Николай Гумилев - Стихотворения

1913

СТАРЫЕ УСАДЬБЫ

Дома косые, двухэтажные,И тут же рига, скотный двор,Где у корыта гуси важныеВедут немолчный разговор.

В садах настурции и розаны,В прудах зацветших караси, —Усадьбы старые разбросаныПо всей таинственной Руси.

Порою в полдень льется по лесуНеясный гул, невнятный крик,И угадать нельзя по голосу,То человек иль лесовик.

Порою крестный ход и пение,Звонят во все колокола,Бегут, – то, значит, по течениюВ село икона приплыла.

Русь бредит Богом, красным пламенем,Где видно ангелов сквозь дым…Они ж покорно верят знаменьям,Любя свое, живя своим.

Вот, гордый новою поддевкою,Идет в гостиную сосед.Поникнув русою головкою,С ним дочка – восемнадцать лет.

«Моя Наташа бесприданница,Но не отдам за бедняка».И ясный взор ее туманится,Дрожа, сжимается рука.

«Отец не хочет… нам со свадьбоюОпять придется погодить».Да что! В пруду перед усадьбоюРусалкам бледным плохо ль жить?

В часы весеннего томленияИ пляски белых облаковБывают головокруженияУ девушек и стариков.

Но старикам – золотоглавые,Святые, белые скиты,А девушкам – одни лукавыеУвещеванья пустоты.

О Русь, волшебница суровая,Повсюду ты свое возьмешь.Бежать? Но разве любишь новоеИль без тебя да проживешь?

И не расстаться с амулетами,Фортуна катит колесо,На полке, рядом с пистолетами,Барон Брамбеус и Руссо.

1913

Мое прекрасное убежище —Мир звуков, линий и цветов,Куда не входит ветер режущийИз недостроенных миров.

Цветок сорву ли – буйным пениемНаполнил душу он, дразня,Чаруя светлым откровением,Что жизнь кипит и вне меня.

Но так же дорог мне искусственныйВзлелеянный мечтою цвет:Он мозг дурманит жаждой чувственнойТого, чего на свете нет.

Иду в пространстве и во времениИ вслед за мной мой сын идетСреди трудящегося племениВетров, и пламеней, и вод.

И я приму – о да, не дрогну я! —Как поцелуй иль как цветок,С таким же удивленьем огненнымПоследний гибельный толчок.

1913

ЮДИФЬ

Какой мудрейшею из мудрых пифийПоведан будет нам нелицемерныйРассказ об иудеянке Юдифи,О вавилонянине Олоферне?

Ведь много дней томилась Иудея,Опалена горячими ветрами,Ни спорить, ни покорствовать не смея,Пред красными, как зарево, шатрами.

Сатрап был мощен и прекрасен телом,Был голос у него как гул сраженья,И все же девушкой не овладелоТомительное головокруженье.

Но, верно, в час блаженный и проклятый,Когда, как омут, приняло их ложе,Поднялся ассирийский бык крылатый,Так странно с ангелом любви несхожий.

Иль, может быть, в дыму кадильниц реяИ вскрикивая в грохоте тимпана,Из мрака будущего СаломеяКичилась головой Иоканаана.

1914

ВЕЧЕР

Как этот ветер грузен, не крылат!С надтреснутою дыней схож закат,

И хочется подталкивать слегкаКатящиеся вяло облака.

В такие медленные вечераКоней карьером гонят кучера,

Сильней веслом рвут воду рыбаки.Ожесточенней рубят лесники

Огромные кудрявые дубы…А те, кому доверены судьбы

Вселенского движения и в комВсех ритмов бывших и небывших дом,

Слагают окрыленные стихи,Расковывая косный сон стихий.

1914

НА ОСТРОВЕ

Над этим островом какие выси.Какой туман!И Апокалипсис здесь был написанИ умер Пан!А есть другие: с пальмами, с лугами,Где весел жнецИ где позванивают бубенцамиСтада овец.И скрипку, дивно выгнутую, в руки,Едва дыша,Я взял и слушал, как бежала в звукиЕе душа.Ах, это только чары, что судьбоюЯ побежден,Что ночью звездный дождь над головоюИ звон и стон.Я вольный, снова верящий удачам,Я тот, я в том,Целую девушку с лицом горячимИ с жадным ртом.Прерывных слов, объятий переменыТомят и жгут,А милые нас обступили стеныИ стерегут.Как содрогается она – в улыбкеКакой вопрос!Увы, иль это только стоны скрипкиПод взором звезд.

1914

НОВОРОЖДЕННОМУ

С. Лозинскому

Вот голос, томительно звонок…Зовет меня голос войны, —Но я рад, что еще ребенокГлотнул воздушной волны.

Он будет ходить по дорогамИ будет читать стихи,И он искупит перед БогомМногие наши грехи.

Когда от народов-титановСразившихся дрогнула твердь,И в грохоте барабанов,И в трубном рычаньи – смерть, —

Лишь он сохраняет семяГрядущей мирной весны,Ему обещает времяОсуществленные сны.

Он будет любимцем Бога,Он поймет свое торжество,Он должен! Мы бились многоИ страдали мы за него.

20 июля 1914

НАСТУПЛЕНИЕ

Та страна, что могла быть раем,Стала логовищем огня,Мы четвертый день наступаем,Мы не ели четыре дня.

Но не надо яства земногоВ этот страшный и светлый час,Оттого что Господне словоЛучше хлеба питает нас.

И залитые кровью неделиОслепительны и легки,Надо мною рвутся шрапнели,Птиц быстрей взлетают клинки.

Я кричу, и мой голос дикий,Это медь ударяет в медь,Я, носитель мысли великой,Не могу, не могу умереть.

Словно молоты громовыеИли воды гневных морей,Золотое сердце РоссииМерно бьется в груди моей.

И так сладко рядить Победу,Словно девушку, в жемчуга,Проходя по дымному следуОтступающего врага.

1914

ВОЙНА

М.М. Чичагову

Как собака на цепи тяжелой,Тявкает за лесом пулемет,И жужжат шрапнели, словно пчелы,Собирая ярко-красный мед.

А «ура» вдали, как будто пеньеТрудный день окончивших жнецов.Скажешь: это – мирное селеньеВ самый благостный из вечеров.

И воистину светло и святоДело величавое войны,Серафимы, ясны и крылаты,За плечами воинов видны.

Тружеников, медленно идущихНа полях, омоченных в крови,Подвиг сеющих и славу жнущих.Ныне, Господи, благослови.

Как у тех, что гнутся над сохою,Как у тех, что молят и скорбят,Их сердца горят перед Тобою,Восковыми свечками горят.

Но тому, о Господи, и силыИ победы царский час даруй,Кто поверженному скажет: – Милый,Вот, прими мой братский поцелуй!

1914

СМЕРТЬ

Есть так много жизней достойных,Но одна лишь достойна смерть,Лишь под пулями в рвах спокойныхВеришь в знамя Господне, твердь.

И за это знаешь так ясно,Что в единственный, строгий час,В час, когда, словно облак красный,Милый день уплывет из глаз, —

Свод небесный будет раздвинутПред душою, и душу туБелоснежные кони ринутВ ослепительную высоту.

Там Начальник в ярком доспехе,В грозном шлеме звездных лучей,И к старинной, бранной потехеОгнекрылых зов трубачей.

Но и здесь, на земле, не хужеТа же смерть – ясна и проста:Здесь товарищ над павшим тужитИ целует его в уста.

Здесь священник в рясе дырявойУмиленно поет псалом,Здесь играют марш величавыйНад едва заметным холмом.

1914

СОЛНЦЕ ДУХА

Как могли мы прежде жить в покоеИ не ждать ни радостей, ни бед,Не мечтать об огнезарном бое,О рокочущей трубе побед.

Как могли мы… но еще не поздно,Солнце духа наклонилось к нам,Солнце духа благостно и грозноРазлилось по нашим небесам.

Расцветает дух, как роза мая,Как огонь, он разрывает тьму,Тело, ничего не понимая,Слепо повинуется ему.

В дикой прелести степных раздолий,В тихом таинстве лесной глушиНичего нет трудного для волиИ мучительного для души.

Чувствую, что скоро осень будет,Солнечные кончатся трудыИ от древа духа снимут людиЗолотые, зрелые плоды.

1914

БОЛЬНОЙ

В моем бреду одна меня томитКаких-то острых линий бесконечность,И непрерывно колокол звонит,Как бой часов отзванивал бы вечность.

Мне кажется, что после смерти такС мучительной надеждой воскресеньяГлаза вперяются в окрестный мрак,Ища давно знакомые виденья.

Но в океане первозданной мглыНет голосов и нет травы зеленой,А только кубы, ромбы, да углы,Да злые нескончаемые звоны.

О, хоть бы сон настиг меня скорей!Уйти бы, как на праздник примиренья,На желтые пески седых морейСчитать большие бурые каменья.

1915