Вадим Баян - Из батареи сердца

Из батареи сердца

Вадим Баян

По мостовой тысячелетий

Харкает кровью морда мира.Дорога истории в красных плевках.Аккорд канонад по Марнам клавира –Туш пятилетний грядущим векам.

Лысая голова земли обростаетСтальной щетиной пролетарских штыков.Старая шкура с мира сползаетВ помойную яму седых веков.

Изнасилованная миром земля улыбается.Вздрагивает в небо сосцами гор.Бедра к бедрам снова ласкаютсяИ оба лезут под дымный флер.

Рыщут стада чугунных чудовищ,Вздыхают железные туши мортир,Стальной саранчой, с яичками смерти,Кровью пьяный воздух кишит.

Из колбы Везувия черное шампанскоеЖадными пастями фабрики пьют,По струнам меридианов смычками радиоКрасному веку песни поют.

Впрыски революций, массажи событийВспучили вялые мышцы земли,По жилам городов судороги льются,Мозг сверлит бацилла красоты.

Как Пасха – цветок на клумбе года,Как в небе рельефом вспухает гром,Красным цветком на клумбе векаВ памяти мира мы расцветем.

Страшные ноты железной симфонииХрустнут скелетом под тяжкой рукой –Воды замрут и земля затрясется,Небо оденется в зверий вой.

В лохань лирическую менструацию сердца!Землю больную бинтуйте умом!Мы рождены потрясать материками,Выстелить в небе коврами гром!

Пейте из батареи стодюймового сердцаПальбу по миру бомбами слов!Всмятку глотайте Марсы, Венеры!Риньтесь пиратами на звездный улов!

Ангелы там в цветах пасутся,Вальсы рисуют шлейфы комет,Сердца планет любовью бьются…Флирт истеричек звезд-кокетт!..

Там Сириус залюбил девочку-звездочку,Высохли реки магнитных пространств,Венера высасывает юность МеркурияИ сам Геркулес теряет баланс.

Хоботом сердца с неба щупаютЖители космоса грудь земли.Звезды кричат нам в золотые рупоры, –Все изливаются нам в любви.

Из колодца математики вытащил истину:В щель Ноября, в двадцать первом году,Сатурну, Венере и догу-ЮпитеруШеренгой приказано стоять на посту.

В небе вздымаются звезд революции,Миллиардные рати прут бунтарей,Из бездн голодающих штурмом несутсяНа троны косматых лучами царей.

Надвое хряпнет котел Зодиака,Лопнет у Пулкова выпученный глаз,Горячими звездами Бог будет плакатьИ тартар от радости пустится в пляс.

Стройте земному всему крематорий!Смойте карболкой прыщи кабаков!Сейте стеклянные грибы обсерваторий!В небо вонзайте мортиры зрачков!

Из вымени земли молока не пейте!Здоровайтесь с марсианами лапами душ!Играйте шарами на бильарде вселенной!Станьте под звездный горячий душ!

Вылезайте мышками из земных норок,Прорвите прибором пленку небес, –Услышите сразу планетный шорохВ миллиардном вальсе золотых чудес!

Хлынет мудрость из пасти вселенной,Быстро поспеет арбуз земли,Бледное мясо гранатом зардеет,И жизнь нарядится краше зари.

Земные делишки станут крошками,От мудрости стыдно станет жить,Огни революций покажутся плошкамиИ сердце любовью будет ныть.

Рожден на закате девятнадцатого века –Кратко и мутно скажу о себе –Отец был мудрец, мать была нега,Воспитан сосцами широких степей.

Ел астрономию, пил философию,В сердце завалы проглоченных книг;Выл панихиды земному безкровию,Снобом топтался вокруг земли.

В луже словесной врезался ТитаникомВ тесные бухты людских умов.Ничьими зубами доселе не раненый,Горы взрываю снарядами слов.

Из домны сердца страшною лентой«Песнь о Собачестве» вам тащу.В Богову пращу вправляю землюИ в даль времен со свистом пущу.

Подавится мир неразрубленным сердцем.Я не погибну в зубах гильотин.Громами затопаю по мостовой тысячелетийС миром в котомке… – пророк… один…

Константин Большаков

Из цикла «Ангел смертельный»

«Еще и сердце будет биться…»

Еще и сердце будет биться.Еще и жить опять захочется,И с полки книги, как со страницыБесшумным шагом одиночествоСойдет.Но сумрак тихо ляжет,Как тень у глаз.Под шелестящим шагом экипажейВечерний умер час…Но чем приветствовать? На землюСтупив, на одиночество облокотилась,Изнемогая, дышит ночь… И дремлютИ неба синий взор,И синяя бескрылость.Завесой падает в окно ночной простор,Но чем приветствовать?.. И билосьИ будет биться сердце. ВотЕго текучая и синяя, бескрылостьВ объятиях сожмет,И вот…Приветствую… Над неподвижностьюВдруг запахом листвы и шелестом поляныЖивое сердце жатвой выжметсяИ вот, –На бледности смертельной полотна –Румянец разбегающейся раны.И вот – она.

6. Х.1918 г.

«В ночную гладь пруда, в колодцы чьих то глаз…»

В ночную гладь пруда, в колодцы чьих то глаз,И чьих то глаз и звезд мгновенных траекторий,Как ангелом, и крылья, поднимая час,Устали утопить его во взоре.

А губ, и глубже глаз, и обжигает шелк.И трепетом колен, как стрел упругих, ноги…Из чаши бытия… И не смолкая смолк,И крыльев влажный шепот на пороге,

И он вошел. В окне дробились звездМиры расколотых надежд и упований,И пролетающей порой кометы хвостИз угля и огня ночную бездну ранил.

Не заглянул в глаза, но смехРасплавил серебром, и на плечо положит рукиИ знаю я, – бесстыдно белый снегНа город упадет покровом скуки.

Но и его, как путь мучительный часамПо тишине прокладывать, как по сугробам,Опять их взмах, и тяжек свет глазам,Как Лазарю, восставшему из гроба!

1919 г.

Ночь

Безжалостных минут неслышный ростИ голос ласковый сказавший «спите»Забросят в память падающих звездМгновенные, серебряные нити.

И лбом горящим плавит лед стекла,Легко прожечь последнюю преградуВ ночную глубь, как сердца глубь прожглаТоска безмолвной пристальностью взгляда

И память, – ночь трепещущим крылом,Не захлебнешься ты в предсмертьи бреда,И угольной водой за угольным стекломПлывут томительно ночные беды.

Но радостью рассказанных поэмТы сердце ночи болью не отравишь,И сплетены туги два тела темВ колышущихся перьях клавиш.

То лебединый не возьмет полетТоска за облако ночного света,И сердце хрусталем сжимает ледЕще живое мертвого поэта.

1919 г.

Был полог…

Был полог неба странно фиолетовНочная выползала синева.В улыбках женщин и стихах поэтовТвоя улыбка и твои слова.

В движеньи звезд твои снисходят взоры,И голос твой – дыханье тишины,Как вечером в углах неслышный шорох,Как голос посещавший сны.

Ведь это ты. Тебе поют страницы,Тебе дыханье каждое и миг,И имя, в небе тень летящей птицы,Мелькнет над каждою из книг.

Закрыть глаза и губы видеть ближе,Дыхание порывисто и горячо,И вал воды с покорной страстью лижетДалекой пристани гранитное плечо.

И так же, как сейчас, погаснет вечер,Ночная выползает синева,И в горький час последней встречиТвои усталые падут слова.

Далекий вечер. Дали в сини нежныИ зоркий страж – вечерний полусвет,Как будто взором странным и прилежнымСледила девушка иных планет.

1916 г.