Андрей Дементьев - Года любви и дни печали

* * *

Какие лица у парижских женщин!Покой мужчин при них на волоске.И все же там красивых женщин меньше,Чем в нашей замороченной Москве.

Да что Москва… У нас полно красавицПо две, по три – на каждую версту.И весь Париж бы изошел на зависть,Когда б увидел эту красоту.

Беда в другом, что их до срока старятНаш образ жизни, горести и быт.И веры нет, что жизнь иною станет,Без хамства, без потерь и без обид.

Мне бы взглянуть на милых парижанок,Когда б на много дней их обреклиВ автобусную давку спозаранок,И на зарплату – в жалкие рубли.

На вечные нехватки и работу,Где нелегко дается отчий хлеб…Парижских женщин украшает мода,А наших унижает ширпотреб.

Мы в праздники встречаем их елеем,А в будни жизнь по-прежнему грустна.Я добрым словом женщин пожалею,Коли не хочет их жалеть страна.

* * *

Жизнь прожита… Но все еще вначале.Я выйду в поле. Как я полю рад!Здесь тыщи солнц подсолнухи качали,Посеянные сорок лет назад.

Как будто ничего не изменилось.Село мое, сожженное в войну,По-прежнему рассветами дымилось,Не нарушая дымом тишину.

Сейчас пастух на луг коров погонит.И ранний дрозд откликнется в лесу.И тихие стреноженные кониПовалятся в прохладную росу.

В деревне

Люблю, когда по крышеДождь стучит.И все тогда во мнеЗадумчиво молчит.

Я слушаю мелодию дождя.Она однообразнаИ прекрасна.И все вокруг с душоюСообразно.И счастлив я,Как малое дитя.

На сеновале душно пахнетСеном.И в щели бьет зеленыйСвет травы.Стихает дождь…И скоро в небе серомРасплещутся озера синевы.

Уймется дождь…Я выйду из сарая,И все вокруг —Как будто в первый раз.Я радугу сравню с вратами рая,Куда при жизниЯ попал сейчас.

* * *

Едва мы встретились с тобой,Как ты умчалась за границу.Но до сих пор в душе хранитсяНеповторимый образ твой.

И в ожидании письмаТвои черты смывает время.Я здесь один схожу с ума.Ты веселишься там со всеми.

И ты сама сюда рвалась.Иль это только показалось…Когда во сне ты мне являлась,То вновь меня будила страсть.

Тебя мои объятья ждут.И мой восторг, и вся держава.И ты за несколько минутОтдашь мне все, что задолжала.

* * *

Мне непонятна злая зависть,Когда любой чужой успех,Тебя, по сути, не касаясь,И гонит сон, и гасит смех.

О, эти маленькие войныИ самолюбий и обид!И мы уже в поступках вольны,Покуда совесть сладко спит.

И похвала уже – как ребус,Где твой успех – скорей вина.

Ах, эта мелкая свирепостьТого смешного грызуна!

* * *

Как высоко мы поднялись,Чтоб с солнцем встретитьсяВ горах.И ты смеешься, глядя вниз.Но я-то знаю – это страх.

Брось, не пугайся высоты.Когда вдвоем – совсем не страшно.Зато отсюда видишь ты,Как велика Отчизна наша.

О, как порою высотаСердцам людским необходима.Обиды, грусть и суета,Как облака, проходят мимо.

Коллеге

Нет в тебе ни силы, ни отваги,Чтоб с врагом схватиться тяжело.Взгляд во взгляд и правду – наголо.Как когда-то скрещивали шпаги.

Ты не хочешь так… Или не можешь.Ты всегда умел молчать хитро.Если зло вдруг примут за доброИли правду вдруг объявят ложью, —

Ты смолчишь…Негодованьем быстрымЗлое слово не сорвется с губ.И твое молчанье – как испуг,Громкое, как будто в спину выстрел.

* * *

Поэзия кончается во мне.Я чувствую в душе ее усталость.И в памяти моей на самом днеПоследняя метафора осталась.

Наверно, Пушкин прав был, говоря,Что годы нас к суровой прозе клонят.Нелепо для метелей декабряВыращивать гвоздики на балконе.

Мир накалился в схватках добела.Он полон боли, гнева и тротила.И Муза от меня не зря ушла —Она свою профессию сменила.

* * *

Мы шли с тобойВдоль набегавших волн…А пляж еще был холоденИ гол.

И скопища мерцающих медузНам снегом нерастаявшимКазались.И волны тихо берега касались,Как грусть твояКасалась наших душ.

Вдали качалось странное бревно.Его мотали волны,Как хотели…Лишь ближе подойдя,Мы разглядели,Что это был дельфин,А не бревно.

Мне было жаль погибшегоДельфина.И ты глаза поспешно отвела.Как будто в смерти тойБыла повинна.А я подумал —Сколько в мире зла…

Россия

В этом имени столько нежности,И простора, и синевы.Озорной молодой безгрешности,Не боящейся злой молвы.

Над землей пролетают птицы —Это имя твое струится.Это имя твое несетсяИз-под ласкового крыла…

Это девушка из колодцаСиневой его пролила.

* * *

Что же натворили мы с Природой?Как теперь нам ей смотретьВ глаза?В темные отравленные воды,В пахнущие смертью небеса.

Ты прости нас,Бедный колонок.Изгнанный,Затравленный,Убитый…

На планете, Богом позабытой,Мир от преступлений изнемог.

* * *

Пока мы боль чужую чувствуем,Пока живет в нас сострадание, —Пока мечтаем мы и буйствуем,Есть нашей жизни оправдание.

Пока не знаем мы заранее,Что совершим,Что можем вынести, —Есть нашей жизни оправдание…

До первой лжиИль первой хитрости.

* * *

Не замечаем, как уходят годы.Спохватимся, когда они пройдут.И все свои ошибки и невзгодыВыносим мы на запоздалый суд.

И говорим: «Когда б не то да это, —Иначе жизнь мы прожили свою…»Но призывает совесть нас к ответуВ начале жизни, а не на краю.

Живите так, как будто наступаетТот самый главный, самый строгий суд.Живите, словно дарите на памятьВы жизнь своюТем,Что потом придут.

* * *

Ты думаешь одно, а говоришьСовсем не тоПри встречах наших праздных.Из-под ресниц,Как окна из-под крыш,Твои глаза то вспыхнут,То погаснут.

То их улыбка осветит на миг.То затемнит печаль твоя немая…

О, в жизни женщин я встречал немало,Но сердца женского я не постиг.

* * *

Когда душа устанет быть душой,Став безразличной к горести чужой.И майский лес —С его теплом и сыростью —Уже не поразитСвоей неповторимостью,

Когда к тому же вас покинет юмор,А стыд и гордостьСтерпят чью-то ложь, —То это будет значить,Что ты умер,Хотя и будешь думать,Что живешь.

* * *

Школьный зал огнями весь расцвечен.Песня голос робко подала.В этот день не думал я о встрече.Да и ты, наверно, не ждала.

Не ждала, не верила, не знала,Что навек захочется сберечьПервый взгляд – любви моей начало.Первый вальс – начало наших встреч.

Я, быть может, не рискну признаться,Чем так дорог этот вечер мне…Хорошо, что выдумали танцы:Можно быть при всех наедине.

* * *

С тобой нас часто разлучаютДрузья, знакомые, родня…Но я люблю, когда нечаянноСреди веселья иль молчанияТы вдруг посмотришь на меня.

И не промолвив даже слова,Мне скажешь все,О чем молчишь.Посмотришь, —На свиданье словно,Ко мне, как преждеПрибежишь.

* * *

Любители учитьВнушали мне:«Пишите о таких глубинах,Что у людей всегда в цене.Не о цветах,Не о рябинах…О том, что скрыто в глубине…»

А я смотрю в глаза твои:«Что можетГлубже быть любви?»

* * *

Как мне больно за российских женщин,Возводящих замки на песке…Не за тех, что носят в будни жемчугИ с охраной ездят по Москве.

Жаль мне женщин – молодых и старых,Потемневших от дневных забот,Не похожих на московских барыньИ на их зажравшийся «бомонд».

Что же мы позволили так жить им,Не узнавшим рая в шалаше…Уходящим, словно древний Китеж…С пустотой в заждавшейся душе.

Русская женщина

До чего ж ты была красива!Пела песни ли на зареИль траву за рекой косила,Утопавшую в серебре…До чего ж ты была красива!Мне писать бы с тебя РоссиюВ самой ранней ее поре.

Но война ворвалась жестоко,Неожиданно, как гроза.Потемнели глаза у оконИ померкли твои глаза.

Вся земля стала полем бояНа года – не на десять дней.Все, что было потом с тобою, —Было с ней.

У тяжелого стоя молотаПо две смены – на сквозняке,Ты бледнела, как смерть, от голода,Пайку хлеба зажав в руке.

Но не в силах тебя осилить,Беды прятались, присмирев.Мне писать бы с тебя РоссиюВ самой тяжкой ее поре.

А когда той весной неистовойМай Победу земле принес,Это ты, все сдержав и выстояв,В первый раз не сдержала слез.

Ржавой проволокой опоясана,Русь смотрела сквозь горечь датНе твоими ль глазами яснымиНа пришедших с войны солдат?

И не ты ль им цветы носила,Песни пела им на заре?

Мне писать бы с тебя РоссиюВ самой светлой ее поре.

Апрель