Михаил Лермонтов - Мцыри

Михаил Юрьевич Лермонтов

Мцыри[1]

Вкушая, вкусих мало меда и се аз умираю.

1

Немного лет тому назад,Там, где сливаяся шумятОбнявшись, будто две сестры,Струи Арагвы и Куры,Был монастырь. Из-за горыИ нынче видит пешеходСтолбы обрушенных ворот,И башни, и церковный свод;Но не курится уж под нимКадильниц благовонный дым,Не слышно пенье в поздний часМолящих иноков за нас.Теперь один старик седой,Развалин страж полуживой,Людьми и смертию забыт,Сметает пыль с могильных плит,Которых надпись говоритО славе прошлой – и о том,Как удручен своим венцом,Такой-то царь, в такой-то год,Вручал России свой народ.И божья благодать сошлаНа Грузию! – она цвелаС тех пор в тени своих садов,Не опасаяся врагов,За гранью дружеских штыков.

2

Однажды русский генералИз гор к Тифлису проезжал;Ребенка пленного он вез.Тот занемог, не перенесТрудов далекого пути.Он был, казалось, лет шести;Как серна гор, пуглив и дикИ слаб и гибок, как тростник.Но в нем мучительный недугРазвил тогда могучий духЕго отцов. Без жалоб онТомился – даже слабый стонИз детских губ не вылетал,Он знаком пищу отвергал,И тихо, гордо умирал.Из жалости один монахБольного призрел, и в стенахХранительных остался онИскусством дружеским спасен.Но, чужд ребяческих утех,Сначала бегал он от всех,Бродил безмолвен, одинок,Смотрел вздыхая на восток,Томим неясною тоскойПо стороне своей родной.Но после к плену он привык,Стал понимать чужой язык,Был окрещен святым отцом,И, с шумным светом незнаком,Уже хотел во цвете летИзречь монашеский обет,Как вдруг однажды он исчезОсенней ночью. Темный лесТянулся по горам кругом.Три дня все поиски по немНапрасны были, но потомЕго в степи без чувств нашлиИ вновь в обитель принесли;Он страшно бледен был и худИ слаб, как будто долгий труд,Болезнь иль голод испытал.Он на допрос не отвечал,И с каждым днем приметно вял;И близок стал его конец.Тогда пришел к нему чернецС увещеваньем и мольбой;И, гордо выслушав, больнойПривстал, собрав остаток сил,И долго так он говорил:

3

«Ты слушать исповедь моюСюда пришел, благодарю.Всё лучше перед кем-нибудьСловами облегчить мне грудь;Но людям я не делал зла,И потому мои делаНе много пользы вам узнать;А душу можно ль рассказать?Я мало жил, и жил в плену.Таких две жизни за одну,Но только полную тревог,Я променял бы, если б мог.Я знал одной лишь думы власть,Одну – но пламенную страсть:Она, как червь, во мне жила,Изгрызла душу и сожгла.Она мечты мои звалаОт келий душных и молитвВ тот чудный мир тревог и битв,Где в тучах прячутся скалы,Где люди вольны, как орлы.Я эту страсть во тьме ночнойВскормил слезами и тоской;Ее пред небом и землейЯ ныне громко признаюИ о прощеньи не молю.

4

«Старик! я слышал много раз,Что ты меня от смерти спас —Зачем? … угрюм и одинок,Грозой оторванный листок,Я вырос в сумрачных стенах,Душой дитя, судьбой монах.Я никому не мог сказатьСвященных слов – «отец» и «мать».Конечно, ты хотел, старик,Чтоб я в обители отвыкОт этих сладостных имен.Напрасно: звук их был рожденСо мной. Я видел у другихОтчизну, дом, друзей, родных,А у себя не находилНе только милых душ – могил!Тогда, пустых не тратя слез,В душе я клятву произнес:Хотя на миг когда-нибудьМою пылающую грудьПрижать с тоской к груди другой,Хоть незнакомой, но родной.Увы, теперь мечтанья теПогибли в полной красоте,И я, как жил, в земле чужойУмру рабом и сиротой.

5

«Меня могила не страшит:Там, говорят, страданье спитВ холодной, вечной тишине;Но с жизнью жаль расстаться мне.Я молод, молод… Знал ли тыРазгульной юности мечты?Или не знал, или забыл,Как ненавидел и любил;Как сердце билося живейПри виде солнца и полейС высокой башни угловой,Где воздух свеж и где поройВ глубокой скважине стены,Дитя неведомой страны,Прижавшись, голубь молодойСидит, испуганный грозой?Пускай теперь прекрасный светТебе постыл: ты слаб, ты сед,И от желаний ты отвык.Что за нужда? Ты жил, старик!Тебе есть в мире что забыть,Ты жил, – я также мог бы жить!

6

«Ты хочешь знать, что видел яНа воле? – Пышные поля,Холмы, покрытые венцомДерев, разросшихся кругом,Шумящих свежею толпой,Как братья в пляске круговой.Я видел груды темных скал,Когда поток их разделял,И думы их я угадал:Мне было свыше то дано!Простерты в воздухе давноОбъятья каменные их,И жаждут встречи каждый миг;Но дни бегут, бегут года —Им не сойтися никогда!Я видел горные хребты,Причудливые как мечты,Когда в час утренней зариКурилися, как алтари,Их выси в небе голубом,И облачко за облачком,Покинув тайный свой ночлег,К востоку направляло бег —Как будто белый караванЗалетных птиц из дальних стран!В дали я видел сквозь туман,В снегах, горящих как алмаз,Седой, незыблемый Кавказ;И было сердцу моемуЛегко, не знаю почему.Мне тайный голос говорил,Что некогда и я там жил,И стало в памяти моейПрошедшее ясней, ясней.

7

«И вспомнил я отцовский дом,Ущелье наше, и кругомВ тени рассыпанный аул;Мне слышался вечерний гулДомой бегущих табуновИ дальний лай знакомых псов.Я помнил смуглых стариков,При свете лунных вечеровПротив отцовского крыльцаСидевших с важностью лица;И блеск оправленных ножонКинжалов длинных… и как сонВсё это смутной чередойВдруг пробегало предо мной.А мой отец? он как живойВ своей одежде боевойЯвлялся мне, и помнил яКольчуги звон, и блеск ружья,И гордый непреклонный взор,И молодых моих сестер…Лучи их сладостных очейИ звук их песен и речейНад колыбелию моей…В ущельи там бежал поток,Он шумен был, но не глубок;К нему, на золотой песок,Играть я в полдень уходилИ взором ласточек следил,Когда они, перед дождем,Волны касалися крылом.И вспомнил я наш мирный домИ пред вечерним очагомРассказы долгие о том,Как жили люди прежних дней,Когда был мир еще пышней.

8

«Ты хочешь знать, что делал яНа воле? Жил – и жизнь мояБез этих трех блаженных днейБыла б печальней и мрачнейБессильной старости твоей.Давным-давно задумал яВзглянуть на дальние поля,Узнать, прекрасна ли земля,Узнать, для воли иль тюрьмыНа этот свет родимся мы.И в час ночной, ужасный час,Когда гроза пугала вас,Когда, столпясь при алтаре,Вы ниц лежали на земле,Я убежал. О, я как братОбняться с бурей был бы рад!Глазами тучи я следил,Рукою молнию ловил…Скажи мне, что средь этих стенМогли бы дать вы мне взаменТой дружбы краткой, но живой,Меж бурным сердцем и грозой?..

9

«Бежал я долго – где, куда,Не знаю! ни одна звездаНе озаряла трудный путь.Мне было весело вдохнутьВ мою измученную грудьНочную свежесть тех лесов,И только. Много я часовБежал, и наконец, устав,Прилег между высоких трав;Прислушался: погони нет.Гроза утихла. Бледный светТянулся длинной полосойМеж темным небом и землей,И различал я, как узор,На ней зубцы далеких гор;Недвижим, молча я лежал.Порой в ущелии шакалКричал и плакал, как дитя,И гладкой чешуей блестя,Змея скользила меж камней;Но страх не сжал души моей:Я сам, как зверь, был чужд людейИ полз и прятался, как змей.

10

«Внизу глубоко подо мнойПоток, усиленный грозой,Шумел, и шум его глухойСердитых сотне голосовПодобился. Хотя без слов,Мне внятен был тот разговор,Немолчный ропот, вечный спорС упрямой грудою камней.То вдруг стихал он, то сильнейОн раздавался в тишине;И вот, в туманной вышинеЗапели птички, и востокОзолотился; ветерокСырые шевельнул листы;Дохнули сонные цветы,И, как они, навстречу дню,Я поднял голову мою…Я осмотрелся; не таю:Мне стало страшно; на краюГрозящей бездны я лежал,Где выл, крутясь, сердитый вал;Туда вели ступени скал;Но лишь злой дух по ним шагал,Когда, низверженный с небес,В подземной пропасти исчез.

11

«Кругом меня цвел божий сад;Растений радужный нарядХранил следы небесных слез,И кудри виноградных лозВились, красуясь меж деревПрозрачной зеленью листов;И грозды полные на них,Серег подобье дорогих,Висели пышно, и поройК ним птиц летал пугливый рой.И снова я к земле припал,И снова вслушиваться сталК волшебным, странным голосам;Они шептались по кустам,Как будто речь свою велиО тайнах неба и земли;И все природы голосаСливались тут; не раздалсяВ торжественный хваленья часЛишь человека гордый глас.Всё, что я чувствовал тогда,Те думы – им уж нет следа;Но я б желал их рассказать,Чтоб жить, хоть мысленно, опять.В то утро был небесный сводТак чист, что ангела полетПрилежный взор следить бы мог;Он так прозрачно был глубок,Так полон ровной синевой!Я в нем глазами и душойТонул, пока полдневный знойМои мечты не разогнал,И жаждой я томиться стал.

12