Светлана Сырнева - Избранные стихи

Село Совье

Д. П. Ильину

Только лес за верстою верста,над обрывом цепочка огней.Край дремучий! Твоя красотаглубже общих понятий о ней.

Так живешь, словно дал ты зарокот больших городов вдалеке,что к тебе не протянут дорог,без шеста не пройдут по реке.

И когда за богатством твоимиз далеких нацелятся стран,заградись буреломом глухим,напусти над низиной туман!

Ухни филином; леших буди —пень-колоду под ноги кидать,в ненасытную топь заведи,обвали перепревшую гать!

То-то любо мне будет взглянуть,как непрочный проломится лед,как болотная меря и чудьстаю стрел на пришельца пошлет.

Знамо, лучше вернуться емуна избитые тропы земли —а не ждать в налетевшем дыму, чтоб от Совья ключи принесли.

Да спасется моя стороназа разливом оврагов и рек!Ведь родная природа данав оборону тебе, человек.

Ибо та подкатила черта,где законов уже не пиши,и заступится лишь простотаза величие русской души.

День весенний, и солнце в зенит,и оттаяла снова земля.И топор над селеньем звенит,и возводятся стены кремля.

1998

III

1981–1989

* * *

Ты, улица в белом, чиста и строга,молчащая улица, в холод одетая,еще не принявшая след сапога,еще не поднявшая тяжесть рассвета —

будь ты человеку, не спавшему ночь,повязкой на рану. Стяни ее туже!Отсрочь наступление утра, отсрочь тому,кто до срока сегодня разбужен.

Продли предрассветный нечаянный мигему, не готовому к буднему шуму,чтоб день торопливый врасплох не застигего затаенную нежную думу.

1981

Цикорий

Уже появляется в летнем узорецветок неудобиц, канав придорожных —цветок узловатый и горький – цикорий,цветущий, как небо в решетках острожных.

Ни с ветром не споря, ни с ливнем не споря,таится под мягким листом земляника.Но поверх полян голубеет цикорий,когда пред грозою природа поникла.

Холодные версты, дождливые зори.Сорвешься с обрыва на глинистом склоне —и тонкую руку протянет цикорий,звездой голубою уткнувшись в ладони.

Быть может, достоин он участи лучшей,но русской земли это навек услада —на стебле из проволоки колючей расцвестьлепестками небесного склада.

А вам бы в букет это синее море,что душу задаром ласкает и нежит!Но вцепится в землю упрямый цикорийи жилистой плетью ладони обрежет.

1982

Колыбельная Ксюше

В заводи сна ты невольно услышишьголос тревоги, тебе непонятной.Спи, это ветер ударил по крыше,ветер над нами гуляет накатный.

Дрогнули стекла: удар за ударом.Взвыло в трубе, прогибаются стены.Спи, это ветер безумный и ярыйхочет добраться до нас непременно.

Ветер владеет испуганным миром —ветер, терзающий на небе тучи.Порваны тучи – слепой и колючийснег над полночным проносится миром.

Спи, это там, а не здесь, очумеломечется яблоня, ветви ломая,лес тетивою напряг свое тело,ветер насевший приподнимая.

Пусть перед ветром земля распласталась —спи, моя дочка, бесстрашно:на свете нам колыбель неплохая досталась,дом наш качает неистовый ветер.

Есть неделимый, нерасщепимыйатом в подветренной этой вселенной,атом единственный, атом единый —сон твой, родная, неприкосновенный.

1983

Ночной грузовик

В ночной тишине грузовик прогрохочетпо улице мокрой, холодной и темной.Куда он, зачем он – по грязи, по ночибезлюдной – бессонный, безродный, бездомный?

Но светом своим он ударит по стеклам,и в спальнях означатся окон квадраты,пройдясь по коврам, по обоям поблеклым,по душным от тел одеялам из ваты.

На миг ослепивший заборы, засовы,убогий ларек, обложившийся тарой —умчится за город в заботе суровой,считая ухабы окраины старой.

Насквозь эту ночь в полюса разведите!За «дворником», капли срезающим косо,вцепился в баранку усталый водительс погасшей в зубах до утра папиросой.

О полюс, покою противоположный!Твои мне сигналят надсадные фары.С тобой я. Возьми и меня, еще можно —с окраины спящей, с окраины старой.

1984

* * *

В очи – ночь, прикладом ветер в спину,ни огня, ни отдыха, ни братства.Спойте мне про тонкую рябину,что не может к дубу перебраться!

Выдаст тебе родина суглинная,вывесит у колыбели самой правобыть печальною рябиной,право быть бессильной и упрямой.

Есть тебе и в этой скудной долесчастье руки протянуть по ветру,листья с бурей разослать по свету —к дубу в поле, это далеко ли!..

Есть тебе испробованный, древнийсмысл расти печально у погостов,караулить церкви серый остов,сторожить пустынные деревни.

И взошедши у стены кирпичной,много лет и чахнуть, и поститься,чтобы в прорезь форточки больничнойробкие совать свои гостинцы.

1985

Маленький город

Маленький город, не делай, не надо, пойми,глупостей этих, и в сумерках летней порыо, не скрипи полусонных окраин дверьми,цепью собачьей, как мимо иду, не греми.

Что ты мне под ноги льнешь тротуаром из двухузких дощечек, зачем подглядеть мне даешьтаинство сада, где вздрогнула ветка, и – бух! —ягода спелой малины упала в лопух.

Спрячь георгины! Они, над забором вися,хлещут меня по плечу, утыкаются прямо в лицо.Нехорошо это. Маленький город, нельзябыть безоглядно доступным для всех и для вся.

Стыдно тебе предлагать себя каждому и обвиватьруки вокруг уходящего. Что за тоска!Как я успешно тебя начала забыватьв долгой разлуке! Не смей же меня волновать.

Маленький город, одумайся, что мне твоя красота,что мне – покорная родина? Разве скажу!Крайнего дома покатая крыша чиста,месяц над ней, и береза, и шелест листа.

1986

* * *

Было время такое:домик наш да три дома соседей.Пропылит за рекою —нешто кто-нибудь едет?

Нет, никто к нам не едет.Чудо, жданное жадно, ну где ты?О, не солнечно лето,но бессолнечно лето.

Разве мысленно что и всмотреться(а увидеться чаянья мало)в край, где долгое детствотравостоем без пользы стояло.

Так стояли ложбины,тополя (нету ветра, изнанкой не вывернут глянца),так стояло над ниминебо тихое в цвет померанца.

Обернется предчувствием острым дремота,босиком побежишь за ворота:да не едет ли кто-то?Нет, не едет никто там.

Где обманет судьба, где удача на шее повиснет —разве знать нам пристало?Но спасибо за то, что у жизнибыло это начало!

Подневольной обложена даньюя, себе не подвластная ныне,за сладчайшее детство, за медленный век ожиданьяв ожиданья пустыне.

Не моя ли душа, что за край горизонта тянулась,ожидая неслыханной встречи,не заметила счастья и с ним второпях разминулась,а теперь уж далече.

О душа! У тебя ни приюта, ни дома,нет ни друга тебе, ни подруги.Так кометы блуждают по небу пустому,обеспамятев в замкнутом круге.

1986

* * *

Пригород, парк, припорошенный падшей сухойшушерой листьев. Деревьями парк оперен,трепетом, тырканьем сохлых семян и трухойи оседаньем на ветви предзимних ворон.

Так проходила сквозь парк. Хоть глаза завяжи,по замиранию сердца смогла б угадатьсерые между последних стволов этажидома, где жили сестра моя, дочка и мать.

Три незаметные женщины, чистая комната их,то потаенное озерце, робкий источник любви,обогреваемый слабым дыханьем троихкрошечный остров пространства, кружок полыньи

незамерзающей. Как они жили тогда,разве я знала, пришедшая греться извне!Что приносили им утренних снов невода,что, застонав, уходило рыдать в глубине?

И, провожая, плескались в окне три руки,три побледневших лица приникали к стеклускорбной тюрьмы, конуры, и квадратом тоскитихая заводь бессильно смотрела во мглу.

1987

Прогулки с дочерью