Александр Блок - Стихотворения 1907 года
1 ноября 1907
9
Гармоника, гармоника!Эй, пой, визжи и жги!Эй, желтенькие лютики,Весенние цветки!
Там с посвистом да с присвистомГуляют до зари,Кусточки тихим шелестомКивают мне: смотри.
Смотрю я — руки вскинула,В широкий пляс пошла,Цветами всех осыпалаИ в песне изошла…
Неверная, лукавая,Коварная — пляши!И будь навек отравоюРастраченной души!
С ума сойду, сойду с ума,Безумствуя, люблю,Что вся ты — ночь, и вся ты — тьма,И вся ты — во хмелю…
Что душу отняла мою,Отравой извела,Что о тебе, тебе пою,И песням нет числа!..
9 ноября 1907
10
Работай, работай, работай:Ты будешь с уродским горбомЗа долгой и честной работой,За долгим и честным трудом.
Под праздник — другим будет сладко,Другой твои песни споет,С другими лихая солдаткаПойдет, подбочась, в хоровод.Ты знай про себя, что не хуже
Другого плясал бы — вон как!Что мог бы стянуть и потужеСвой золотом шитый кушак!Что ростом и станом ты вышел
Статнее и краше других,Что та молодица — повышеДругих молодиц удалых!В ней сила играющей крови,
Хоть смуглые щеки бледны,Тонки ее черные брови,И строгие речи хмельны…Ах, сладко, как сладко, так сладко
Работать, пока рассветет,И знать, что лихая солдаткаУшла за село, в хоровод!
26 октября 1907
11
И я опять затих у ног —У ног давно и тайно милой,Заносит вьюга на порогПожар метели белокрылой…
Но имя тонкое твоеТвердить мне дивно, больно, сладко…И целовать твой шлейф украдкой,Когда метель поет, поет…
В хмельной и злой своей темницеЗаночевало, сердце, ты,И тихие твои ресницыСмежили снежные цветы.
Как будто, на средине бега,Я под метелью изнемог,И предо мной возник из снегаХолодный, неживой цветок…
И с тайной грустью, с грустью нежной,Как снег спадает с лепестка,Живое имя Девы СнежнойЕще слетает с языка…
8 ноября 1907
«Меня пытали в старой вере…»
Меня пытали в старой вере.В кровавый просвет колесаГляжу на вас. Что — взяли, звери?Что встали дыбом волоса?
Глаза уж не глядят — клокамиКровавой кожи я покрыт.Но за ослепшими глазамиНа вас иное поглядит.
27 октября 1907
ИНОК
Никто не скажет: я безумен.Поклон мой низок, лик мой строг.Не позовет меня игуменВ ночи на строгий свой порог.
Я грустным братьям — брат примерный,И рясу черную несу,Когда с утра походкой вернойСметаю с бледных трав росу.
И, подходя ко всем иконам,Как строгий и смиренный брат,Творю поклон я за поклономИ за обрядами обряд.
И кто поймет, и кто узнает,Что ты сказала мне: молчи…Что воск души блаженной таетНа яром пламени свечи…
Что никаких молитв не надо,Когда ты ходишь по рекеЗа монастырскою оградойВ своем монашеском платке.
Что вот — меня цветистым хмелемБезумно захлестнула ты,И потерял я счет неделямМоей преступной красоты.
6 ноября 1907
«Она пришла с заката…»
Она пришла с заката.Был плащ ее заколотЦветком нездешних стран.
Звала меня куда-тоВ бесцельный зимний холодИ в северный туман.
И был костер в полночи,И пламя языкамиЛизало небеса.
Сияли ярко очи,И черными змеямиРаспуталась коса.
И змеи окрутилиМой ум и дух высокийРаспяли на кресте.
И в вихре снежной пылиЯ верен черноокойЗмеиной красоте.
8 ноября 1907
КЛЕОПАТРА
Открыт паноптикум печальныйОдин, другой и третий год.Толпою пьяной и нахальнойСпешим… В гробу царица ждет.
Она лежит в гробу стеклянном,И не мертва и не жива,А люди шепчут неустанноО ней бесстыдные слова.
Она раскинулась лениво —Навек забыть, навек уснуть…Змея легко, неторопливоЕй жалит восковую грудь…
Я сам, позорный и продажный,С кругами синими у глаз,Пришел взглянуть на профиль важный,На воск, открытый напоказ…
Тебя рассматривает каждый,Но, если б гроб твой не был пуст,Я услыхал бы не однаждыНадменный вздох истлевших уст:
«Кадите мне. Цветы рассыпьте.Я в незапамятных векахБыла царицею в Египте.Теперь — я воск. Я тлен. Я прах».—
«Царица! Я пленен тобою!Я был в Египте лишь рабом,А ныне суждено судьбоюМне быть поэтом и царем!
Ты видишь ли теперь из гроба,Что Русь, как Рим, пьяна тобой?Что я и Цезарь — будем обаВ веках равны перед судьбой?»
Замолк. Смотрю. Она не слышит.Но грудь колышется едваИ за прозрачной тканью дышит…И слышу тихие слова:
«Тогда я исторгала грозы.Теперь исторгну жгучей всехУ пьяного поэта — слезы,У пьяной проститутки — смех».
16 декабря 1907
«Стучится тихо. Потом погромче…»
Стучится тихо. Потом погромче. Потом смеется.И смех всё ярче, желанней, звонче, И сердце бьется.
Я сам не знаю, О чем томится Мое жилье?
Не сам впускаю Такую птицу В окно свое!
И что мне снится В моей темнице, Когда поет Такая птица?
Прочь из темницы Куда зовет?
24 декабря 1907 (1915?)
