), с подзаголовком «Сказка» и с пометой «1845, Франкфурт-на-Майне», затем в переработанном виде вошла в 5-е издание «Стихотворений В. Жуковского» (1849). В рукописи Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (ГПБ, № 53, л. 25 об. — Отчет императорской Публичной библиотеки (ИПБ) за 1884 год, Приложение, стр. 121) озаглавлено «Миндальное дерево». Сказка представляет собою переложение прозаического текста из названного выше сборника братьев Гримм (см. стр. 538) «Von dem Machandelboom» («О миндальном дереве»). Печатая сказку, Жуковский неоднократно пересматривал и переделывал текст; при этом он ослаблял чисто сказочные черты стиля и усиливал религиозно-дидактический элемент рассказа, придавая последнему характер притчи, соответственно своим религиозным настроениям в последние годы жизни.
Сказка о Иване-Царевиче и Сером Волке*
Написана в 1845 г., между 27 марта и 6 апреля. Впервые напечатана о «Современнике» (1845, т. XXXIX, стр. 225–263), с пометой; «1-го июля 1845. Франкфурт-на-М.<айне>» (дата относится, вероятно, к завершению работы над сказкой). Сказка в сюжетном отношении представляет собою стихотворное переложение нескольких русских народных сказок, с введением некоторых мотивов и образов, взятых из сказок других народов. Сложное и вместе с тем органически цельное построение сказки, так же, как и художественная обработка множества фольклорных мотивов и образов, показывают в Жуковском глубокое восприятие русского народного творчества. Однако в сказочное повествование внесено немало литературных элементов стиля и книжных, литературных понятий: таков, например, рассказ о приезде Серого Волка ко двору царя Демьяна Даниловича и о дальнейшей жизни Волка, напоминающий изображение королевского двора в сказках Перро. Изложение усложнено деталями и описаниями, не свойственными русскому сказочному стилю. Поэтому, несмотря на близость к народно-сказочным образцам и на народность сюжета и основных образов, на сказочную манеру ведения повествования, сказка Жуковского уступает в смысле народности сказкам Пушкина или «Коньку-Горбунку» Ершова. Литературный характер сказки подчеркнут тем, что в ней применен повествовательный белый ямбический стих, излюбленный Жуковским в 40-х гг., которому сознательно придана простота синтаксиса, граничащая с прозой (см. высказывания Жуковского о белом ямбическом стихе повестей 40-х гг. в письмах к П. А. Плетневу и И. В. Киреевскому 1843 и 1844 гг. — Сочинения, изд. 7-е, т. VI, 1878, стр. 590–591, 48).
Слово о полку Игореве*
Переложение написано в 1817–1819 гг. (более точная дата неизвестна). При жизни Жуковского не публиковалось. Впервые напечатано Е. В. Барсовым в «Чтениях в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете», 1882, кн. 2, по копии, находящейся в архиве А. С. Пушкина. Барсов считал автором переложения «Слова о полку Игореве» Пушкина. Вскоре, однако, В. Е. Якушкин высказал сомнение в его авторстве («Русская старина», 1884, т. XLIV, декабрь, стр. 543). Принадлежность переложения Жуковскому была установлена затем публикацией И. А. Бычковым текста «Слова о полку Игореве» по черновому автографу Жуковского, находящемуся в ГПБ, № 27 (см. отчет ИПБ за 1884 г., СПб., 1887, Приложение, стр. 80 и 182–199). Этот черновой автограф, носящий многочисленные, в несколько слоев, поправки, был, по-видимому, тогда же (около 1819 г.) перебелен Жуковским. Беловая рукопись до нас не дошла, но с нее позднее (вероятно, не ранее 1833 г.) была снята писарская копия, вновь пересмотренная и исправленная Жуковским. В конце 1833 или в 1835 г. он передал эту копию А. С. Пушкину, изучавшему «Слово о полку Игореве». Пушкин нанес на копию свои поправки и замечания. Копия находится в Институте русской литературы (Пушкинский дом), ф. 244, оп. 1, № 1093, и напечатана Т. Г. Зенгер-Цявловской, с подробным комментарием, в сборнике «Рукою Пушкина», М. — Л., «Academia», 1935, стр. 127–145. В 1837 г., при подготовке посмертного издания сочинений Пушкина, с этой копии, исправленной Жуковским и Пушкиным, были изготовлены две другие писарские копии, ошибочно вплетенные в сборник материалов для этого издания (ИРЛИ, ф. 244, оп. 8, № 93). Текст, далеко не исправный, одной из этих двух копий и был напечатан Е. В. Барсовым как принадлежащий Пушкину.
Настоящий текст «Слова о полку Игореве» печатается по копии ИРЛИ № 1093 с учетом поправок, внесенных в нее Жуковским. Некоторые места, пропущенные, искаженные или недописанные в этой копии, исправлены по автографу ГПБ № 27; поправки и замечания Пушкина в текст не вводятся.
Работая над переложением «Слова о полку Игореве» на современную русскую ритмизованную прозу, Жуковский применял следующий способ: на двух соседних развернутых страницах своей черновой рукописи он писал слева древнерусский текст (причем текст разбит — очевидно, им самим — абзацами на смысловые отрезки), справа — переложение, разбитое на те же смысловые и отчасти ритмические отрезки, то есть на одинаковое с левой колонкой количество строк — своего рода стихов. В черновом тексте переложения к строке 21 («И сами они славу князьям рокотали») сделано Жуковским примечание, позднее зачеркнутое карандашом: «Сие место изображает великое дарование Бояна, о коем мы не имеем никакого понятия: он был богат вымыслами; не следовал одним простым былям, но украшал их воображением. Он показывает любовь наших предков к песням и дает думать, что мы имели своих бардов, прославл.<явших> героев, и что сии песни, петые перед войсками или в собраниях, пелись по жеребью, и здесь означается, в чем состояло это жеребье. Боян же не входил в жеребий: струны его сами знали и пели. Какая похвала!»
Вследствие того, что древнерусский текст, служивший оригиналом Жуковскому (первопечатное издание «Слова о полку Игореве» 1800 г. с русским переводом и комментариями), содержит ряд ошибочных чтений, неразобранных мест и неточных переводов, текст Жуковского также во многих случаях отличается от современных чтений и современного понимания. Нередко Жуковский дает свое собственное толкование неясному древнерусскому тексту или переводит места, оставленные в издании 1800 г. без перевода. Так, выражение «и своя милыя хоти красныя Глебовны свычая и обычая» (в переводе 1800 г. — «все милые прихоти, обычаи и приветливость прекрасной своей супруги Глебовны») Жуковский в автографе передал: «О красной Глебовне, милом своем желании, свычае и обычае», а в исправленной копии, печатаемой нами, — «О свычае и обычае милой супруги своей Глебовны красныя»; фраза в издании 1800 г.: «Се Урим кричат под саблями Половецкими», где неверно прочтенные слова «у Рим», то есть «у <города> Римова» поняты как собственное имя «Урим» с объяснением: «Один из воевод или из союзников князя Игоря, в сем сражении участвовавший», — Жуковский понял иначе и вместо «Урим» написал сначала (в черновике) «Роман», а затем в копии внес поправку: «Вот и у Роменя кричат…» — поняв, очевидно, «Рим» правильно, как название города, но неточно передав его. Фраза «великому хръсови влъком путь прерыскаше», опущенная в переводе издания 1800 г. с примечанием «Не вразумительно», передана Жуковским: «К Херсоню великому волком он путь перерыскивал»; слово «Хиновьскыя (то есть Половецкие) стрелки» в плаче Ярославны, оставленное непереведенным, понято Жуковским как «стрелы ханские» (в другом месте слово «Хинови» — половцам — в фразе: «и великое буйство подасть Хинови» переведено в издании 1800 г. и у Жуковского как «Хану»).
Сопоставление подобных переложений Жуковского с современными чтениями, а также с поправками, предложенными Пушкиным, — см. в указанном выше издании «Рукою Пушкина», а также в некоторых современных изданиях «Слова о полку Игореве» — Академии наук СССР, в серии «Литературные памятники», под ред. В. П. Адриановой-Перетц, М.—Л., 1950, стр. 372–374; Гослитиздата, под ред. В. В. Водовозова, М., 1954. Следует еще отметить, что в диалоге Гзака с Кончаком во время преследования Игоря вторая реплика, вследствие простой описки, ошибочно приписана Жуковским Гзаку вместо Кончака. В печатном тексте 1800 г. мы читаем в подлиннике: «Рече Кончак ко ГзЪ аже сокол к гнЪзду летит, а вЪ соколца опутаевЪ красною дЪвицею», и в переводе: «Кончак Гзаку ответствовал: естьли сокол к гнезду полетел, то мы опутаем соколика красною девицею». Жуковский ошибочно перевел в черновике: «Гзак в ответ Кончаку: Если сокол ко гнезду долетит…» и т. д., и это чтение идет через все дальнейшие рукописи; в наст, издании оставлено без исправления.
